Жизнь и приключения чудака - Владимир Карпович Железников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пожалуйста, — сказал я. — Готов поехать к вашему завгару. Мне только надо выйти на углу, чтобы взять адрес в справочном.
Шофер подозрительно посмотрел на меня, но на углу остановился.
— Вазу оставь, — сказал он.
Я ничего ему не ответил, раз он так унижается и трясется из-за этих несчастных денег. Если бы у меня сейчас были деньги, к примеру сто рублей, я бы ему сразу отдал. Я бы ему тысячу рублей отдал, пусть радуется. И я стал думать, как я заработаю много-много денег и все буду присылать, присылать ему эти деньги, пока он сам не откажется от них.
Подошел к справочному и постучал в окошко.
— Вот твоя справка, — сказала женщина из справочного. У нее в руке была полоска бумаги. — Плати пять копеек.
Это для меня было как взрыв атомной бомбы. Она держала в руках тоненькую, почти папиросную бумажку с адресом моего отца, но я не мог ее получить. У меня не было пяти копеек. Какие-то несчастные пять копеек, одна круглая монета, а где ее взять?
— У меня нет денег, — сказал я.
— А зачем же ты заказывал справку? — спросила она.
Я мог бы ей сказать, что у меня были деньги, когда я заказывал справку, а за эти двадцать минут я остался без денег. Мог бы рассказать про шофера и про свои три рубля, но мне надоело унижаться и просить. Я стоял и молчал, понимал, что она сейчас разорвет мою справку, а все равно молчал.
— Возьми, — сказала она и протянула справку. — На проспект Вернадского надо ехать на метро до станции «Университет».
…На бумажке было написано: «Щеглов Михаил Иванович, 1930 года, проспект Вернадского, 16, подъезд 8, кв. 185». Я спрятал бумажку с адресом и вернулся в машину. Там уже сидел какой-то мужчина.
— Теряю из-за тебя время, — сказал шофер.
Он крутнул ручку счетчика, машина тронулась, на счетчике стали быстро меняться цифры.
Все молчали. Я видел в шоферское зеркальце лицо мужчины. Он надел большие роговые очки, достал из толстого портфеля газету и стал читать.
— Придется ехать переулками, — сказал шофер. — А то милиционер может задержать за аварийный вид. Все из-за этого героя.
Мужчина оторвался от газеты. Теперь я увидел, что он читал газету «Советский спорт».
— Приехали, — сказал он. — Вот, вот около этого подъезда. — Ему трудно было выходить из машины. — А этого героя ремешком бы, ремешком.
Шофер посчитал мелочь, которую ему уплатил этот пассажир, и сказал:
— Солидный человек. А то другой жмется, считает, считает, копейка в копейку платит. А я думаю так: раз нет лишних денег, нечего лезть в такси.
— Это до революции воспитывали ремешком, — сказал я. И подумал: «Да, хорош ты гусь. Шерстнев таких презирает».
Я теперь совсем почему-то перестал его бояться.
— Поехали, что ли, в ваш гараж, — сказал я. — У меня своих дел полно.
— Не хочется порожняком, — ответил он. — Может быть, подхватим какого-нибудь «чижика». А насчет воспитания ремешком ты, пожалуй, прав. Нехороший тот метод, неправильный. У меня два сына, двойняшки; я их пальцем ни-ни. Убеждением действую.
Я промолчал, не хотелось с ним разговаривать.
— Свободно? — Перед машиной стоял высокий, худой мужчина. — Отвезете на Сокол?
Он сел в машину и с интересом посмотрел на меня.
— Сынок? — спросил он.
— Какой там сынок! Этот парень меня наколол на двадцатку, — сказал шофер. — Видели вмятину на левом крыле? Он виновник аварии. В гараж его везу, а там письмо напишут родителям, чтобы деньги прислали за аварию.
— А ты, парень, издалека? — спросил мужчина.
— С Алтая, — ответил я. — Мы в совхозе живем.
— Далековато. А родители в совхозе работают?
— Мать — зоотехник.
— А отец?
Я промолчал.
— А отец? — снова спросил он.
— Мы вдвоем живем, — ответил я.
Шофер скосил на меня глаза, он первый раз скосил на меня глаза. До этого он не смотрел в мою сторону.
— Эх, отцы, отцы! — сказал мужчина. — Понятно, понятно.
Шофер снова покосился.
— «Понятно, понятно»! — сказал шофер со злостью. — Лучше скажите, где остановить машину.
— Вот здесь остановите, — сказал мужчина. Он вышел из машины. — Прошу на меня не кричать.
— Давай, давай шагай! — сказал шофер.
Мужчина ушел, а шофер еще долго что-то недовольно бубнил себе под нос.
— Ну, развернулись, — сказал он. — И в гараж.
В это время к машине подлетел паренек лет двадцати.
— Шеф, — сказал паренек, — подбрось на улицу Горького. Спешим.
Шофер посмотрел на меня и сказал:
— Ну ладно.
— Сейчас, у нас здесь небольшая компания. — Он протяжно свистнул и закричал: — Ребята!
К машине подлетели еще паренек и девчонка, вроде Наташи. Худенькая, высокая, но только Наташа была не такая красивая.
— Полетели, шеф, — сказал первый паренек. — Кафе «Космос». Гуляем. Представляете, спихнули физику. — Это он сказал нам.
— Когда он у тебя спросил, что такое «нормальный металл», — сказала девчонка, — я решила, ты сгорел.
— Это я? — удивился первый паренек. — Да я эти «нормальные металлы», как орехи…
— А вчера что говорил? — спросил второй паренек.
— Вспомнил про вчерашнее! — Он засмеялся. — Вперед надо смотреть, вперед!
— Мальчики, — сказала девчонка, — отвернитесь. Я приму божеский вид, а то я как общипанная курица.
Она достала из сумки расческу и начала чесать волосы. Схватит пук волос и начинает остервенело чесать: сверху вниз, сверху вниз. Никогда не видел, чтобы так причесывались. А потом она уложила волосы руками, и получилось даже хорошо. А потом достала карандашик и начала водить им около глаз.
— Ну, я готова, — сказала она.
— Блеск! — сказал первый паренек.
И мне тоже очень понравилось. А второй паренек мрачно заявил:
— Ничего не блеск. Нет, Ленка, из тебя явно не выйдет физик, ты очень интересуешься своей персоной.
— Выйдет. А Лиза Мейтнер? Все пишут, что она была красивой женщиной, модно одевалась и так далее, а сделала больше некоторых мужчин в ядерной физике.
— Синий чулок, — сказал первый паренек. — Ты на него, Ленка, не обращай внимания.
Лена ничего не ответила, и они все трое замолчали. Видно было, что второй паренек обиделся и не хотел начинать разговор. А первому молчать было трудно, он посмотрел на меня и подмигнул. А я ему улыбнулся: почему не улыбнуться хорошему человеку.
— Ты где живешь? — спросил он меня.
— Далеко, — ответил я. — В Алтайском крае, на целине.
— Крепко, — сказал он. — Я в прошлом году тоже был на целине. Здорово поработал.
— Ты? — переспросил второй паренек. — Леночка, ты слышала? А
