Лилия (СИ) - Ирина Гутовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Теймур пойдёт до конца, он очень любит Беллу и отец хороший. Малышке нравится проводить с ним время. Всегда рада видеть его. Им хорошо вместе.
— Ты случайно не о себе говоришь? — усмехнулась та.
— В смысле?.. — Лиля растерялась. Хаджарат Муратович обо всём успел рассказать?
— Так яро защищаешь Теймура… Между вами что-то было?
Она промолчала, не желая нарваться на колкие комментарии.
— Было, значит… — сделала однозначные выводы Мадина и не забыла позлорадствовать: — Что ж, я сочувствую тебе. Он не из тех мужчин, кто надолго задерживается рядом с женщиной. Поэтому и дочь ему доверять нельзя.
— Но и вы не имеете права диктовать кому-то условия. Сами когда-то отказались от внучки.
— Не тебе меня судить.
— Что вам нужно?
— Сегодня ты была у психолога, и я попросила Хаджарата организовать эти приёмы на дому, больше ездить никуда не придётся, а Беллой теперь буду заниматься лично — пора вас отучать друг от друга.
Глава 41
Следующие несколько дней выдались крайне тяжёлыми, мучительными и невыносимыми в моральном смысле, а события потекли с молниеносной скоростью, добавляя новых и новых проблем…
Белла постоянно капризничала и устраивала истерики, как это было раньше — вплоть до того, что начинала судорожно задыхаться и синеть, когда заходилась в очередном приступе плача. Никто не мог с ней справиться и успокоить — она неустанно просилась к маме, плохо спала, почти не ела, стала вялой, а состояние заметно ухудшалось.
Приезжающий психолог, вопреки ранним рекомендациям и заверениям помочь в разрешении этой непростой ситуации, всё же посоветовал не разлучать девочку и Лилю. Случай оказался нерядовым, учитывая особенности развития ребёнка. Поэтому, он запретил в ближайший период что-либо менять в её жизни, иначе наступят необратимые последствия. Но если бы его послушали…
Девушку по-прежнему принципиально не подпускали к малышке. Единственная попытка поговорить с Хаджаратом Муратовичем закончилась тем, что он забрал у неё телефон и запер в комнате. Сына так же держал на расстоянии, используя излюбленный метод — угрозы, ну и якобы подтверждённое родство ещё не даёт ему право навещать дочь и, как законный опекун внучки, извлекал выгоду из своего положения. Более того, водитель был уволен и отправлен восвояси, когда выяснилось, кто доносит обо всём происходящем в доме — Виталий ничего не отрицал, наоборот, встал на защиту интересов не только ребёнка, но и Теймура с Лилей. Впрочем, никакого эффекта это не произвело — мнение наёмного персонала никого не волновало, конечно.
Весь творящийся бардак был организован с подачи «бабули», а Хаджарат действовал с ней заодно. Правда, делал вид, будто поддерживает все идеи Мадины, а на деле — занял выжидающую позицию. Планы у него поменялись, теперь он не собирается отдавать малышку родному отцу, понимая, что потом ничем и никем не сможет удержать девушку рядом с собой.
А от конфликта взрослых страдала Белла… Безалаберное отношение, по сути жестокое обращение, привели к закономерному результату. Последствия не заставили себя ждать.
Малышка буквально угасала на глазах. За прошедшие дни, после череды истерик, девочка вообще перестала реагировать на внешние раздражители, замкнувшись в себе. Забивалась в угол, как маленький запуганный зверёк, и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо мычала или скулила. И, в конечном итоге, заболела. В бреду она звала то маму, то папу, то что-то неразборчиво шептала под нос. Лишь тогда Хаджарат сжалился над внучкой, и выпустил Лилю из комнаты, попросив о помощи.
Целые сутки потом у ребёнка держалась повышенная температура. Жар спал не сразу, и только благодаря усилиям девушки — грамотному уходу, безграничному терпению и заботе. Педиатр тоже приезжал на дом, хотя дополнительных препаратов не назначил — Лиля правильно выбрала способы лечения (её опыта и знаний хватило).
Она не отходила от постели Беллы, контролируя ситуацию каждую минуту. Устала и вымоталась до невозможности, глаза слипались и голова болела, но о том, чтобы отдохнуть самой, даже мыслей не возникло. Главное — девочка пошла на поправку и, наконец, смогла уснуть.
Сидя рядом, девушка поглаживала ребёнка по волосам и напевала колыбельную.
В таком виде их застал Хаджарат. Он тихо вошёл, обозначив своё присутствие:
— Как Белла?
Лиля резко замолчала. Обернулась через плечо. И ничего не ответила. Вопрос показался ей неуместным и обидным в данных обстоятельствах — как можно спрашивать о самочувствие внучки, если всё произошло из-за него и «бабули».
— Давай поговорим? — на удивление, не приказал, не потребовал, а просто предложил.
Она отрицательно помотала головой, а отвернувшись, снова посмотрела на малышку. Потрогала лоб. Потом прикоснулась к маленькой детской ладошке и мягко сжала пухлые пальчики. Так спокойнее — чувствовать любые изменения, если появятся.
— Что мне сделать, чтобы вымолить твоё прощение? — как ни странно, Хаджарат чувствует за собой вину.
— Вы и так приложили руку ко всему, к чему только можно было… — «хотя, кое-что исправить в его силах». — Пусть Мадина уедет. Такая бабушка плохо влияет на Беллу, травмирует детскую психику. Если раньше особо с ней не общалась и не виделась, то и не стоит начинать. По крайней мере, не сейчас уж точно.
— Хорошо, как скажешь. Считай, её здесь нет.
«Надо же! Как скажу?!» — мысленно отметила Лиля, поразившись подобной формулировке.
— Всё хотел спросить… — он подумал, что у них налаживается контакт, поэтому продолжил: — Где ты была в тот день, когда якобы ездила к психологу?
— Больше вас ничего не интересует? — возмутилась девушка.
— Честно ответь, пожалуйста, — Хаджарат взял стул, поставил тот поближе к кровати и присел.
— Хм… — она усмехнулась, — там и была.
— Тогда почему не узнала этого человека, когда он сюда приезжал? Ведь это другой специалист — по семейным отношениям, не тот, которому показывали Беллу после того случая с няней.
— Не в настроении была. Благодаря вам, — Лиля ощутила прилив сил, причём именно злость активировала в ней скрытые запасы.
— Когда ты вернулась от психолога, у тебя на лице было написано, чем занималась — глаза блестели, губы припухли, лихорадочный румянец на щеках алел. Вся сияющая и довольная.
— Да, и чем же я занималась? — намеренно дерзит. Она вдруг чётко осознала, что он больше ничего не сделает — исчерпал все ресурсы, оказавшись в тупиковой ситуации.
— Встречалась с ним? — не упоминая имени, спросил Хаджарат, рассчитывая, что ошибся, а ему всего лишь показалось.
— Допустим, — не призналась, но отрицать не стала. — И что дальше? Я люблю Теймура, а вы никак не поймёте это и не угомонитесь.
