Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Ханты, или Звезда Утренней Зари - Еремей Айпин

Ханты, или Звезда Утренней Зари - Еремей Айпин

Читать онлайн Ханты, или Звезда Утренней Зари - Еремей Айпин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 67
Перейти на страницу:

Его рука лежала на изумительно прекрасной линии в ожидании чего-то неведомого и таинственного. И линия медленно входила в него и оставалась в нем: в руке, в памяти, в сердце. Для других она так и осталась недоступной, недосягаемой, непознанной. Возможно, так и должно быть — что предназначено одному, то недоступно всем другим, ибо не каждому суждено постигнуть таинственную сущность прекрасного. Его рука лежала на этой линии в ожидании неведомого и таинственного. Рука лежала в ожидании на безумной линии, и он сам вскоре обезумел и потерял ощущение времени и пространства и, конечно же, в эту секунду он не мог знать, что много лет спустя его сына тоже изумит линия, но линия уже другая, ибо у каждого времени свои линии, и живут они сообразно требованиям и причудам своего времени…

Вскоре пришла весть: бог покарал-таки Кровавого Глаза. Его испепелил праведный огонь.

Весть прошла по всей Реке от устья до самого верховья. Молва гласила, что люди северо-западного края, березовских земель, не выдержали его непогрешимости и могущества и поэтому приговорили огню.

А немного позже появилась другая версия. Будто за многочисленные черные дела он попал в те места, откуда нет возврата и куда сам в недалеком прошлом отправил немало безвинных людей. Когда попал туда, его тотчас узнали и предали огню.

Одно несомненно: и в том и в другом случае главным судьей оставался огонь. Таким и должен быть его конец, решили старые жители Реки.

Справедливость восторжествовала. Хотя и поздно, и ценою немалых потерь. Но восторжествовала!..

Теперь он ушел навсегда, облегченно говорили люди Реки. И нет ему возврата ни в кои веки!

Но старец Ефрем сказал:

«Он и его время смогут вернуться лишь тогда, когда мы позабудем о его черных делах. Мы ничего не должны забывать».

И наверное, поэтому он со вздохом вспоминал те времена. После, когда старец ушел, Демьян иногда рассказывал о тех ушедших днях своим сыновьям и сородичам.

Так, переходя от поколения к поколению, жила память о том тяжком времени. Жила, чтобы не было возврата к тому времени.

А много лет спустя Микуль, старший сын Демьяна, в большом уральском городе в разговоре упомянет это имя. И хозяин дома, старый молдаванин Ларион Чебанаш, много лет проживший на Севере, внимательно взглянет на Микуля и, тяжело вздохнув, скажет:

— Я довольно хорошо знал его…

— Где вы его видели? Откуда знаете?!

— Я на Сосьве жил, а он в Березове работал.

Старик помолчит, потом тихо скажет:

— А конец его был другим…

— Каким же был конец? — спросит удивленный Микуль.

— Он кончил сторожем пороховушки.

— Пороховушки?.. Взорвался… Взорвали?..

— Нет.

— Что же случилось?

— Украл, — вздохнет старик.

— Что украл?

— Украл плоты для нового детского сада. Пригнали их, на причале, когда под гору идешь — с правой руки их укрепили. Там в половодье-то вода вплотную к городу подходит. Сколько-то времени плоты простояли, а потом пропали. Ну, тут выяснилось — он себе большой дом построил из этого леса.

— А потом?

— Тут настали другие времена. Люди в первый раз заговорили о всех безобразиях. Был он начальником милиции — сняли его с работы. И он стал сторожем пороховушки. Это за городом-поселком, на коренном берегу, в сторону Сосьвы. Бывал там? Поди, видел?

— А дальше что было?

— Жена его какая-то известная работница была. Кажись, в школе работала. Когда она на пенсию вышла, дали ей квартиру в областном центре. И они уехали.

— Он еще жив?

— Не знаю.

— Ничего о нем больше не слыхали?

— Нет. Не знаю ничего. Может, жив. А может, помер. Кто знает? Годков-то немало прошло с той поры, как мы с Северу уехали.

Старик снова помолчит, после посоветует:

— Будешь в Березове — поспрашивай старых людей. Его многие знали. Его крепко должны помнить.

И старик, опустив седую голову, замолчит и надолго задумается о чем-то своем.

Микуль взглянет на него и убедится: старый молдаванин сказал все, что знал. Чистую правду сказал. Но в мыслях никак не укладываются в один ряд милиция, детский сад, пороховушка, школа, областной центр. Но в конце концов он начнет внушать себе, что все это было возможно только в прошлом. Все это — тени прошлого…

Приехав на родную Реку и встретив близких и дальних родственников, он почувствует: нельзя людям говорить правду. И он ни разу не обмолвится о том, что узнает о последних днях того, чьим именем даже детей не решались пугать, чье имя возбранялось упоминать с наступлением первых сумерек, ибо за ним поднимались незримые тени преждевременно ушедших в Нижний мир, которых особенно вечером не принято беспокоить.

