След орла (СИ) - Сойфер Дарья

Представители Совета кучковались на берегу. Как раз усаживались в черный катер, когда «Большая Ингрид» появилась в зоне их видимости. Бросились наперерез с громкоговорителями и были удивлены, когда обнаружили девушек живыми, а Альберта Эдлунда обезвреженным. Сэм обработал раны преступника и остановил кровотечение. Поначалу наотрез отказывался ему помогать, но Мара убедила деда: им нужно признание, чтобы Совет не нашел повода выкрутиться.

Нора Линкс выглядела ошарашенной, когда поднялась на «Большую Ингрид», но ей оставалось лишь допросить Альберта Эдлунда. На дознание Мару, разумеется, не пустили, да и старика тут же повезли к медикам, но девочка хвостом таскалась за агентом Линкс и придирчиво изучала каждое ее мимическое движение. Все искала фальшь или хоть какой-то намек на сговор. Однако женщина казалась искренней. Впрочем, после того, как Мара ошиблась в дяде Альберте, она уже не могла положиться на свои познания в людях.

– Теперь моего отца освободят? – спросила она у американки, когда та закончила с допросом.

– Скорее всего, – уклончиво ответила агент.

– Что это значит? – Мара выпятила подбородок. – Все еще не теряете надежды его посадить?!

– Не нужен он мне, – Линкс устало поправила пряди, выбившиеся из ее обычно туго стянутого конского хвоста. – И не было у меня такой цели. Я уже жалею, что взялась за это задание… Чтобы еще хоть раз я связалась с кем-то из Эдлундов… Отец предупреждал!

– Тогда я требую, чтобы меня отвезли в Палас дю Солей!

– Тише ты! – одернула ее Линкс и выразительно посмотрела на Сэма и Имагми, которые стояли поодаль, у красного вертолета. – Требует она… Никуда я тебя не повезу.

– У меня есть право встретить моего отца!

– Засунь свои права… – прошипела американка.

– Разве агенты могут так разговаривать?

– Я знаю достаточно о твоих нарушениях, чтобы быть уверенной в твоем молчании, – Линкс изогнула бровь. – Догадываешься?

- Интересно, что серьезнее: детские шалости или превышение полномочий агентом Верховного Совета? – Мара блефовала, ни о каких нормах и предписаниях она не знала, но Линкс растерялась. –  Зачем вы следили за моим отцом? Что у вас общего с Альбертом Эдлундом? И что вы знали о похищениях на самом деле?

Маре почудились в собственном голосе интонации Вукович.

– Хочешь пойти дознавателем? – усмехнулась агент. - Придется немного подрасти.

- Отшутиться не выйдет. Я не отстану, – Мара вцепилась в запястье Линкс, как голодный цыганенок.

Та посмотрела вниз на свою руку, набрала воздуха, чтобы что-то возразить, но передумала и тряхнула головой.

– Не понимаю, как Вукович охота с тобой нянчиться… Не следила я за ним! Я следила за тобой!

– Зачем? Это из-за того, что ваш отец, мистер Карлайл, финансировал тот эксперимент?

– Ты и об этом знаешь?.. – Линкс прикрыла глаза и потерла переносицу, потом испытующе посмотрела на Мару: та продолжала сверлить ее взглядом. – Да… Когда стало известно о твоем существовании, отец попросил позаботиться о твоей безопасности. Разумеется, в Совете тебе было бы находиться оптимально, но раз уж Линдхольм… Мне не было поручено похищать тебя, сажать в тюрьму твоего отца и уж тем более вскрывать тебе череп. Или что ты там себе придумала. Просто присмотреть. Мы ведь оба понимаем, что твой отец – не самый надежный человек на свете.

– А Смеартон? – Мара прищурилась.

– Что Смеартон? А, профессор Смеартон… К этому я никакого отношения не имею. Более того, департамент образования тоже был возмущен его назначением. Мне смертельно не хочется тебя радовать, но вчера фрау Шефер, которая курирует Линдхольм, подписала приказ о снятии его с должности временного директора. Ты бы знала, какой разгром она устроила на заседании Совета!

– Но ведь она всегда недолюбливала мисс Вукович!

– Фрау Шефер?! Да она ее обожает. А иначе как, по-твоему, она добилась от моего отца, чтобы тот забрал заявление на Вукович? Моя бы воля… – Линкс поджала губы.

– Ее освободили?! – недоверчиво переспросила Мара.

