Старые и новые истории о Простоквашино (сборник) - Эдуард Успенский

Тут дядя Фёдор вмешался:

— Вы, дедушка, расскажите нам, кто вы? Как ваша фамилия? Откуда вы взялись? Где вы раньше жили?

— Раньше я жил здесь, — говорит дедушка. — И взялся я отсюда. Фамилия моя очень благородная и трудовая. Моя фамилия — Кадушкин Нил Силыч.

Тут дедушка задумался.

— Нет, наоборот: Сил Нилыч. Но Кадушкин — это точно.

Матроскин тихо так говорит Шарику:

— Сбегай к почтальону Печкину. Пусть он скажет — знает ли он этого дедушку Кукушкина… нет: Какош…, нет: Кадушкина с чемоданом.

Шарик побежал, а Матроскин дальше так сурово спрашивает:

— Документы у вас есть?

— Какие такие документы? — говорит дедушка. — Возраст и борода — вот мои документы.

Матроскин застеснялся. Ему как-то неловко было о документах говорить: у него самого документов отродясь не было. Но он всё равно настаивает:

— Ну, такие документы, с номером, печатью, с фотографией… паспорт, что ли, там.

— Нет у меня никакого паспорта, — говорит дедушка.

— Ладно, — говорит дядя Фёдор. — Проходите пока в дом. Мы вас чаем напоим.

Глава третья

Визит продолжается

Тут почтальон Печкин поспешно пришёл с Шариком. Он, видно, себе яичницу готовить собирался, потому что у него в руке три яйца куриных было.

Дядя Фёдор спрашивает:

— Знаете ли вы этого дедушку с чемоданом?

Печкин задумался и думал очень долго. А дедушка вмешался:

— Откуда он может меня знать, этот юноша, — ему в те времена ещё и десяти лет не было.

Печкин обрадовался, что его юношей назвали и говорит:

— Я такого дядю припоминаю. Был у нас похожий. Только у него на руке никакого самовара нарисовано не было.

— Это не самовар! — обиделся дедушка. — Это маяк к новой жизни.

— Маяк — это хорошо, — говорит Печкин. — А всё-таки какие у вас есть документы? Сегодня время такое, как в революцию: людей без документов не бывает.

Дедушка понял, что Печкин — человек серьёзный и так просто от него не отделаешься. Он открыл свой чемодан и говорит:

— Вот у меня есть справка с последнего места работы.

Печкин взял справку и стал читать, а яйца, чтобы они ему не мешали, на шкаф положил:

Дана Кадушкину Силу Нилычу, что во время пребывания в лесотундре Министерства внутренних дел проявил себя как инициативный работник. Лесонорму выполнял ежедневно. Досрочно освобожден по зачёту.

Печкин сразу понял, какая к ним «птица» прилетела, и спрашивает:

— Ну и чего вам там не сиделось в Министерстве внутренних дел? И зачем вам новая жизнь понадобилась? Чем это вас старая не устраивала? Работник вы инициативный, лесонорму выполняли.

Дедушка Кадушкин даже разозлился:

— А ты сам когда-нибудь пробовал выполнять лесонорму в лесотундре?! Тебе бы тоже там не особенно сиделось!

Дядя Фёдор решил его успокоить:

— Вы лучше чаю выпейте, отдохните и всё о себе по порядку расскажите.

И дедушка Кадушкин стал рассказывать.

Глава четвёртая

Жизнь дедушки Кадушкина

Жизнь у дедушки была как у Колобка. Он, когда был маленьким, от дедушки ушёл, от бабушки ушёл и пошёл по плохой дорожке.

Он говорил:

— Меня шоколад сгубил. Я с детских лет конфеты люблю. Как пойду я по улице, как увижу магазин шоколадно-ювелирных изделий, так пройти мимо спокойно не могу, обязательно утащу коробку.

— То есть вы были воришкой? — говорит дядя Фёдор. — Значит, вы в тюрьме сидели?

— Да, сидел, — согласился дедушка.

— А конкретно, за что вы сидели?

— Как — за что? За правду сидел.

— Как — за правду? — удивился Печкин. — У нас за правду не сажают.

— Ещё как сажают, — говорит дедушка.

— Приведите убедительный пример.

— И приведу, — говорит дедушка. — Меня, например, в милиции спрашивают: «Ты шоколад украл?» Я говорю: «Украл». Вот меня за правду и сажают.

Все задумались над такой несправедливостью. А дедушка добавил:

— Мало того, я и за неправду сидел.

— А уж это как? — поразился Печкин.