Микуль ничего не скажет жителям Реки.

Пусть хоть в памяти народной торжествует справедливость.

23

Наутро Демьян первым делом сходил к оленям. За ночь они перекопали и вытоптали снег вокруг привязи, и чтобы они еще поели и согрелись в рыхлых сугробах, перевел их на новое место. После завтрака вместе с сыновьями отправился в школу. По дороге он сказал сыновьям, пусть они спокойно занимаются, он подождет их, поедет, когда кончатся уроки в школе. Его время не пропадет даром — сделает свои последние дела в поселке.

В школу он всегда входил с большим волнением, несмело, как бы опасаясь какого-то подвоха, что ли. Стесняясь чего-то. Впрочем, его стеснение можно, наверное, объяснить словами Седого брата, который однажды воскликнул: «Ах ты беда! Мимо нас и школа прошла! Мы и школу упустили, брат!..» И теперь Демьян потоптался на крыльце, старательно выбил снег с кисов, прислонил веник к стене, оглянулся вправо-влево и лишь после этого переступил порог. Перед всеми учителями и взрослыми, независимо от того, он знал их в лицо или нет, останавливался и говорил по-русски: «Здравствуйте!» С детьми же, которых знал в лицо, здоровался за руку и разговаривал по-хантыйски. Расспрашивал о житье-бытье родителей, давно ли они приезжали в поселок, как рыбу-зверя в этом году добывают. Ребятам же, в свою очередь, рассказывал, чьих родных недавно видел, как они живут-поживают, какого зверя-птицу промышляют. Его окружили плотным кольцом, и он слышал, как не очень смелым, особенно малышам-первогодкам, шептали за спиной: «Спроси про своих! Спроси про своих!.. Это Ювана отец, он знает твоих родных…» Демьян оборачивался и, если не узнавал, то интересовался: «Чей это ребенок?» Ему почти хором отвечали — называли отца или мать и селение. Он тотчас же припоминал и сообщал, когда и где встречался в последний раз с отцом или матерью маленького школьника, о чем шел разговор, собираются ли вскорости в поселок. В конце он обычно добавлял, что все родственники живы-здоровы.

А Рае и Зое, дочерям братьев Коски Малого и Николая Малого, почти слово в слово пересказал то, что просили передать их матери, когда он заезжал к ним в селение на чай.

Прозвенел звонок — и дети разбежались по классам.

Последним нехотя, показывая всем своим видом, что урок его не интересует, поплелся Юванко. Он сдвинул брови, и лицо его приняло выражение несправедливо обиженного ребенка. И Демьян еще раз напомнил ему вслед:

— Ма нынат лахеллэм… Мэна…[81]

После этого он разыскал директора школы Корнеева. Сказав обычные слова приветствия, поговорив о том и сем, Демьян, наконец почувствовал, что исчезло его смущение перед школой. Впрочем, рядом с Корнеевым ему всегда было хорошо. Тот излучал какую-то неведомую жизненную энергию и оптими м. Вот люди и тянулись к нему.

— Как мои сыны? — спросил Демьян. — Как учатся? Как живут?

— Старший-то вон… — кивнул Корнеев. — На Доске почета его портрет висит. А про младшего что сказать?..

— Скажи как есть, — попросил Демьян.

— Парень он способный, но не очень старается в учебе, — сказал Корнеев. — Захочет — урок прогуляет ни с того ни с сего. Захочет — учителю нагрубит, ничего не выучит. Трудно с ним учителям…

Помолчав немного, Демьян промолвил в раздумье:

— Это он, Юванко, по дому скучает. Он совсем еще махонький…

— Да мы все понимаем, Демьян Романыч. Понимаем, как трудно оторвать ребенка от семьи. Как трудно привыкать ему к школе, к новой обстановке. Да что поделаешь — приходится!

— Да, да, помню. С Микулем так же было. Вначале очень скучал по дому, — вставил Демьян свое слово. — И мы, дома, скучали по нему. Они чувствуют это. Сердцем чувствуют, когда особенно маленькие.

— Мы все понимаем, — сказал Корнеев. — И стараемся сделать все, чтобы детям в школе-интернате было хорошо. Чтобы им лучше жилось, чтобы чувствовали себя как бы дома. Я знаю, что дома все равно лучше, чем здесь. Но тем не менее… Вот с этого учебного года всем ребятам начали отмечать дни рождения. За месяц соберем всех именинников, поздравляем, вручаем подарки, а потом торжественный ужин в их честь в интернатской столовой. В конце следующего месяца — другие именинники. Маленький, но для детей праздник…

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 67
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Ханты, или Звезда Утренней Зари - Еремей Айпин торрент бесплатно.
Комментарии