Восход - Виктория Хислоп

– Нашли, что искали? – поинтересовался он.

Афродити не ответила – ее охватил стыд. Она чувствовала, что глаза и губы распухли, а плащ весь в грязи, но, возможно, он не заметил этого в темноте. Внезапно она поняла, что потеряла туфли и сумку.

Добраться домой от лавки ростовщика босиком было немыслимо, и она попросила водителя подвезти ее поближе к дому. Тот не возражал – ему было по пути.

Он высадил ее на улице, где была квартира ее родителей. Афродити выбралась из машины и поплелась, хромая, к дому. У нее не было ни сумки, ни ключа, ни жемчужины.

Наверху на балконе заливалась канарейка, старательно выводя мелодию. Было шесть утра, и птица радостно встречала рассвет. Кирия Лоизу как раз кормила свою любимицу. Увидев Афродити, застывшую на месте, старушка поспешила вниз.

– Я потеряла ключ. – У Афродити едва хватило сил пробормотать эти слова.

– Не беспокойтесь, милая! – Кирия Лоизу постаралась не показать, как потрясена видом молодой соседки. – Ваши родители всегда оставляли запасной ключ у меня. У них тоже хранится мой ключ. Сейчас найду.

Подхватив Афродити под руку, она провела ее в вестибюль. Ключ она извлекла из старой жестяной коробки. Обняв Афродити за плечи, старушка открыла дверь, и они вошли в квартиру.

– Думаю, нужно снять грязную одежду и умыться, – сказала кирия Лоизу.

Афродити села. Она не могла даже расстегнуть плащ: несколько пальцев были сломаны, и она была беспомощна, как ребенок. Кирия Лоизу осторожно помогла Афродити раздеться.

Добрая соседка увидела, что под грязным плащом платье было порвано и запачкано кровью.

– Несчастное дитя, – причитала она. – Бедная моя маленькая овечка…

Ей удалось раздеть Афродити до нижнего белья, и только тогда стало видно, как сильно та избита. Синяки на плечах и спине из красных превратились в лиловые, глаза так распухли, что почти не открывались. Афродити била дрожь. Кирия Лоизу подняла ее, чтобы отвести в душ. На кровати в том месте, где сидела Афродити, постель пропиталась кровью.

– Бедняжка моя! – ахнула старушка. – Кажется, придется посылать за доктором.

Афродити покачала головой.

– Не надо, – пробормотала она едва слышно.

Она чувствовала, как по ногам струится теплая кровь, но не хотела ненужных вопросов. Ей хотелось лишь согреться и уснуть. И хорошо бы никогда не просыпаться. Так было бы лучше всего.

– Тогда давайте-ка отправимся в ванную, – сказала кирия Лоизу.

Она нашла свежие полотенца и повела Афродити за руку. Состояние молодой женщины привело старушку в ужас. Что с ней стряслось? Может, попала в автомобильную аварию? Или на нее напали грабители? Кирия Лоизу старалась не думать о том, что случилось. Она знала одно: Афродити нужен горячий душ. Прежде чем задавать какие-то вопросы, необходимо помочь бедняжке привести себя в порядок.

Осторожно, с помощью губки и мыла, она помогла Афродити помыться.

Больше всего пожилую соседку беспокоило то, что та молчала. Словно не чувствовала ничего. Афродити терпела, не издав ни звука, пока кирия Лоизу обрабатывала раны антисептиком и бинтовала сломанные пальцы. У нее был отрешенный вид, словно душа ее где-то далеко. Словно комната, в которой выключили свет…

Вытерев Афродити насухо, кирия Лоизу помогла ей надеть ночную сорочку и уложила в постель. Потом включила отопление и нашла пледы в ящиках.

Села рядом и посмотрела на Афродити. Молодая женщина явно пережила потрясение и была не в себе.

– Вы уверены, что не нужен доктор?

Афродити кивнула, не отрывая головы от подушки. Ребенка теперь ничто не спасет.

Кирия Лоизу приготовила отвар из трав, которые нашла в буфете, и добавила в него меда. Афродити даже не притронулась к питью.

– Когда возвращается кириос Папакоста? – спросила соседка.

– Сегодня, – прошептала Афродити и закрыла глаза.

Когда она уснула, кирия Лоизу вернулась в свою квартиру, чтобы приготовить еду.

Афродити разбудил аромат супа и голоса. Один из них принадлежал Саввасу. Не желая отвечать на вопросы мужа, она снова закрыла глаза.

Афродити слышала, как кирия Лоизу объясняла Саввасу, что его жена, вероятно, попала в аварию, но обязательно скоро поправится.

Она слышала, как Саввас подошел к кровати. Потом шаги удалились, хлопнула входная дверь.

Вскоре после этого в комнату неслышно вошла соседка.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она шепотом.

