Бастард фон Нарбэ - Наталья Игнатова

Но семь боев подряд… Это совсем не то, что уничтожение четверых киборгов-телохранителей. Эффекта неожиданности не будет. Бой с эдзоу, страшной легендой Терры, заставит этих семерых готовиться к завтрашней ночи всерьез.

Нортон согласился сделать ставку на Аристо. Хотя, кажется, так и не поверил в то, что аристократ способен уничтожить киборга. Странно для шэнца, с их-то пропагандой, преподносящей аристократов как неуязвимые и всемогущие машины. Но сахе Нортон вообще производит впечатление скептика. Судя по имеющейся информации, он восемь лет прослужил в мирских войсках, а это еще та работка. В идеальное верить отучает с гарантией.

Правда, в нынешней ситуации, лучше верить в фон Нарбэ, чем в его противников.

Андре и сам бы поставил деньги на уничтожение киборгов, да нельзя. На него смотрят. Считается, что у него всегда нос по ветру. Это удобно. Обычно. Но вот в таких ситуациях ни к чему. А Март играть на тотализаторе не может — священник.

Да и не стал бы он. Не те у них с Аристо отношения. Март молодец. Он не сомневается в том, что его командир победит. Все уже понял. Знает, что бой будет не местью за убитых священников, и даже не выкупом того, который еще жив, а уроком. Проповедью в духе ордена Десницы. Мол, вот, что бывает с теми, кто убивает священников, смотрите, дети, и помните — убивать грешно. Чего Март не понял, так это почему такая спешка. От поимки преступника до казни всего двое суток.

Андре объяснил. Спешат, чтобы священника никто не успел освободить. Империя не ссорится с Баронствами в открытую, но ясно же, что здесь есть шпионы, резиденты, диверсанты, и неизвестно, на что пойдет церковь Шэн, чтобы не допустить казни одного из своих детей.

Так что на подготовку казни стараются тратить как можно меньше времени, оповещая при этом как можно больше народу. Зрелище превосходит по популярности любые другие: места в зале продаются с аукциона, а через букмекерские конторы проходит больше денег, чем за целый сезон обычных боев. За размещение рекламы в зале Клетки, в сети и на каналах улим-кимато рекламодатели устраивают между собой собственные бои без правил. Удивительно, что не насмерть. В общем, дело со всех сторон выгодное. Но приходится спешить.

— Кстати, если хотите, могу организовать два места в зале.

— А вот это все, — Нортон покрутил пальцами, — только что озвученное, про убийства за рекламное место, популярность, аукцион… нам это нужно забыть, игнорировать или предполагается, что мы будем по гроб обязаны?

Андре улыбнулся ему.

— Нортон-амо, услуга за услугу. Вы пошли мне навстречу с тотализатором. Я пойду навстречу вам. Март, а ты что скажешь?

— Вряд ли что-то изменится от того, буду я в зале или нет.

Узнаваемые интонации. Так холодно, так спокойно. Ах, мальчик, мальчик, у Андре дю Гарвея был целый день, чтоб узнать тебя поближе.

Выдержать паузу. Дать ему время…

— Но я готов быть обязанным… ты скажи, что ты за это хочешь?

Вот! И почему, спрашивается, такое сокровище досталось Аристо? Только потому, что и в жизни фон Нарбэ должно быть что-то хорошее? Ну, так Андре готов меняться. На что угодно.

— Лукас за это съест мою печень на завтрак, — он на секунду накрыл руку Марта своей, — поэтому лучше я просто сделаю тебе подарок.

— Лукас не ест животную пищу.

Ох как. Неожиданно. Шутить таким голосом, и с таким спокойным лицом — плохая привычка. Ладно. Счет до сих пор в пользу фон Нарбэ, но никто и не рассчитывал на мгновенный результат.

Глава 4

«Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани»

Клетка. Всегда шумно, всегда ярко, пестро, слепит глаза. Здесь легко, опасно, захватывающе. Все знают всех, каждый каждому волк, каждый каждому брат. Сюда не приходят по делу. Клетка — только для развлечений. Выплеснуть адреналин, увидеть кровь, вдохнуть страсть, ярость, жажду победы, ненависть поражения. Чужие, зато истинные, такие, какими они должны быть, а не такими, какими они становятся в кондиционированном воздухе офисов.

Сегодня особенный день. Редкий. И публика ведет себя не так, как обычно. Предвкушение смерти меняет людей почти до неузнаваемости.

Как они ждут! Эмпату без подготовки здесь должно быть тяжело. Или противно. Уже можно делать выводы о Нортоне — ему противно. Он не любит смерть, не любит боль, ни свою, ни чужую. Таким самое место в МВ. Служить и защищать. Вроде рыцарей, только проблемы решают не такие глобальные.

