Тайное учение даосских воинов - Александр Медведев

Ли научил меня помещать различные формы пульсов в лекарственные средства, усиливая тем самым действие лекарств.

Одним из упражнений было блуждание пульса по кругу вдоль позвоночника и затем по переднесрединному каналу с круговыми ответвлениями по наружной и внутренней поверхностям рук, по бокам к копчику.

Ли заставлял меня доводить это упражнение до автоматизма так, чтобы деятельность или внешние воздействия не отвлекали меня от его выполнения. Для этого Ли одновременно с вращением пульса заставлял меня делать что-либо другое. Однажды он велел мне вспоминать самые приятные моменты моей жизни, не прекращая вращений пульса и поддерживая разговор о каких-то других вещах. Ли по выражению моего лица всегда мог легко догадаться, о чем я сейчас думаю, и не упускал случая поиздеваться.

Неожиданно прервав рассказ о клане Держащих и животных стилях. Ли посмотрел на меня с романтически-идиотским выражением лица.

— Ну нельзя же так много думать о девушках, — сказал он. — Чрезмерность даже в твоем возрасте может нанести непоправимый ущерб здоровью.

— Как ты догадался?

— У тебя такое масляное выражение лица, как будто ты съел большой кусок вкусного торта, и у этого торта были чертовски хорошенькие ножки.

Лицо Ли стало еще более идиотским и мечтательным. Закатив глаза, он медленно облизнулся.

— Только не говори, что у меня такое же выражение лица, — ужаснулся я.

— Ну что ты, мне до тебя далеко, — он успокаивающе похлопал меня по плечу.

Ли копировал мою мимику, когда я вспоминал о природе, о том, как проводил праздники или веселился с друзьями. Он объяснял мне тонкости мимики человека и учил определять мысли по выражению лица, по движениям рук и т. д.

Вращать пульс, одновременно вспоминая моменты моей жизни и беседуя с Ли о боевых искусствах, было очень трудно и требовало от меня предельного напряжения и концентрации внимания.

— Ли, зачем ты заставляешь меня делать одновременно несколько упражнений? Может быть, лучше делать их по очереди, но более качественно? Я не могу одновременно за всем уследить.

— Ты должен следить за всем одновременно. Это необходимо для расширения сознания.

— Что такое расширение сознания?

— Воин не может одновременно идти двумя путями. Он может или уходить внутрь, или расширяться наружу. Уходя внутрь, он стремится к одной цели, бесконечно уменьшаясь и концентрируясь лишь на ней, и тогда поле его зрения, поле его сознания сужается к единому центру. Когда воин расширяет поле своих ощущений, он начинает охватывать мир во всем его многообразии. Ты должен научиться совмещать в своем сознании несколько информационных потоков, которые Спокойные называют разговорами мира. Но мы лучше будем говорить об информационных потоках, потому что, общаясь с тобой на твоем языке, мне легче передать тебе суть древнего знания.

Информационные потоки могут исходить из тех сред, которые оказывают воздействие на твои органы чувств. Если ты слушаешь, ты должен уметь слушать все вокруг, все разговоры и звонки мира. Если ты смотришь, ты должен видеть все вокруг, не упуская из виду даже малейших деталей.

— Но ведь невозможно одновременно слышать и видеть все вокруг. Вернее, слышать и видеть можно, но нельзя все воспринимать с одинаковой ясностью и осознанием. Мне кажется, что физически невозможно одинаково сосредотачиваться на всем, что ты слышишь и видишь.

— Это невозможно для обычного человека, но воины жизни учатся этому, и некоторые на них могут одинаково четко воспринимать всю информацию, причем они не ограничиваются только зрением и слухом, речь идет обо всех органах чувств.

Ли обрисовал мне методику тренировок для расширения сознания. Она заключалась в выполнении упражнений по приему информации из нескольких источников, отдачи информации по нескольким каналам, смешанных упражнений и «медитативном» расширении сознания.

Упражнения по приему информации из нескольких источников строились по типу — читать книгу, одновременно смотря телевизор и слушая передачу по радио, и при этом одинаково хорошо усваивать информацию из трех источников.

Упражнение по отдаче информации — писать левой и правой рукой разные тексты и при этом читать стихи.