– По моим данным… – агент сверилась с часами. – Она будет в аэропорту Нуука через полтора часа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мара не верила своим ушам. Вот бывает ведь иногда так: кажется, что хуже и не придумаешь, что проблемы наваливаются нескончаемой кучей, а стоит взяться за что-то одно, и все вдруг рассасывается само собой.

– А мой отец? – осведомилась девочка у Линкс, которая уже собиралась уходить.

– Не наглей! – отрезала та и поморщилась. – Никогда не любила детей… В следующий раз займусь головорезом постарше.

Вертолет привез Вукович даже раньше, чем предрекала Линкс.

К приезду опекунши Мара успела собрать вещи. Сердобольные местные, привыкшие, что кто-то то и дело проваливается в ледяную воду, отпоили Нанду травяным чаем, растерли на редкость вонючим жиром и выдали свежего меда. Тоже пахучего, но хотя бы съедобного. Впрочем, отведать деликатес Мара вежливо отказалась.

Вукович вернулась к своим обязанностям, как ни в чем не бывало, и Линкс не стала припоминать хорватке недавние козни. По спутниковому телефону агентов завуч связалась с Линдхольмом и хладнокровно изложила ситуацию мадам Венсан, чтобы та приняла меры. Главный медик ответила, что палата уже ждет Нанду, и пригрозила: пациента она выпустит не раньше, чем через неделю.

А сам пациент тем временем выслушивал потоки ругательств, волнений, радости, тревог и взываний к Всевышнему, потому что департамент безопасности спешно уведомил донну Зилду. К тому моменту женщина уже знала, что ее сын пропал из Линдхольма и бросилась туда первым же рейсом, чтобы ни камушка не оставить от проклятого острова. А потому восторгов бразильского рыцаря по поводу собственной смелости резко поубавилось: он уже предвкушал встречу с мамой. Ее наказаний он боялся сильнее, чем карательных мер Вукович и Смеартона вместе взятых. Спасло Нанду лишь то, что мадам Венсан велела оградить пострадавшего от волнений.

Роб наблюдал за суматохой с распахнутыми от восторга глазами. Ему не давали покоя рассказы Мары о Линдхольме, и теперь, воочию увидев строгую, но справедливую, как Афина Паллада, мисс Вукович, стал проситься у деда в пансион. Канючить Роб умел мастерски, и Сэм сдался. Но одного внука отпускать не стал: решил тоже наведаться на остров.

– Хочу знать, куда я отдаю внучку, – буркнул он.

Имагми пришлось возвращаться домой на красном вертолете без двух пассажиров. На прощание он подарил Маре маленькую костяную фигурку на плетеном шнурке. Солнечный круг, внутри него – человек с изображением птицы на груди.

– Это должно защитить ее от злых духов? – ехидно встрял Нанду.

Стоило ему прийти в себя, как он ни на секунду не оставлял Мару наедине с молодым шаманом.

– Может быть, – прищурился Имагми. – А может, это просто красивое украшение. Разве не такие подарки принято дарить девушкам в цивилизованном мире?

Нанду фыркнул и пробурчал что-то нечленораздельное, а Мара накинула кулон. Нет, в ухаживания и злых духов она не верила. Но после того, как Имагми появился на вершине горы, потому что увидел ее во сне… Кто знает, может, с этой фигуркой ей будет везти на экзаменах?

Потом снова были самолеты, пересадки… Мара с трудом понимала, что происходит вокруг. Все думала, когда же снова увидит отца. Ей не верилось, что все снова станет, как раньше. Но вот она ступила на борт «Сольвейг», увидела Густава, такую же неотъемлемую часть Линдхольма, как главное здание или маяк. Здесь даже пахло иначе. Или сорт бензина другой, или Мара просто стала сентиментальной.

Наконец, Нанду получил то, чего постоянно добивался: всеобщее признание. Славу.  На пристани «Сольвейг» встречала целая толпа. Студенты, преподаватели, родители. Все улюлюкали, гудели футбольными дудками и махали разноцветными флажками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Как тут у вас… – восхищенно протянул Роб, вцепившись в перила.

Мара стояла на палубе, сжимала подарок Имагми и, сделав свободной рукой козырек, силилась разглядеть на пристани фигуру отца. Мисс Вукович сказала, что он уже должен был вернуться из Швейцарии, но для полной уверенности надо было увидеть его своими глазами.