Странник - Джейн Гудалл

Пересечь второе шоссе оказалось труднее. Там было три полосы, и все машины мчались на большой скорости. Медленно передвигавшийся автобус дал ей возможность проскочить через образовавшуюся щель в первой полосе; на второй полосе ее рывок вперед заставил одного из водителей резко ударить по тормозам, которые отчаянно завизжали; а на третьей из-за нее чуть не попал в аварию мотоциклист. Люди, стоявшие на автобусной остановке на Трафальгарской площади, уставились на нее, а пара человек вскрикнула. Пожилой мужчина в шляпе даже вышел из очереди и направился к ней, воскликнув:

— Что ты творишь, глупая корова?

Но Нелл уже изо всех сил бежала дальше, направляясь теперь в сторону церкви Святого Мартина на противоположном конце площади. На широких ступенях было полно голубей.

Когда Нелл побежала наверх, множество птиц взмыло в воздух, постепенно опускаясь на спины львов. Народу вокруг хватало. Группа студентов с рюкзаками за спиной фотографировала площадь; дети бросали голубям хлебные крошки, в то время как их матери сидели поблизости, болтая друг с другом. Люди огибали площадь, пересекали ее в разных направлениях, парами и поодиночке, на звук шагов бежавшей Нелл поворачивали головы; но внимание окружающих снизилось, когда она перешла на быстрый шаг, с трудом переводя дыхание и чувствуя, что ей уже больно дышать. Ухватившись за бок, девушка тяжело прислонилась к низкой каменной стене у фонтана. Львы на гигантском пьедестале сидели по обеим сторонам от нее.

«Отлично, — подумала Нелл, — он не смог догнать меня. Если он приблизится, я увижу его, но он ничего не сможет сделать». Голуби опять опустились на землю, начали клевать что-то, постепенно сгрудились вокруг нее. Жаль, что ей нечем их покормить. Поразительно, как это птицы могут быть такими ручными. Внезапно один голубь встрепенулся, взлетел и сел девушке на голову. Его острые коготки проткнули берет и прикоснулись к волосам.

Нелл протестующе вскрикнула и подняла руку, чтобы стряхнуть птицу.

— Подожди, не двигайся, — воскликнул один из парней с рюкзаком, быстро поднимая фотоаппарат. К нему присоединились пять или шесть приятелей, тоже поспешивших сделать снимки.

Нелл почувствовала раздражение и смущение — ей было неприятно. Легкие все еще болели, отзываясь короткими спазмами на каждый вдох, нервы напряжены до предела, — она настороженно ждала преследователя. Наконец птица, довольная проявленным к ней вниманием, вспорхнула и улетела.

— Извини, — сказал тот парень, что первым стал фотографировать Нелл. — Надеюсь, ты не в обиде. Такой уникальный кадр! Я прежде видел, как они садятся на голову людям, но на красную шляпку — это выглядит так, как будто все подстроено специально.

Нелл сняла берет и смяла его в руке.

— Пожалуй, я лучше пойду, — сказала она.

— Почему? Не бойся, мы же не хотим украсть тебя. И вообще, мы уже уходим. Так что можешь оставить фонтан себе.

Нелл огляделась и не увидела никого, похожего на того человека из кинотеатра. Но в голове у нее уже возникла новая мысль.

— Где ты купил аппарат? — поинтересовалась она у парня.

— В Германии. А что?

— Они дорогие?

— Что, аппараты вообще? Глупый вопрос. От пяти до пятисот фунтов. Ты хочешь купить себе фотоаппарат?

— Подумываю об этом.

— Тогда советую тебе сходить в «Бутс», вон там, через дорогу. Там полно хороших и недорогих моделей.

— Спасибо. Так и сделаю. — Она собралась уходить. — Пока.

Спускаясь по ступеням, Нелл по-прежнему не видела того человека. Теперь она больше беспокоилась о том, что делают Джули и Рита. Наверное, пытаются найти ее.

Девушка вернулась к кинотеатру и обнаружила близнецов в фойе: они разговаривали с одним из сотрудников.

— Ах вот ты где! — вскрикнула Джули. — Где ты была? Мы тут настоящие розыски устроили.

— Это и есть ваша кузина? — уточнил мужчина. — Знаете, надо предупреждать друзей, когда внезапно уходите. Эти молодые дамы очень сильно встревожились из-за вашего исчезновения.

— Извините, — от всей души сказала Нелл. — Мне просто нужно было на пару минут выйти на воздух. Я испытала нечто вроде приступа клаустрофобии. А потом… это сложно объяснить. Можно я расскажу обо всем позже?

— Расскажешь нам за чашкой чая, — ответила Рита. — Тут через дорогу кафе «Лайонс».