В упражнениях совмещалось восприятие различными органами чувств. Примером медитативного упражнения было следующее: я сосредотачивался на ощущении мира кожей. Сначала я учился чувствовать прилегающую к телу одежду, лучи солнца, согревающие мое лицо, ветерок, овевающий кожу. Потом моя способность к осязанию расширялась. Я представлял, что от моего тела отделяется и расширяется чувствительная оболочка, которая так же, как кожа, ощущает все, с чем она соприкасается. Не теряя ощущения одежды, я начинал чувствовать внешней оболочкой окружающих людей, заборы, дома, деревья, мимо которых я проходил. Я чувствовал их физически как отраженное тепловое поле и одновременно с этим уделял внимание разговорам, ведущимися вокруг меня. Я принюхивался к запахам, улавливая их оттенки.

Я непрерывно выполнял подобные медитативные упражнения. Они настолько слились со мной, стали частью меня, что я, уже даже не желая того, продолжал воспринимать мир по-другому, словно все, что происходило вокруг, тут же находило отклик во мне — на моей коже, в моем теле, в моем сознании. Я начал чувствовать то, что происходит у меня за спиной, и иногда мое тело реагировало на событие до того, как я осознавал то, что происходит.

Вначале я осваивал медитативные упражнения, сосредотачиваясь только на них, но по мере освоения начинал совмещать их с упражнениями по приему или отдаче информации. Например, занимаясь медитацией, я одновременно читал стихи, тренировался и вызывал в мышцах ощущение пульса, тепла или холода. Потом я начал добавлять к этому и медитацию воспоминаний.

Как-то Ли в очередной раз рассказывал мне о формировании человека помнящего, человека-дерева.

— Чтобы лучше помнить себя, ты должен начать создание круга небес, — сказал он.

— Что это такое?

— Вытяни вверх руку с ладонью, направленной в небо и расположенной параллельно земле, и ощути небо, ощути воздух неба, который медленной гладкой прохладной волной начинает опускаться тебе на голову и постепенно охватывает всего тебя. Ты — человек неба. Сосредоточься на этом прохладном потоке, проходящем сквозь тебя. Этот поток принесет тебе воспоминания о прошлом.

Придя домой, почувствуй круг неба, возьми тетрадь и запиши туда воспоминания, которые он тебе принесет. Сначала ты будешь вспоминать одиночные наиболее значительные события, потом ты вспомнишь основные детали встреч с твоими девушками, потом все веселые, страшные или отвратительные случаи из твоей жизни. Потом небесный поток начнет приводить твои воспоминания в хронологический порядок, и ты пройдешь свою жизнь с самого детства — как ты рос, где и чему учился, где работал…

— Ли, но я же еще нигде не работал, кроме…

— Вот это «кроме» ты и должен вспомнить, — отрезал он.

— Ли, а для чего мне все это помнить? Я читал, что человек забывает многое потому, что срабатывают защитные механизмы, что для мозга вредно помнить все и что объем информации должен быть ограничен.

— В твоем случае информация действительно вредна. Но не потому, что ее слишком много и твой мозг изнывает под непосильным грузом знаний, а потому, что ты уподобляешься свинье, которая жрет все подряд и потом страдает несварением желудка. Ты слишком много читаешь, не понимая смысла прочитанного, и запоминаешь только наиболее бредовые идеи, которые с трудом перевариваются твоим европейским мозгом. Я помню все, я воспринимаю всю информацию. Посмотри на меня и скажи, что полезнее для человека — помнить, знать и уметь обращаться со своим знанием или отбрасывать прочь знания и саму свою жизнь, прикрываясь гениальной формулировкой, что излишние знания и воспоминания вредны.

— Ли, я сдаюсь. Ты, как всегда, прав.

— Твой мозг помнит все, происходившее с тобой. Но воин должен не просто таскать с собой этот груз, он должен в любой момент уметь вызвать нужную информацию. Не бывает бесполезной информации. Все, что ты когда-либо видел или узнал, может пригодиться в самое неожиданное время в самом неожиданном месте. Манипулируя с потоками информации, ты должен легко и быстро вызывать то или иное ощущение, вспоминать то или иное происшествие и через него восстанавливать ход событий любой давности.

Медитация воспоминаний с каждым разом все усложнялась. Ли настаивал, чтобы я все глубже погружался в прошлое, восстанавливая его так, чтобы заново пережить все свои опущения.

Постепенно я начал вспоминать то, что, казалось, навсегда ушло из моей памяти и кануло в прошлое. Медитация воспоминаний стала фоном всего, что я делал — куда бы я ни шел, чем бы ни занимался, я продолжал вспоминать и заново переживать свою жизнь. Даже во сне я видел, иногда абсолютно четко, иногда вперемешку с обычными сновидениями, забытые события моей жизни.