Кот, проходящий сквозь стены - Роберт Хайнлайн

Его челюсть затряслась, и он сумел всего лишь выдавить:

– Вы будете вести себя смирно, или мне вас потащить силком?

Я оскалил зубы:

– Тогда пострадают двое из троих. Одного я уже сделал. Марш отсюда! Тут я понял, что у нашей перебранки есть свидетели: – С добрым утром, Ксия! Вы знаете этого недоноска?

– Мистер Ричард, я ужасно сожалею… Дневной дежурный пытался его остановить, но он прорвался. Я пришла так быстро, как смогла…

Я заметил, что она обута на босу ногу и без макияжа. Ее, видно, разбудили, так же как и меня.

– Вы здесь ни при чем, дорогая, – галантно уверил я. – У него нет предписания. Как вы считаете, имею я право вышвырнуть его?

– Ну…

(Она все же была обеспокоена.) – О, я понимаю. Вернее, думаю, что понимаю. Исторически сложилось так, что хозяева гостиниц вынуждены сотрудничать с полицией. И столь же исторически полицейские наделены повадками грабителей и хулиганов…

Ладно, из симпатии к вам я оставлю его в живых. – Я повернулся к «копу». Парень, можешь вернуться к своему боссу и доложить, что я к нему приду. Но не прежде, чем глотну пару чашек кофе. Если я ему нужен раньше, пусть посылает роту. Ксия, не хотите ли кофе? Пойдемте посмотрим, есть ли у Синга этот живительный напиток с печеньем или чем-нибудь еще?

Но тут «Джо-штурмовик» вынудил меня вырвать у него пистолет. Меня можно застрелить (возможно, когда-нибудь это и произойдет), но вряд ли такое будет по плечу олуху вроде этого, полагающего, что один вид револьвера для меня аргумент!

Его оружие было мне вовсе не по вкусу, дешевый стандартный хлам.

Поэтому я его разрядил и, убедившись, что патроны не того калибра, какой мне нужен, бросил их в мусоропровод, после чего вручил пистолет владельцу.

Потеряв обойму, он гнусно заверещал, но я на редкость доходчиво пояснил, что разряженный пистолет в его руках ничуть не хуже заряженного, к тому же, учитывая его выдающуюся сноровку, при наличии патронов он может сам себя поранить!

«Коп» продолжал стенать и грозиться, но я предложил усладить этими звуками слух его босса и повернулся к нему спиной.

Он, должно быть, испытал досаду. Впрочем, я тоже.

Мне стало лучше (несмотря на недосып) после вполне содержательной болтовни с Ксией за кофе и пончиками с кремом. Через сорок минут я доставил себя в офис почтенного Джефферсона Мао, Председателя совета депутатов суверенного города Гонконга Лунного. Это все значилось на вывеске офиса. Я подивился тому, как Конгресс Свободного Штата Луна терпит это понятие «суверенный», но решил, что мое дело – сторона.

Шустрая женщина с острым взглядом и красными волосами (интересные гены, подумал я) произнесла:

– Назовите себя, прошу вас!

– Ричард Джонсон. Председатель пожелал со мной встретиться.

Она бросила взгляд на монитор.

– Вы не явились к назначенному часу, придется подождать. Можете присесть.

– Я могу и не присесть. Я сказал вам, что Председатель хотел меня видеть, но отнюдь не сказал, что и сам жажду свидания с ним. Нажмите ту клавишу и доложите, что я здесь!

– Я не могу впустить вас к Председателю раньше чем через два часа.

– А вы передайте, что я здесь. Если он откажется меня принять, я отбуду.

– Ну и прекрасно, возвращайтесь через два часа!

– Вы меня не поняли. Я отбываю. Покидаю Конг. И не желаю к вам возвращаться.

Конечно, я сблефовал, но, произнеся слово «отбытие», я вдруг понял, что это, может, и не блеф. Первоначально я намеревался пробыть в Конге какое-то (неопределенное) время, но теперь осознал, что мне не хочется оставаться в городе, настолько павшем, что в нем законом допускается вторжение полицейского в частное жилище только потому, что какому-то чиновнику вздумалось вызвать к себе его владельца!

Разумеется, нет! Рядовой солдат в достойном, правильно организованном воинском подразделении и то пользуется большими гражданскими правами и свободами! Гонконг Лунный, прославленный в песнях и рассказах как колыбель Лунной свободы, теперь стал местом, не подходящим для обитания.

Я повернулся к выходу, но она окликнула меня, когда я был уже в дверях:

– Мистер Джонсон!

– Да? – спросил я не оборачиваясь.

– Вернитесь!

– Зачем?

Она ответила, скривившись как от боли:

– Председатель сейчас примет вас.

– Отлично! – констатировал я.

Я подошел к дверям, ведущим во внутренний офис, они раздвинулись, но… за ними еще вовсе не находился кабинет Председателя. Там оказались еще три двери, и перед каждой торчал свой гвардейский цербер. Это сказало мне больше, чем я желал бы знать о ныне правящих властях Гонконга Лунного («суверенного города»!).

Гвардеец у последней двери ввел меня внутрь кабинета.

Мистер Мао окинул меня взглядом и не здороваясь произнес:

– Садитесь.

Я сел, держа палку между коленями. Мне пришлось прождать минут пять, пока «отец города» шуршал бумагами, не обращая на меня ни малейшего внимания. Тогда я поднялся и направился к двери, ступая медленно и опираясь на палку. Мао всполошился:

– Мистер Джонсон, куда вы?

– Я ухожу.

– Ну, разумеется! Вы же не желаете проявить лояльность, не так ли?

– Я желаю заняться собственными делами. Есть ли к этому какие-либо препятствия?

– Если вы так настаиваете, я могу процитировать устав муниципалитета, согласно которому вы связаны оказывать мне содействие по первому требованию.

– Вы имеете в виду параграф восемьдесят два раздела двести семнадцать устава города?

– Так вы с ним знакомы и сами… Стало быть, ваше поведение тем более неизвинительно!

– Я не знаком с этим уставом, но знаю номер параграфа. Он был мне назван тем шутом-головорезом, который ворвался в мою спальню. А что, в вашем уставе ничего не говорится о недопустимости взламывания дверей частных покоев?

– Ах да, вы еще оказали сопротивление офицеру службы безопасности при исполнении им обязанностей! Но мы обсудим это позднее. Устав, который вы упомянули, есть основа нашей свободы. Граждане, временные обитатели и даже гости могут приезжать и уезжать по собственному желанию, но они обязаны выполнять свой гражданский долг и оказывать содействие официальным властям, избранным, назначенным или мобилизованным, при исполнении ими своих функций.

– А кто решает, когда требуется такое сотрудничество, и определяет его характер и объем?

– Во всяком случае, этим правом наделены все официальные лица.

– Ну, предположим. Так чего же еще вам от меня надо? – спросил я, все еще стоя.

– Сядьте. Конечно, мне следует с вами поговорить. И я требую, чтобы вы мне отвечали. Я сожалею об инциденте, но вы сами не слишком располагаете к вежливому обращению.