Глава 41

На работе Брайони уже поджидала стопка листов с переводом второй части дневника Сабины. В записке переводчик предупреждал, что некоторые слова не поддаются прочтению, потому что почерк ухудшился, а кое-где буквы пропущены.

Середина дня. Вернувшись в палатку, я обнаружила, что там кто-то побывал, перерыл все вещи. У меня вырвали страницы из дневника. С этого момента буду держать блокнот при себе.

Мы покинем лагерь, как только найдем Миджа. Боже, прошу Тебя, пусть мы найдем Миджа. У меня в голове постоянно звучит голос, который твердит эти слова днем и ночью. Паскаль хочет поискать на болоте, а мы с Агатой снова пойдем в дюны. Мы ищем его с самого рассвета, и если я закрываю глаза, то вижу только песок. И даже когда я иду по твердой земле, мне кажется, что ноги проваливаются и вязнут, но мы не можем прекратить поиски, по крайней мере, пока не стемнеет.

(неразборчиво) …В ручку попал песок… (неразборчиво)… попытаюсь еще раз. Мне обязательно надо записать это. Мы нашли цветки апельсина, хотя ветер уничтожил все следы ног. Но мы не уверены, что это он оставил… (неразборчиво)

… подумала, что потеряла Агату. Я нечасто заходила так далеко, я здесь плохо ориентируюсь. Легко теряю направление. Мы пересвистывались, потому что голоса охрипли, но свист теряется в шуме ветра. Снова и снова кружит ветер. Один раз я услышала пронзительный свист где-то поблизости. Я побежала в ту сторону, но тогда мне показалось, что звук раздается сзади. Это была Агата, она ушла далеко, в другую сторону. Мы решили больше не расходиться, потому что солнце стоит уже низко и дюны отбрасывают густые тени. Ветер сводит нас с ума.

Мы обнаружили то, что показалось нам каплями крови…

(неразборчиво)

Факела хватит ненадолго, так что если мы сейчас не вернемся, то сами можем потеряться, во всяком случае до утра.

Пришел Паскаль. Он ходил на армейскую базу и сказал им прямо, что нам нужно найти пропавшего ребенка. Они выслали на поиски вертолет. (неразборчиво)… Они дали Паскалю сигнальные ракеты, чтобы он мог указывать, где мы находимся. Я не (неразборчиво)… кого-то из них… (неразборчиво) в этом.

Пометка переводчика: «Оставшаяся часть страницы пустая. На следующей странице почерк лучше и ручка другая. Последние несколько записей датированы».

27 августа 1970 г.

В течение многих месяцев я не знала даты. Меня вообще не интересовало, какой теперь год. Ну что же, привет, мир! Сегодня утром я даже купила газету.

Уолтро с малышами отправилась в приют. Она со мной и говорить не захотела. Думаю, они все считают, что мы продали их копам, потому что это мы вызвали военных на поиски Миджа. Когда копы нас допрашивали, мы рассказали им все, в том числе и наши предположения. Я говорила: я уверена, что все это сделал Крыса.

Хейли находится на реабилитации, так что я присматриваю за Миджем, который начинает приходить в себя, но все еще по ночам просыпается с криками. Кто знает, через что ему пришлось пройти? Психиатр говорит, со временем мальчик сам все расскажет. Я тоже просыпаюсь по ночам, когда мне снится, что я вижу его там, наполовину закопанного в песке, слишком испуганного, чтобы кричать, с размазанной по лицу кровью Неба. И еще я вижу во сне Неба. С перерезанным, распахнутым горлом и большим черным пятном под головой, а еще с темной дырой там, где должен быть желудок. Неба с широко раскрытыми глазами, уставившимися в мертвое небо, а вокруг него надписи на песке.

20 августа

Хайт сильно изменился. Я помню, что, когда в первый раз пришла туда и вышла на Пэнхэндл, дети-цветы казались мне ангелами из нового мира. Все вокруг пело. Не нужно было принимать наркотики, чтобы испытать чувство полета. Люди сидели на траве, а когда шел дождь, поднимали лица к небу, чтобы омыться его струями. Теперь они сбиваются в кучки по краям дороги, а во время дождя прикрывают голову черным пластиком. Дети-цветы колются, и лица у них серые, все хотят говорить про Чарльза Менсона и его Семью. Хайт-Эшбери стал убогим, нездоровым местом. Хэшбери-Трэшбери, так его теперь называют.[10] Когда Хейли поправится, мы уедем отсюда. Иногда я думаю о тех надписях на песке. Точнее, нет, я не думаю о них, они проникают в мои мысли и застревают там. Время любить и время ненавидеть. Время жить и время умирать. Время исцелять и время убивать. Паскаль говорит: что касается последнего утверждения, надо полагать, что порядок вещей изменился, исцеление приходит после. Но не для Крысы.