Кирия Лоизу подняла одеяла и увидела, что простыни снова нужно менять.

– Чистые простыни в шкафу в ванной, – сказала Афродити тихим голосом.

Соседка быстро и умело поменяла белье, не тревожа Афродити.

– Я когда-то была медсестрой, – объяснила она.

Аккуратно заправила уголки и протянула Афродити градусник.

– Нужно померить температуру. Если у вас жар, придется вызывать врача. Если нет…

– Спасибо вам. Вы так добры.

– Ерунда. Милая, если вы хотите что-то сказать, не стесняйтесь. Если не хотите, я пойму. Что случилось, то случилось. Его не вернешь.

Пожилая женщина свернула простыни, пропитавшиеся кровью.

– Отнесу вниз, постираю, – сказала она. Потом посмотрела на градусник. – Нормальная, – сообщила она и укрыла Афродити одеялом.

Какое-то время соседка хлопотала в комнате.

– У меня однажды был выкидыш, – сказала она буднично. – Поэтому знаю, что необходимо есть. Я вам сейчас что-нибудь принесу.

Когда кирия Лоизу подтыкала простыни на постели, где лежала Афродити, Эмин меняла белье на кроватях в «Восходе». Она делала это раз в неделю. Эмин подсчитала, что если на каждую из пятисот кроватей приходилось семь смен белья, им его хватит на пятнадцать лет. Ей это казалось немыслимым сроком.

Прибираясь в комнате Хусейна и Мехмета, она увидела сумку на стуле. Сначала подумала, что ее забыла постоялица, но потом сообразила, что раньше ее не видела. Сумка казалась знакомой. Она была похожа на ту, с которой Афродити Папакоста часто приходила в салон.

Эмин расстегнула молнию. Внутри был кошелек с вышитыми птицами. Сотни раз Афродити доставала из такого же деньги, чтобы оставить чаевые. У Эмин даже затряслись руки, когда она увидела эту вещь не в руках ее хозяйки.

Она положила сумку на место, но позже спросила Хусейна, где он ее нашел.

– На улице, – ответил тот, не покривив душой.

– Где на улице?

Хусейн покраснел. Вопросы матери были ему неприятны, будто он украл эту сумку.

– Неподалеку от отеля, – буркнул он.

– А когда именно? Когда?

– Разве это важно?

– Еще как важно!

– Слушай, мама, я не хотел тебе говорить…

– Что, милый? Чего ты не хотел мне говорить?

– Это сумка одной женщины… – Хусейн подыскивал слова. – На нее напали в переулке рядом с отелем.

– Когда? Откуда ты знаешь?!

– Это случилось вчера ночью… Я побежал вниз, чтобы остановить их, но не успел. Они уволокли ее.

– Бог мой! – Эмин пришла в ужас. – Бог мой…

– Я был готов их убить. Но спускаться с крыши так долго…

– Не кори себя, Хусейн. Ты бы выдал нас всех.

Увидев, что мать плачет, Хусейн обнял ее за плечи.

– Бедная Афродити, – повторяла она, всхлипывая. – Бедняжка, бедняжка…

– Ты знаешь, кто эта женщина? – спросил Хусейн.

– Афродити Папакоста… Один Бог знает, зачем она вернулась. Может, искала что-то? – пробормотала Эмин. – Только бы она выбралась из города невредимой!

Хусейн был потрясен. Мало того, что Маркос наблюдал, как на женщину напали, и не вмешался, так она еще была женой его босса!

– Сохранишь ее? – спросил Хусейн.

Эмин осторожно взяла сумочку из рук сына, будто она была сделана из драгоценного фарфора.

Узнав, кто стал жертвой солдат, Хусейн решил во что бы то ни стало выяснить, что делал Маркос в городе в столь ранний час. Поведение Георгиу настораживало его все больше, и он намеревался особенно пристально наблюдать за молодым греком в ближайшие дни.

Хусейн не сомневался, что вскоре представится возможность все выяснить. Однажды он готовился ложиться спать, как вдруг ему показалось, что на пляже кто-то есть. Или это лунный свет отражался в волнах?

Нарушая приказ Маркоса, Хусейн выскользнул на балкон, осторожно закрыв за собой дверь. Он не хотел разбудить Мехмета.

Внизу был мужчина. Луна светила ярко, и он узнал его – по белоснежной рубашке.

Разве они не должны находиться в отеле после наступления темноты? Маркос сам так распорядился. Любопытство Хусейна возросло, когда он увидел, что тот пошел вдоль пляжа и вскоре исчез из виду. Дежурные на крыше наблюдали только за улицей, и Маркос остался незамеченным.

Возможно, он просто дышал воздухом. Хусейн решил ничего не спрашивать, но на следующий вечер снова вышел на балкон.

Через несколько часов он сдался. Никого. А на третью ночь Маркос появился снова.