Душа Императора - Дарья Еремина

Именно это я сказал тебе на судне вчера. Вы познакомились в слишком бурном море…

Лишь глупец отправляется в плавание в шторм.

Лишь через несколько минут я понял, что Тальцул ушел. Разогнул затекшую спину, потянулся, вдыхая ночной аромат цветов и яблок. Закрыл глаза. И усмехнулся…

Каким же непроходимым тупицей, слепым идиотом я являюсь, если сам не вижу этих очевидных вещей? Впитав и приняв все, что сказал Тальцус, я встал. Так просто это было и так невозможно, сказать ей «прощай». Но кто же помешает мне завтра сказать ей «здравствуй»? Увидев Араниса, быстро идущего по галерее, я направился к себе. Даже покемарив пару часов днем, я необыкновенно хотел спать. Добредя до кровати, я мгновенно провалился с тяжелый хмельной сон.

15

Я не сказал ей «прощай» ни на следующий день, ни через неделю. Даже мысленно я не мог выговорить это слово, а уж поверить в него и принять — подавно. Но разговор с Тальцусом, осветивший мое сознание, будто фонарик во тьме, и внесший ясность в происходящее, в корне изменил мой подход к отношениям с моей худышкой.

И я действительно увидел, что она не ненавидит меня и не играет мной. Я видел и благодарно принимал ту страсть, что дарила мне Марго жаркими ночами, и не ожидал ничего, что глупо требовал раньше. Удивительным казусом обернулось наше примирение для дайверов. Перестав напрашиваться на унижение, я осознал, что и раньше его можно было бы избежать, будь во мне хоть миллиграмм терпения и сочувствия. Для них же наше перемирие виделось как настоящая идиллия. Нет, она не влюбилась в меня мгновенно, да я и не ждал этого. Просто все стало проще…

Нежные и страстные, спокойные и теплые ночи сменяли дни отстраненности, когда я учился у Араниса закрывать свое сознание, а Марго училась с другими псиониками в школе при резиденции. То, что эти способности останутся с ней и в нашем родном мире, никто не сомневался. Поэтому овладеть максимальными знаниями и опытом стремилась сама Рита.

Постепенно подъезжали главы Гильдий, знакомство с каждым из которых было отдельным событием. Мы знали лишь упомянутые Хелен Гильдии псиоников, видящих, магов и ремесленников. А их, оказывается, было не много — не мало, а целых двенадцать! В первую неделю приехал представитель Гильдии видящих (который к моей чести первым делом побежал знакомиться со мной), ремесленников, художников, историков (захвативших с собой все, что удалось найти по мечу из тумана) и рейнджеров. Я воспринимал их названия так, как было привычно воспринимать, сопоставляя с родным языком. Роли каждой из гильдий были прозрачно ясны и в каждой имелись разветвления на более узкие специализации. К концу второй недели мы познакомились с представителями Гильдии магов (их приехало двое: боевое и не боевое направления); медиков; земледельцев с животноводами; экономического обеспечения и социальных коммуникаций (по другому я просто не сформулировал бы их роль в жизни Объединенных Земель); боевой Гильдии, по сути, являющейся армией Объединенных Земель, если не брать во внимание боевые подразделения псиоников и магов. И последними подъехали представители Гильдии внешней политики.

В один из дней меня вызвал Тальцус. О недружественном характере встречи я догадался, лишь, войдя в один из просторных и светлых кабинетов резиденции.

Максимально вежливо, отчего не становилось комфортнее, два псионика восстановили события утра, когда нас посетил на судне «первый Тальцус». Они действительно хотели узнать убил я его сам или же был руководим кем-то из вне. Я так и не узнал результатов их рытья в моей памяти и сознании. Хотелось сбежать из этого кабинета, где тебя потрошат так глубоко и так интимно. Стыдно и страшно было сидеть в том кресле под молчаливыми взглядами псиоников. Еще страшнее было бы узнать, что я действительно убил его сам (как не удивительно, это не оставило глубокого шрама в душе). Хотя, понять, что тобой так легко управлять, было бы не менее пугающе.

Они отпустили меня с миром, промучив три или четыре часа. Остаток дня хотелось отмыться, но как можно промыть свое сознание, мысли, память? Весь вечер я шарахался от проходящих мимо псиоников и моих спутников. Наверно, я чувствовал себя как изнасилованный… Но на следующее утро следов вмешательства уже не осталось.

Обсуждение вопроса Марго было назначено на следующий после приезда всех глав Гильдий день. О возможности и способах открыть для нас дверку домой они собирались общаться оставшееся время до положительного результата. Остаться должны были лишь те, кто мог внести реальный вклад в процесс. Как я предположил, узнав о повестках дня, к концу останутся лишь маги, псионики и историки. Хотя, возможно, в результате понадобится помощь внешней политики и рейнджеров, располагающих последними достоверными сведениями обо всем, что твориться за пределами Объединенных Земель и напрямую не касается политики.

Я нашел Марго в ее комнатке, шагающей из угла в угол. Кинув на меня тяжелый вязкий взгляд, она остановилась.

— Они буду обсуждать, могут ли отпустить меня! Как они могут решать это за меня?

Я же не животное, разве это трудно понять? И ребенок… Это же мой ребенок! Мой!

Как же так можно?

— Успокойся. — Я сделал шаг к ней, но Марго отступила. Я вздохнул. — Марго, они все люди… Они боятся не меньше тебя. Боятся потерять последнее, что осталось от человека, которого они любили и уважали более двадцати лет его управления Объединенными Землями. Это почти как культ Ленина.

Она не сдержала улыбки, расслабляясь.

— Ты хочешь сказать, что я их мавзолей?

Я рассмеялся.

— Там в саду — необыкновенно. — Попытался я отвлечь худышку от дурных мыслей. — Лаир, руководитель не боевого направления Гильдии магов, показывает разные иллюзии и фокусы. Потрясающее зрелище. Пойдем.

— Я завтра посмотрю на их фокусы, Саш. — Покачала она головой. — Даже появляться им на глаза не хочу.

— А, может, как раз стоило бы?

— Саш, я не могу… Не хочу. Завтра эти люди будут решать судьбу мою и моего ребенка, а ты хочешь, чтобы я на их фокусы смотрела. Бред это.

— Ладно. — Согласился я, проглатывая очередное «мой ребенок». Развернулся, чтобы уйти, но повернулся обратно, почувствовав знакомое прикосновение ее взгляда.

— Что происходит, Саш?

— В смысле? — Я непонимающе улыбнулся.

— С тобой что происходит? Ты изменился. Я просто не узнаю тебя.

— Марго, ты псионик. Ты же знаешь все мои мысли и желания. Я даже представить боюсь, как много ты можешь знать и чувствовать. Что же тебе еще не понятно? Мне нечего добавить к тому, что я говорил тебе уже ни единожды и что сама ты прекрасно знаешь.