Страсть к игре - Сильвия Дэй

Мария не спешила, ее губы следовали за кончиками пальцев, которые легко касались каждой щербинки на его теле, каждой царапинки, шрама или ушиба. Крепкое тело пирата корчилось под ее прикосновениями, мускулы на руках вздулись, когда он вцепился в покрывало, не в силах сопротивляться охватившей его страсти. Точно также, как и она.

– Мария! – задохнувшись, с трудом выдавил он, пока ее язык поигрывал с его соском. – Я должен кончить, любовь моя. Кончай вместе со мной.

Она прихватила сосок зубами, вызвав у него стон.

– Ну пожалуйста!

Мария приникла влажным нежным поцелуем к его крепко сжатым губам. Кристофер застонал и окончательно рухнул.

– А я хочу продолжать, – выдохнула она, не желая останавливаться, боясь утратить это ощущение, когда его член бьется и пульсирует у нее внутри, проникая все глубже и сильнее.

– Возьми его, – потребовал он, его скулы побагровели. – Возьми меня.

После секундного колебания она кивнула.

Мощное тело Кристофера выгнулось дугой, шея напряглась, он с трудом поддерживал ее за бедра, его золотистая голова моталась из стороны в сторону, а Мария в безумной скачке неслась к финишу.

– Мария! – застонал он. – Мария!

Она нагнулась и вновь прижалась к его губам хищным поцелуем, ее глаза пылали той же страстью, с которой он вернул ей поцелуй. Ее разгоряченное тело было покрыто тонкой пленкой пота. Она жаждала достичь кульминации, услышать его крики, ощутить, как ее любимый пират взрывается в ней.

Упершись руками в его грудь, Мария поднималась и опускалась в размеренном ритме, чувствуя, как огромный член растягивает ее. Ее возбуждение нарастало, надвигавшийся оргазм уже давно был подготовлен его многоопытными губами. Нестерпимое желание и наслаждение так увлажнили ее лоно, что каждое движение сопровождали тихие хлюпающие звуки. Кристофер двигался синхронно в такт ее движениям, вскидывая бедра ей навстречу всякий раз, когда она опускалась и вновь взлетала над ним.

– Да… Мария… Господи… да!

Кристофер сильно поддал бедрами, уткнувшись в ее распухший клитор, она вскрикнула в неудержимом оргазме, тело содрогалось, удерживая его яростно работавший член.

Он издал победный рык, пронизавший ее, заставивший ее бурно кончить, и мощными струями излил в нее свое горячее семя.

Мария упала на него комком пресыщенной плоти, непрерывно всхлипывая, ибо он, удерживая ее бедра чуть на весу, продолжал двигать в ней членом, пока тот не излился полностью.

Наконец, задыхаясь, он крепко прижал ее к склизкой от пота груди.

Мария сунула кулак в рот, чтобы придушить рвущееся из груди рыдание. Она опасалась, что ее чувства и без того уже зашли слишком далеко. Ей хотелось бы остаться навсегда в теплых и надежных объятиях Кристофера. Но насколько они били настоящими и искренними? Не было ли это отчасти просто попыткой добиться своей цели? Действительно ли Кристофер мог оказаться тем самым райским прибежищем, каковым он себя представлял? Или же он все-таки лишь служил орудием ее уничтожения?

Оставалось слишком много вопросов, на которые не существовало конкретных, окончательных ответов. А когда на весы была положена жизнь Амелии, Мария не могла рисковать.

Она дождалась, пока дыхание Кристофера не стало глубоким и ровным, свидетельствуя, что он впал в глубокий сон. Тогда она высвободилась из его объятий и поднялась с постели.

– Прощай, – прошептала она, окинув страдающим взглядом все великолепие обнаженного тела прежде, чем повернуться к нему спиной и уйти. Дверь спальни захлопнулась за ней с тихим щелчком замка.

Перешагнув через обрывки разодранного платья, на дрожащих ногах она вошла в гостиную, подобрана свой кинжал и надела пальто Кристофера, стараясь не дышать носом, опасаясь почувствовать его запах. Иначе она могла расплакаться, а ей еще предстояло преодолеть некоторое расстояние.

Она не помнила, как спускалась по лестнице и вышла через главную дверь. Может, кто-нибудь подглядывал? Какое она представляла собой зрелище? Видели ли слуги Кристофера ее? Мария не знала, да в общем-то ей было все равно. Она лишь знала, что не уронила своего достоинства и в полной мере соответствовала ему.

И только устроившись на мягком сиденье в своем экипаже, она позволила себе разрыдаться.

Тишину ночи нарушили цоканье лошадиных копыт и ритмичный стук колес о булыжники мостовой приближавшегося экипажа. Туман висел низко над землей, у человека замерзли ноги, он зябко горбился, натянув поношенный плащ до самых ушей, пытаясь согреться.

Едва карета остановилась, человек приблизился и заглянул внутрь. Внутри неизвестного экипажа было темнее, чем снаружи, что делало пассажиров практически невидимыми.

– Две дочери, – прошептал он. – Парни Сент-Джона нашли одну. Малышку в Линкольншире.

– Мне нужен адрес.

– Обычно за работу мне платят вперед.

Тут же появилось дуло пистолета.

– Ну ладно, ладно. – Он порылся в кармане, вытащил грязный сложенный листок и протянул его: – Прочтите это, а я скажу вам, как туда добраться. – Мгновение спустя он кивнул: – Ну вот, Бобби. А ты был недоволен.

В окошке появился кошелек с деньгами и тут же исчез в кармане.

– Да хранит вас Господь! – буркнул человек, махнул шляпой, затем исчез, растворившись во тьме.

Кучер стегнул лошадей.

В темноте кареты Эддингтон задумчиво откинулся на подушки.

– Доставьте мне эту девчонку прежде, чем Сент-Джон найдет ее.

– Слушаюсь, милорд. Я прослежу за этим.

Глава 15

Амелия выглянула за угол, озабоченно прикусив нижнюю губу. Она поискала глазами Колина на конном дворе, затем облегченно вздохнула, увидев пустой двор. Мужские голоса разносил ветер, смех и пение доносились из конюшни. Из чего она заключила, что Колин с его дядей были заняты работой, а это означало, что она могла благополучно покинуть усадьбу и отправиться в лес.

Хорошо все-таки, что она научилась пользоваться всякими уловками и маскироваться, думала она, пробираясь сквозь деревья к забору, стараясь не попасться на глаза случайному сторожу. Вот уже две недели прошло с того рокового дня, когда она застигла Колина за магазином стой девицей. Амелия старательно избегала друга детства с тех пор, отказываясь разговаривать с ним, когда он просил повара привести ее.

Возможно, с ее стороны было глупо надеяться, что она никогда не увидит Колина снова, учитывая то, как тесно были переплетены их жизни. Если так, она была полной идиоткой. Не проходило ни дня, ни часа, чтобы она не вспомнила, не подумала о нем, но Амелия стойко терпела свою боль, пока он был вдали от нее. Она не видела причины или повода, чтобы встретиться и поговорить с Колином. В карете она ехала лишь однажды, когда они перебирались в новый дом, да и тогда смогла обойтись общением лишь с Пьетро, кучером.