Поединок с тенью - Сара Уэстли

– Он сделал это, миледи, по просьбе графа Нортемпстона, – сказала Дженевра, – считавшего своим долгом устроить мою судьбу. Во время нашего последнего визита граф официально признал меня своей внучкой. Несмотря на мое незаконное рождение, граф Нортемпстон готов отдать мне все свое состояние. Он направил прошение королю, чтобы тот даровал графский титул Роберту после его, Нортемпстона, смерти.

Дженевра усилием воли заставила себя говорить ровным голосом. Но все равно в голосе ее зазвучали торжествующие нотки. К ее восторгу, леди Сен-Обэн была совершенно потрясена и не верила своим ушам. Эти слова явно поразили ее. Алида же наклонилась вперед, и лицо ее засветилось. Она протянула руку к Дженевре.

– Дочь Маргарет? О, моя дорогая, я знала, что она была беременна, конечно же, знала. Значит, ты все эти годы считала, что была рождена вне закона?

– Да, Алида.

– Но я точно знаю, что это не так!

– Ах! – Дженевра закрыла глаза и издала глубокий радостный вздох. – Все считали меня внебрачным ребенком. Мой дед, барон Хескит, всегда был добр ко мне, но жена моего дяди отправила меня в монастырь, когда дедушка умер, и дядя Джилберт унаследовал его титул. И только недавно я стала верить, что моя мать тайно обвенчалась с моим отцом.

– А кем он был? – порывисто спросила леди Сен-Обэн, к которой вернулся дар речи.

– Младшим сыном лорда Нортемпстона. Его звали Артур, миледи.

– Они были обвенчаны, мама! Я тоже была фрейлиной королевы, и Маргарет призналась мне. Обряд венчания состоялся в церкви возле дворца Элтам, где мы жили в то время. Священник взял с них брачные обеты и отслужил свадебную мессу. Церковь должна признать этот брак! – воскликнула Алида и задумчиво продолжала: – Нортемпстон и в самом деле был слишком суров со своими сыновьями, и Артур, во всем зависевший от отца, боялся пробудить его гнев.

– Да, – согласилась Дженевра. – Дед признался мне во всем. Характер у графа действительно очень непростой, при всей своей властности он терпеть не может тех, кто перед ним дрожит. Сейчас он искренне раскаивается в своей суровости. Мне жаль его.

– Но он вам нравится?

Дженевра на мгновение задумалась.

– Да, он мне нравится, хотя я не могу сказать, что люблю его. Граф приезжал в монастырь Пресвятой Девы, куда меня отправили учиться и где я плесневела почти до двадцати одного года! Мой дядя, лорд Хескит, не спешил выдавать меня замуж, поскольку не желал терять доходов с Мерлинскрэга, но воспротивиться графу Нортемпстону, устроившему наш с Робертом брак, не посмел.

– И мой сын согласился на этот брак, зная, что этим обидит меня?

– Согласился, миледи. Ведь он очень привязан к Нортемпстону, который стал для него вторым отцом. Он хранит ему преданность до сих пор. И я не могу не гордиться тем, что, невзирая на мое положение, он решил жениться на мне.

– Но, мама, у вас нет никаких оснований возражать против этого союза, потому что Дженевра родилась в браке, освященном церковью.

– Но может ли она это доказать?

На этот вопрос Дженевра не могла ответить.

Роберт, узнав об этом разговоре, ясно дал понять своей матери, что выбор жены его сугубо личное дело, которое больше никого не касается.

Позже, в их спальне, в присутствии одной только Алиды, Роберт подробно расспросил сестру. И только после этого он решил предпринять действия, которые помогли бы доказать законность рождения Дженевры.

– Ради тебя самой и наших детей, – нежно сказал он ей. – Я женился на тебе, а не на твоей родословной, но мы живем в мире, в котором огромное значение придается происхождению. И если будет доказано, что свадьба имела место, я буду совершенно счастлив.

– И я тоже, Роберт, – за тебя. Я понимаю, что Золотой Орел оказал мне, возможно незаконнорожденной, великую честь, взяв меня в жены, и сделал это только по повелению лорда Нортемпстона.

Роберт улыбнулся.

– Признаюсь, я решился на этот брак, уступив настоятельной просьбе графа, искренне пекущегося о моем благе. Но едва Золотой Орел увидел тебя, любимая, он понял, что согласен полететь под венец и без всяких просьб.

– Правда, Роберт?

– Правда, Дженевра. А теперь к делу. Нам надо найти священника, который обвенчал твоих родителей. Я не сомневаюсь, что в церкви должна храниться запись, но если ее нет, то клятвенного подтверждения священника будет вполне достаточно.

– Не исключено, что он мертв, Роберт. Ведь прошло больше двадцати лет с тех пор, как состоялось это венчание.

– Да, примерно двадцать два года, если мы не ошибаемся. Когда точно оно состоялось, Алида?

Алиде даже не пришлось раздумывать. Несомненно, она уже восстановила в памяти все события тех лет.

– В конце ноября, в году пятидесятом. Когда ты родилась, Дженевра?

– На Праздник урожая в следующем году.

Алида повернула свое спокойное лицо к брату.

– Ну вот, Роберт. Твоя жена не только родилась, но и была зачата в браке!

– Дорогая моя сестрица, пойми, что меня ни на йоту не интересует, когда и при каких обстоятельствах родилась моя жена! Дженевра – это Дженевра, для меня этого достаточно, а мнение других меня не волнует.

Изумленная этим его заявлением, Дженевра наконец-то почувствовала себя вполне счастливой.

– Однако леди Сен-Обэн, нашей матушке, будет приятно знать, что на родословной твоей жены нет ни единого пятнышка! Я не раз спрашивала себя, почему нас не пригласили на твою свадьбу, но теперь понимаю.

– Дело не в том, сестра. Просто мне не хотелось обременять вас далеким и трудным путешествием.

– Ты такой заботливый, братец, но я понимаю, что это лишь оправдание! Уж кого-кого, а меня ты должен был пригласить. Ты же не считаешь меня калекой из-за того, что я потеряла зрение?

– Конечно, не считаю! Но это больше, чем просто оправдание. Ты потеряла зрение из-за моей беспечности, и я не хочу еще раз подвергать тебя риску. Ты для меня слишком дорога.

– Опять ты за свое! Я уже объяснила Дженевре, что твоей вины в том нет, просто я не меньше твоего люблю риск. Вот и прыгнула вслед за тобой через изгородь.

– Если ты любишь риск, тогда почему же ты не рискнула выйти замуж, сестра? Ты говоришь, что довольна своим положением, но ты наверняка была бы счастливее, имея свой дом. И детей.

– Меня никогда не волновало, будут ли у меня дети, Роберт. Видимо, у меня нет материнского инстинкта. Наверное, это так, – быстро добавила она, услышав, что Роберт набрал побольше воздуха, готовясь поспорить с ней. – В противном случае я бы запретила тебе, десятилетнему, совершить этот прыжок! А что касается моего собственного дома… Особенно сейчас, когда ты женился… Право, я всем довольна, и все же…

Роберт взял ее за руку.