Антимир - Сергей Сергеев

Ухваткин же такую идею оценил скептически, но содействовать не отказался. Алексей был удовлетворён тем, как разрешилась ситуация с Катькой. После смерти матери он впервые понял, что такое одиночество. В его сознании происходил пересмотр ценностей, и в этом, как он считал, помогала ему дочь. Бизнес ещё не ушёл на второй план, но такого рвения, как раньше в ущерб семье, у него уже не было. Алексей не знал, как в дальнейшем сложатся у него отношения с дочерью, это во многом зависело не от него, но уже чувствовал, что роднее человека на этом свете у него больше нет.

Действительно, чтобы понять такое, надо прочувствовать, можно сколько хочешь говорить, что любишь, но если в сердце пустота, то и слова будут пустыми. Одним сладостным сюсюканьем и глажением по головке ребёнка не обманешь, фальшь он поймёт и раскусит обязательно, и тогда ответ будет таким же, вместо любви тоже будут "уси-пуси".

Он впервые научился общаться с дочерью, как говорят без дураков, на полном серьёзе и по-взрослому. Кому-то это покажется странным и смешным, но только не ему. Он привык в своём бизнесе ломать всё через колено и не представлял, что возможно иначе.

— Пап, а чем ты живёшь? — спросила его дочь в первый же вечер их новой совместной жизни у него на квартире.

Они сидели на диване, смотрели телевизор. Катя только что после ванны, закутанная в махровый халат с капюшоном со смешными зайчатами на белом фоне, из которого за лето уже выросла, кушала мороженое и запивала горячим чаем, к такому компромиссу они пришли.

— Как это чем живёшь? — несколько удивлённо уточнял вопрос Алексей, сделав громкость телевизора чуть меньше.

— У тебя есть опора внутри? — продолжала она поглощать мороженое и расспрашивать.

— Это бабушка тебя научила? — вспомнил он разговор с покойной матерью на такую вот тему.

— Нет, я сама, но бабушка понимала меня, — пояснила Катя.

— И ты, конечно, как бабушка, веришь в бога? — следуя логике и воспоминаниям о матери, несколько удивлённо и с малой долей скептицизма, не переходящего в язвительность, спросил он.

— Я не знаю, что такое верить, бог внутри меня, а я его частица, — искренне ответила дочь и, не смущаясь, посмотрела отцу в лицо.

Такой поворот беседы несколько озадачил Ухваткина, он не был готов вести разговоры на такие темы, да и мать, когда говорила с ним о религии, выстраивала диалог в ином, можно сказать, привычном ключе. Его знакомые, да и всё его окружение вообще такой темы серьёзно не касались, потому он промолчал, размышляя, где этому всему могла научиться дочь.

— Пап, а кто внутри тебя? — продолжала терзать его дочка.

— Внутри меня, наверное, — слегка сделав паузу, отвечал он, — я.

— Ты себе не делаешь больно? — запивая мороженое чаем, Катя продолжала сыпать вопросами.

— Стараюсь, разумеется, — отбивался, как мог, отец.

— А другим делаешь, — подвела она резюме под своими вопросами.

— Так получается, одним словом, бизнес, — со вздохом признался он.

— Ну, для себя же не получается, — уже не спрашивала, а утверждала Катя.

— Ну, вообще, да, — согласился отец.

— Тогда в тебе нет бога, — сделала она окончательный вывод.

— Почему? — он, удивлённо подняв брови, повернулся к ней, чтобы убедиться, что она говорит серьёзно.

— Если бы он был, то научил бы тебя поступать правильно, — сказав так, она улыбнулась ему и, встав с дивана, понесла на кухню чашки от мороженого и чая.

У Алексея перехватило дыхание и зажглись уши, произнеси такое кто-то из знакомых, он послал бы того куда подальше, с комментарием следить за собой, а здесь говорила дочь-подросток, которая не успела ещё наделать ошибок в жизни, и потому несмотря на возраст имела моральное право так говорить.

— И в кого же ты пошла такая? — только что и оставалось ему сетовать.

— Ни в кого, я сама по себе, — донеслось уже под звуки льющейся из крана воды, Катя мыла посуду.

"Хозяйственная, — охарактеризовал её действия на кухне Алексей, но вот в остальном позволил себе не согласиться с ней, хотя вслух уже возражать не стал, — какая разница, есть бог внутри или нет, бизнес строится по своим законам, и законы совсем не божеские".

То, что бизнес строится не по законам божьим, давно понял и Черников. Шагнув на эту стезю и обладая браслетом, он надеялся иметь перед остальными преимущество. Преимущество, безусловно, было, но возникающие проблемы не давали возможности расслабиться, постоянно держали его в напряжении. "Крысиные бега! — подписался и он под чьим-то высказыванием, — добежишь до конца и тебе уже ничего не нужно".

Постоянной зубной болью в его жизнь вошёл Варев. Он омрачал ему настроение, как только Виктор начинал строить планы и вспоминать неоконченные дела. Звонками смотрящий не докучал, после той встречи общение по телефону состоялось только раз, вчера вечером он поинтересовался, как продвигается их проект.

— Работаем в нужном направлении, — только и оставалось расплывчато ответить Черникову.

Но работал Виктор и параллельно. Он отследил поставку товара из Пензы на склады Варева, какие-то запчасти к топливной аппаратуре, и теперь ожидал прибытие "кокса", чтобы его затем переместить в эти коробки на склад. Черников планировал оставить сообщение на сайте наркоконтроля о хранящихся на складе Варева наркотиках. По его замыслу, склад тогда опечатают, банковский счёт фирмы арестуют, единственно, чего ему следовало дождаться, чтобы пензяки перечислили ещё и деньги, якобы за аренду. Наличные же средства изымать из сейфов и укромных мест для него не составляло сложности. В хозяйстве Варева явно нарисуется бардак, если у государства возникнут вопросы к зиц-председателю, то у братвы к смотрящему.

"Когда освободят от должности, — предполагал он, — тогда, возможно, ему уже будет не до меня".

Запасной вариант — это отдать диск, которого у него пока нет. Ухваткин и Помпеев ему ещё будут нужны, они его ступеньки наверх. Это потом можно всё обнулить и начать заново, чтобы забыть всё то, что мешает поступательному движению вверх.

Куда вверх? Да он и сам не знал, где этот верх, просто он должен жить материально лучше своих учителей, своих родителей, стоять на социальной ступеньке выше. Если отец был начальником цеха, то он непременно должен стать как минимум директором, иначе нет никакого прогресса, нет движения вперёд. Но чтобы подняться очень высоко, необходимо делать площадки и каждый раз обнуляться, чтобы старое не тянуло назад, ведь оно не только выталкивает до определённого момента, но и удерживает на своей орбите.

Правильная, по его понятиям, теория имела место быть и находила подтверждение в жизни, но когда он задумывался об этом, у него возникало ощущение дежа вю. Повтор лишь в том, что он однажды думал обнулиться, не достигнув никаких высот, и его услышали и обнулили. Но тогда он лишь хотел стать первооткрывателем, лидером, чтобы говорили о нём, вообще тогда он хотел славы. А теперь он поумнел, слава не может бежать впереди, она приходит уже на готовенькое. Это готовенькое и есть материальное и социальное положение.