А Март чужих эмоций не чувствует. Ему тут просто не по себе. Монастырский образ жизни не воспитывает интереса к подобным шоу. Не только смертельным, а, вообще, любым, подразумевающим бой, страсть, ярость и прочее из списка. Рыцарям заемные чувства ни к чему, они сами и сражаются, и убивают, и побеждают, и гибнут в бою. По-настоящему.

А сегодня бастард дома Нарбэ будет убивать на потеху толпе.

Мысль об этом почему-то не греет. Кровь, что ли, мешает? Равенство происхождения?

Два льва в стае собак должны соперничать или объединиться?

Им двоим есть, что делить. Есть кого делить. Ставка высока. Но даже это не повод радоваться тому, что существо одной с тобой крови, пусть ненадолго, станет развлечением для собак.

Гордец фон Нарбэ!

В монастырях и правда учат смирению.

Гул толпы слился в единый, восторженный рёв. Вторя ему, заорали динамики. На огромных экранах мелькание рекламы сменилось нечеловеческой рожей Хундо. В отличие от телохранителей и прочих боевых киборгов, чья профессия требовала постоянного контакта с людьми, рестлеры не маскировали свою искусственность. Наоборот, старались стать как можно страшнее, как можно больше похожими на машины, а не на людей. Эпатаж был частью их работы, жуткая внешность, как стати беговых лошадей, влияла на ставки.

Но далеко не все при этом действительно становились нелюдями.

— Фуллборг, — непонятно сказал Нортон.

Хундо ревел, молотовидная башка взметнулась на телескопической трубке шеи, огненные глаза сверкали, отражая свет прожекторов.

Чудовище. Как и все они, все семеро. Ролики в яриф и по кимато не передают и сотой доли того впечатления, которое производят эти миляги, когда смотришь на них отсюда. С лучших в зале мест, прямо над рингом, над силовым куполом Клетки.

— Я понимаю, почему их отлучают… — начал, было, Март. И застыл, сцепив пальцы.

Рев пошел на убыль, снизился до тихого ропота. Удивленного. Почти стыдливого.

«Так-то, уроды!» — Андре нервно звякнул браслетами. Просто, чтоб услышать свои сэйры, почувствовать их холод на запястьях. — «Это вам не киборг, это — сверхчеловек».

Аристократ.

Поэтому экраны пусты. Трансляция этих боев будет выглядеть очень странно. И все-таки, бои состоятся. Потому что такого никогда не было, и никогда больше не будет. Семь смертельных поединков подряд. Даже те, кто будут просто слушать трансляцию, запомнят ее навсегда, перескажут детям и внукам.

К тому же, когда Аристо хочет чего-то, ему трудно отказать.

Чем он был занят прошлую ночь и этот день? Март говорит — медитировал. Может, и так. А, может, знакомился с тактико-техническими характеристиками будущих противников.

В бой включился сразу, не дал себе труда подержать Хундо на расстоянии, присмотреться к его тактике, познакомиться с приемами. Быстрый, чусры б его взяли… Он настолько меньше Хундо! У киборга одна рука толщиной с целого Аристо. Ладно. Это нормально. Так и должно быть. И у Хундо сейчас не руки: в бою он использует специальные насадки на конечности — два моргенштерна, один на цепи, второй на древке. Холодное оружие разрешено, огнестрельное — нет.

Кроме моргенштернов, конечно, есть и манипуляторы. Чтоб держать противника, когда доходит до финала, до дробления костей, разрывания мышц и сухожилий. Сколько раз это было? Не много — казни в Клетке редкость. Но это было. Предсмертные вопли, и судорожно сокращающиеся, хлещущие кровью куски того, что мгновение назад составляло часть человеческого тела.

Как некрасиво!

И как красиво сейчас.

Фон Нарбэ не чужды эстетике.

Он уходит, уворачивается от свистящих булав, пропускает мимо себя мечущуюся на длинной шее, смертоносную башку. Прикасается к корпусу киборга. Раз, другой, десятый. Не бьет, движения рук изящны, как будто в пальцах кисть художника. Две кисти. Вон, поблескивают, тончайшие, почти невидимые лезвия. Он со всех сторон, бесшумный, легкий как тень, он всегда на одно мгновение опережает грохочущий цепью шипастый шар, летающий вокруг Хундо. На полшага впереди. Коснулся груди, сочленения там, где вырастает из бронированных плеч шея, проскользнул сбоку, еще пара касаний, чтоб уйти за спину.

Хундо не нужно разворачиваться, на его голове глаза и впереди и сзади, размещены рядом с ударной частью молота. Широкий обзор. Но он, похоже, не успевает уследить за Аристо. И тот обходит его. Отступает, словно для того, чтоб оценить картину.