— А так. Я, например, залезу в ларёк и утащу ящик фанты, а когда меня поймают, хозяин ларька говорит, что у него два ящика фанты пропало. А вообще мне у вас очень нравится. Я у вас жить буду. Я вас многому научу: и как в форточки залезать, и как интересные вещи утаскивать, и куда интересные вещи девать.

— Нет уж, — говорит дядя Фёдор. — Это мы вас многому научим. И как дрова заготовлять, как крышу чинить, и как корову пасти.

— И как почту разносить, — сказал почтальон Печкин.

Он взял два яйца со шкафа, а третье забыл. Хватайкина жена Тащилка яйцо тотчас же к себе в гнездо укатила. И со страшным старанием начала высиживать.

Глава пятая

Новая жизнь со стареньким дедушкой

Утром проснулись оттого, что Хватайка со своей женой сильно ругались. Хватайку очень смущало большое яйцо в гнезде. Он его всё время из гнезда выталкивал, а Тащилка яйцо обратно закатывала.

И оба они кричали как ненормальные.

Дядя Фёдор спрашивает:

— Где же наш дедушка?

Смотрят все — нет дедушки.

Тогда кот Матроскин спрашивает:

— Да, где же наш дедушка и где наш телевизор со стола?

Смотрят все — и верно: дедушки нет и телевизора на столе нет.

Пришла очередь Шарика спрашивать. Он и спрашивает:

— Где наш дедушка? Где наш телевизор со стола? И где моё фоторужьё?

Вышли во двор. Тут дядя Фёдор ещё одну пропажу заметил:

— И где моя тачка для огорода с двумя колёсами?

Шарик подумал, подумал и понял:

— Наверное, их дедушка в ремонт понёс, — решил Шарик. — На тачку погрузил и понёс.

— А чего их на тачку грузить, — возражает кот. — Они и так хорошо работали.

— Может, он решил их на профилактику отнести, — предположил дядя Фёдор. — Сейчас всем пылесосам и автомобилям профилактику делают.

Ждали дедушку час, ждали два, на третий Шарик сказал:

— Ну, если он сюда через полчаса не вернётся, я ему такую профилактику сделаю! Его два года в больнице ремонтировать будут.

Но ремонтировать дедушку не пришлось. В этот день он не появился.

Не появился он и на другой день, и на следующий, и вообще исчез. И скоро о нём забыли как о неприятном сне.

Глава шестая

Письма от тёти Тамары

Всё шло своим чередом. Галки ругались на шкафу, — видно, Хватайка никак не мог понять, откуда на них свалилось такое большое яйцо. Корова давала молоко, а дядя Фёдор из-за отсутствия телевизора много читал. И ещё очень много времени у дяди Фёдора огород отнимал.

Дело в том, что его тётя — тётя Тамара стала большим деятелем в Государственной Думе. Она по нашей стране и по всем другим не нашим странам с делегациями ездила. И отовсюду по почте присылала дяде Фёдору семена и разные огородные сюрпризы.

Например, она писала из Индии:

Посылаю тебе семена гигантской моркови из индийского штата Пенджаб. Одной такой морковью можно накормить целый детский сад и ещё одного поросёнка. (Потому что остаётся много непрожёванного.)

Главное — эту морковь вовремя посадить (она любит солнце) и вовремя собрать (пока она не задеревенела).

До свиданья,

до встречи на огороде.

Потом она писала из Америки:

Могу тебя обрадовать — я нахожусь в США. Я посылаю тебе из штата Алабама невероятные удобрения. Один пакетик удобрений заменяет машину навоза. Если этим порошком посыпать грядки, то всё начинает расти в десять раз быстрее. Я сама видела у них клубнику размером с футбольный мяч.

Дорогой дядя Фёдор! Больше читай книг и учись.

Мне в молодости трудно давалось учение. Но однажды я узнала: «Тяжело в учении — легко в бою!» — и пошла в армию. Я потеряла много лет и стала всего лишь полковником. А если бы я много читала, я бы достигла большего. Я бы сейчас была не простым депутатом, а командиром взвода депутатов — или, как у нас в Думе говорят, начальником фракции.

И ещё. Больше воспитывай себя сам. Самовоспитание — это великая вещь.

У нас в армии говорили так: «Ни один боец без самовоспитания не жилец».

И запомни, мой дорогой дядя Фёдор: надо больше читать. Никакой телевизор не заменит тебе чтение художественной литературы.

С телевизором у дяди Фёдора всё было ясно. Не было телевизора. Он много читал. А с остальными советами он просто не знал, что делать.

Тётя Тамара была из тех тёть, которые ни в чём не имеют сомнений. Она всегда разговаривала командирским голосом. Всегда была права. Когда она входила в комнату, она первым делом говорила: