Танцуй на краю, детка! (СИ) - Южная Влада

      Я должна поделиться открытием с другом. Иначе взорвусь.

      – Ромы-ы-ыч! – протянула я, едва на том конце провода послышалось невнятное мычание. – Сядь, если стоишь. Ден, за ногу его так, Овчаренко собирается сделать мне предложение! Я случайно услышала! Ты представляешь? Что мне теперь со всем этим делать?!

      Он опять промычал, и тогда я насторожилась. Подобная реакция была несвойственна моему Ромарио. Я ожидала восторженных криков в трубке, ведь Ромка хотел нашего с Деном воссоединения едва ли не больше меня, а тут – какое-то невнятное бормотание.

      – Ромыч? С тобой все в порядке?

      – Я потерял Федюню, – тихо и очень обреченно вздохнул он.

      В моей груди прокатилась ледяная волна. Не сказать, чтобы мы часто виделись с Федором, но я знала, насколько эти отношения важны для Ромарио, поэтому уже привыкла к сладкой парочке.

      – Скажи мне, что ты потерял его между продуктовыми стеллажами в «Ашане», – предположила я, подозревая уже самое худшее. – Или в переполненном автобусе, хотя непонятно, какой черт вас дернул ездить на автобусах.

      Мой друг молчал.

      – Ромка! Скажи мне!

      Меня затрясло от беспокойства. Не зря мы с Ромычем столько времени проводили вместе. Я понимала его, как никого другого. Даже на расстоянии ощущала его боль, оцепенение и отчаяние.

      Когда мой всегда веселый и насмешливый друг заговорил, его голос дрожал от плохо скрываемых эмоций:

      – Я изменил ему с Кирюхой. И так получилось, что Федюня нас застал.

      – Что?! – я вскочила на ноги и принялась мерить небольшое пространство ванной комнаты нервными шагами. – Нет, ты что сделал?!

      Послышался тяжелый вздох.

      – Кирюха уезжал… наверно, уже уехал обратно. Я пригласил его на прощальный ужин. Ну, еще раз вспомнить школьные годы и все такое.

      – Да ты ему еще на ужине у Наташки мечтал засадить! – возмутилась я.

      Спорить Ромыч не стал.

      – Мы выпили вина. Разговорились. И это влечение… словно искра проскочила между нами. И следующее, что я помню: он раздевает меня, а я – его…

      – Все. Дальше не надо подробностей! – выпалила я. Приложила ладонь ко лбу и сглотнула, оценивая сложившуюся ситуацию. – А Кирюхина жена?

      – Не думаю, что она что-то знает. Я же говорю, латентных…

      – А Федюня-то как на вас нарвался?

      – Мама впустила. Я не ожидал, что он придет…

      – О, черт… – я опустилась на край ванны и выдохнула. – О, черт. Вот гадство!

      – Воистину, – буркнул Ромыч.

      – Погоди… – я начала лихорадочно искать выход из положения, – Федюне просто надо дать время, чтобы остыть. Он простит. Вот увидишь. Он простит тебя. Надо только все объяснить.

      – Он не простит, Вика, – уныло ответил друг. – Ты бы слышала, что он наговорил мне на прощание. Да и кто бы на его месте простил? Все справедливо. Я – полное дерьмо. Повелся на желания своего члена, головой совсем не думал. Мне просто хотелось поиметь Кирюху хоть разок. Даже не ради чувств. Просто хотелось.

      – Ну Ден же меня простил? – тихонько возразила я. – Несмотря на Антона. А уж я, сам знаешь, сделала ему в тысячу раз больнее. Но он простил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

      Друг грустно усмехнулся.

      – Ты нашу пару с Федюней и себя с Деном не сравнивай. Неизвестно, какая сила раз за разом тянет его к тебе и заставляет глотать все то дерьмо, которые ты творишь, но такая любовь дана лишь единицам. Он любит тебя безусловно и несмотря ни на что. Как будто в мире ты – единственная для него. Иногда мне кажется, что даже если ты решишь его прирезать, он умрет, продолжая любить тебя.

      Я застыла с приоткрытым ртом. Ромыч был прав. Во всем. Он сформулировал вслух то, что мучило меня всю дорогу от гадалки. То, что мешало радоваться нашему воссоединению. То, что давило на совесть.

      – Держись. Я скоро приеду, – шепнула я в трубку и отключилась.

      Не успела отложить телефон, как дверь приоткрылась, и появился Ден. Он окинул взглядом меня и вошел с загадочной улыбкой на губах. Вот гадство! И ведь я понимала причины этой улыбки! Понимала, но так и не смогла заставить себя как-то отреагировать в ответ, только проворчала:

      – Тебя не учили стучаться, когда девушка моется?

      – Да ты уже помылась! – фыркнул он, а потом приблизился, наклонился, обхватил мое лицо ладонями и приложился к губам чувственным и сладким поцелуем.

      Я откинула голову и закрыла глаза, наслаждаясь каждой секундой его близости. Возможно, такого между нами больше не повторится…

      – М-м-м… ты так пахнешь, – пробормотал Ден, утыкаясь носом в мой висок. – Хочу тебя еще больше.

      Его рука скользнула по моему плечу и нашла грудь. Я горячо выдохнула от этого прикосновения. Между бедер все мгновенно потяжелело от желания. С большим усилием воли я уперлась руками в грудь Дена и отодвинула его.

      – Привидение? – слегка разочарованным голосом протянул он.

      Я только покачала головой.

      – Просто… не надо.

      Он прищурился. Потом выпрямился, глядя на меня сверху вниз.

      – Ну как скажешь, – взгляд Дена переместился на телефон в моей руке. – С кем болтала?

      – С Ромкой, – я встала. – Хочу одеться.

      Показалось, или плечи Дена сковало напряжение?

      – Если ты ляжешь в постель в этом полотенце, я тоже не буду возражать, – осторожно предложил он.

      – Я не хочу ложиться в постель. Я хочу одеться.

      С этими словами я прошла мимо него и отправилась в комнату, где остались вещи. Фокусник маячил у окна и мгновенно навострился при моем появлении, но эмоции настолько душили, что я почти не обратила на него внимания. Выхватила из сумки чистую смену белья и кое-как натянула на себя, просто повернувшись к привидению спиной. Достала юбку и кофточку.

      – Вика… – Ден уже не скрывал беспокойства в голосе, – что происходит?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

      – Скажи, почему ты простил меня? – я резко вскинула голову, и перед глазами все поплыло от выступившей в них влаги. – Антона почему мне простил?

      – Что? – он выглядел растерянным.

      – Почему историю с супермаркетом простил? Ты же бросил меня сначала! А потом сам чуть ли не приполз прощения вымаливать!