Клиника в роще - Евгения Грановская

Впрочем, возможно, все было не так уж и страшно. Просто Вера «накрутила» себя. В любом случае нужно было хорошенько проанализировать ситуацию и выяснить, что за девушка изображена на картине Алексея. И, конечно же, позвонить Рогожину. Интересно было бы посмотреть на физиономию следователя, когда Вера станет рассказывать ему о найденном штопоре доктора Плучека и о нападении на нее в лесу. Наверное, обрадуется до чертиков – это ведь уже чистой воды криминал.

Не определилась Вера только с одним вопросом. Она никак не могла решить, стоит ли ей поведать все мужу. С одной стороны, она была обязана рассказать ему о том происшествии. Но с другой… «Лешка парень простой и церемониться не станет, разыщет Шевердука и набьет ему морду», – подумала Вера не без удовольствия.

Но в следующую секунду выражение удовольствия на ее лице сменилось тревогой. А что, если Тенишев убьет Шевердука! Муж физически силен и в своей вспыльчивости не знает границ. Еще наломает дров…

Девушка вздохнула.

Нет, она ничего ему не расскажет. Пусть Рогожин сам побеседует с Шевердуком. Для начала нужно будет осмотреть рану на запястье ее наставника. Любой криминалист с легкостью отличит след укуса от рубца, оставленного штопором.

Вера достала из сумочки ключ, открыла замок и вошла в прихожую. Она скинула туфли и с удовольствием влезла в мягкие домашние тапочки.

– Леш! – позвала она. – Леш, ты где?

Ответа не последовало. Муж опять, наверное, торчит в своей мастерской. В руке – кисть, в наушниках – джаз, в глазах – азартный блеск, на губах – мечтательная улыбка. Вера и сама улыбнулась. Все-таки какой он классный парень. Господи, хоть бы ему повезло! Бог, если ты есть, сделай так, чтобы Лешкины картины хорошо продавались…

Вера подошла к двери, ведущей в мастерскую, взялась за ручку и тихонько приоткрыла дверь. Приоткрыла и испуганно вздрогнула. Прямо на нее – пристально и неприязненно – смотрела какая-то женщина. Прошло несколько секунд, прежде чем Вера поняла, что видит холст, стоящий на мольберте.

«Картина, – облегченно выдохнула она. – Всего-навсего картина…»

Однако на душе остался неприятный осадок. Вера распахнула дверь и шагнула в ярко освещенную мастерскую.

– Леш! – позвала она, вертя головой. – Лешка, куда ты…

Вера уставилась на диван и остолбенела.

– Что… – прошелестела она севшим от ужаса и горя голосом. – Что здесь происходит?

– Вера? – Тенишев приподнял голову с подушки и потер пальцами сонные глаза, затем, проследив за взглядом жены, повернул голову налево. Хрипло вскрикнул: – Какого черта?

Ольга, лежащая рядом, и не подумала прикрыть обнаженную грудь.

– Ве-ерка… – улыбнулась она. – А мы и забыли, что ты должна прийти…

Она усмехнулась, взяла со столика сигареты, вытряхнула одну.

Тенишев изумленно смотрел, как она прикуривает, потом перевел взгляд на жену.

– Вер… – проговорил дрогнувшим голосом. – Я не понимаю, как она… Это не то, что ты думаешь!

– Да, Верунчик, – кивнула Ольга, щелкая зажигалкой, – все совсем не так, как ты думаешь. Меня здесь нет. У тебя галлюцинация.

Ольга едко усмехнулась. Тенишев вдруг рассвирепел.

– Ах ты дрянь! – рявкнул он на Ольгу. – Убирайся отсюда!

Откинул покрывало и вскочил с дивана. Увидев, что голый, поспешно прикрыл живот покрывалом.

Вера вышла из оцепенения, круто развернулась и двинулась назад к двери.

– Вера! – крикнул вслед Тенишев. – Вера, тут какая-то ошибка!

Она вышла из мастерской.

Алексей склонился над нагло улыбающейся Ольгой и сжал кулаки.

– Гадина… – проговорил он с ненавистью. – Какая же ты гадина!

– А ты импотент, – небрежно парировала Ольга. – Так напился, что даже трахнуть меня как следует не смог. Помоги мне встать!

Она протянула руку. Тенишев с изумлением и ужасом воззрился на эту руку и попятился.

– Не хочешь? – усмехнулась Ольга. – Ну, я сама встану.

Ольга швырнула недокуренную сигарету в пепельницу, накинула на плечи халатик, нагнулась и подняла с пола костыль. Затем тяжело поднялась с дивана и, опираясь на костыль, заковыляла к двери.

Тенишев несколько секунд смотрел на нее ошеломленно, потом рванулся с места и схватил Ольгу за предплечье.

– Ай! – вскрикнула та.

Алексей повернул Ольгу лицом к себе и спросил, свирепо сверкая глазами:

– Что ты подсыпала мне в вино?

Ольга поморщилась, проговорила капризно:

– Милый, ты делаешь мне больно.

– Отвечай!

Ольга захныкала, но вдруг улыбнулась прямо ему в лицо – холодно, жестко, безбоязненно.

– Пусти руку, неудачник! – голос девушки стал резким, презрительным. – Этим ты ничего не добьешься!

Пальцы Алексея разжались, он выдохнул воздух и весь как-то сник.

– Но зачем? – пробормотал с горечью. – Зачем?

Ольга усмехнулась.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ответила? Нет? Я так и думала. Удачи, Казанова!

Она поудобнее пристроила костыль под мышкой, повернулась и захромала к двери.

3

В прихожей Ольга увидела Веру. Голова ее была опущена. В глазах стояли слезы.

Ольга проговорила добродушным голосом:

– Вер, я не хотела. Твой благоверный набросился на меня в коридоре и затащил в мастерскую. Я ничего не могла сделать. Он словно озверел.

Вера проскользнула мимо сестры, даже не взглянув на нее, открыла дверь и вошла в мастерскую.

Алексей застегивал ремень на брюках. Увидев жену, он взволнованно шагнул ей навстречу.

– Верка! – на губах у него появилась неуверенная улыбка. – Слушай, это действительно какая-то ошибка! Я понятия не имею, как она…

– Леш, не надо ничего говорить, – пробормотала Вера. – Я пришла сказать тебе, что развожусь. Да, я развожусь с тобой, Тенишев.

– Что? – Алексей смотрел на жену изумленно. – Вер, но это и правда какая-то глупость! Давай во всем разберемся. Не надо пороть горячку.

– Завтра я подам документы на развод.

Вера хотела развернуться и уйти, но Алексей шагнул к ней и горестно воскликнул:

– Ужасная глупость, Верка! Я люблю тебя! Может, ты дашь мне все объяснить?

Вера качнула головой:

– Нет. Ольга уже все объяснила.

Лицо Алексея дернулось, как от пощечины.

– И ты веришь этой гадине больше, чем мне? – изумленно спросил он.

Вера отвела взгляд.

– Леш, я не хочу устраивать сцену, – тихо и устало сказала она. – Просто больше не могу тебя видеть. Ты мне противен, понимаешь?

Взгляд Тенишева остекленел.

– Вот как? – пробормотал художник. – Я тебе противен? – Он вздохнул и отвел глаза. – Прав был отец, когда отговаривал меня на тебе жениться. Я должен был понять раньше, что твоя чокнутая сестра тебе дороже, чем я.

Вера двинулась к двери.