В одном чёрном-чёрном сборнике… - Герман Михайлович Шендеров

Вернувшийся домой Костя, был приятно удивлен сюрпризу. Игривое настроение девушки передалось и ему, и они весь ужин шутили, пили восхитительное итальянское вино, танцевали. Под конец вечера, встав на одно колено, Костя надел на ее палец кольцо и сделал предложение.

– Да! Да! – радостно закричала Мила.

Костя подхватил ее счастливый смех. Он закружил девушку по комнате, все сильнее и сильнее сжимая в объятиях. Мила стала задыхаться, было слышно, как затрещали ее ребра. Она била парня кулачками по спине, но он лишь крепче прижимал Милу к себе. Острая боль пронзила ее грудную клетку, и наступила темнота.

* * *

Костя зашел в квартиру, бросив ключи на комоде в прихожей. Не разуваясь он прямиком направился на кухню к холодильнику. Вынув из него початую бутылку водки, он налил себе целый стакан и тут же, не закусывая, выпил. Он не почувствовал ничего, поэтому следом за первым, последовал второй стакан. Приятное тепло разлилось по организму, напоминая ему, что он все еще живой, а не робот, выполняющий механические команды, коим Костя себя ощущал в последнее время.

Зазвонил телефон. На дисплее высветилось слово «мама». Нажав на вызов, Костя поднес трубку к уху.

– Сынок, ты как? – высокий женский голос звучал взволнованно и обеспокоенно.

– Милу нашли, – проигнорировав вопрос, надтреснуто сказал Костя. – Я только что приехал из морга.

– Мы знаем, – мать тихонько заплакала. – Ты там держись. Хочешь, мы с отцом к тебе приедем?

– Не надо. Мне нужно побыть одному, все переосмыслить. А откуда вы знаете?

– По всем каналам уже трубят.

– Мам, давай я тебе попозже перезвоню. Я правда сейчас не готов разговаривать на эту тему.

– Конечно, конечно, – все еще шмыгая носом, согласилась женщина. – Мы с папой тебя очень любим.

– И я вас.

Нажав на «отбой», Костя прошел в зал, и включил телевизор.

– Переходим к экстренным новостям, – деловым тоном сообщила симпатичная дикторша. – Сегодня завершились поиски Милы Кузнецовой, пропавшей неделю назад в лесу на территории базы отдыха «Три сосны». Операция по ее спасению не прекращалась ни днем, ни ночью, и спасатели до последнего верили, что девушка жива. Но, к сожалению, их надежды не оправдались. Тело Милы обнаружили в десяти километрах от базы. В настоящее время следствие устанавливает причины и время смерти…

Костя не дослушал и выключил телевизор. Перед глазами все еще стоял морг с его грязно-серыми стенами и каталка с телом Милы. Она была неузнаваемой: сильно исхудавшей, грязной, со свалявшимися в комки волосами, и на лице ее застыла посмертная гримаса боли и ужаса. Но больше ее внешнего вида Костю поразили слова судмедэксперта. По предварительному заключению, сердце Милы перестало биться пару часов назад. Она умерла от заворота кишок. Все семь дней, что девушка бродила по лесу, она ела только землю. Врач сообщал информацию шокированному Косте обычным, будничным тоном. Видя потрясение парня, он полушепотом признался, что со смертью такого рода он сталкивается не первый раз. Он сам скептик и к рассказам о привидениях и барабашках относится с подозрением. Но когда каждый год на его столе оказываются трупы с желудками, забитыми землей, болотной тиной или самолично отгрызенными пальцами, невольно начинаешь верить в чертовщину.

И Костя поверил. Хозяин леса забрал у него любимую. Никто из живых его не видел, а кто видел – тот уже ничего не расскажет.

Герман Шендеров. «Киндеркрадец»

В большей части европейских культур высокий уровень детской смертности находил свое отражение в образе Похитителя Детей – персонификации, прообразом для которой часто служили дискредитированные христианскими учениями языческие божества и духи. Черная Аннис, Зеленозубая Дженни, Колодезная Пег, Баба-яга и Грюла – разные имена одного и того же мифа, главной задачей которого являлось освобождение родителей от ответственности за гибель собственных чад. Также Похититель Детей как символ имел поучительную и показательную функцию. Когда выживание общины становится во главу угла, именно мифологический аспект позволял справиться с психологическим барьером, представляя собой одновременно и прецедент, и руководство к действию.

О. Цвитанович. Исследование тенденций мифотворчества в средние века

* * *

– Это не мой сын! Это не мой сын, мрази! Где мой мальчик?

Игорь Мальцев сидел на холодной металлической скамейке, зажимая уши руками, но безумный, отчаянный крик прорывался сквозь ненадёжную преграду, наполнял мозг дребезжащим раздражением. Наконец следователь не выдержал и взорвался, прикрикнул на стоящего в дверях с глупым видом опера.

– Чего застыл, сержант? Глаза протри, не видишь, у неё истерика?

– Так опознание…

– В жопу опознание, в следующий раз теперь! Выведи её из морга на хер! – от звука собственного голоса череп грозил расколоться надвое, явив и младшему сержанту, и рыдающей женщине в пальто, надетом на ночнушку, содержимое черепной коробки Мальцева.

Рослый опер поспешил выпроводить продолжавшую стенать бабу из морга. Та несколько раз пыталась вырваться, толкала стража закона под локоть, но всё же медленно приближалась к выходу.

Убедившись, что источник шума исчез за дверью, следователь направился в секционную.

– Ну что, Григорий Ефимович, начнём?

– Не напоминай, самому тошно, – пожилой судмедэксперт затушил окурок в кювете и вернул маску с подбородка на лицо.

На хирургическом столе лежало, скрючившись, маленькое тельце. Когда Мальцев в первый раз увидел трупик, ему сразу вспомнились передачи по «Рен-ТВ» о Розуэлльском вскрытии и Кыштымском карлике. Не получалось поверить, что это иссушённое, покрытое потрескавшейся кожей создание с огромной головой когда-то было весёлым мальчишкой с фотографий из ориентировок.

– Где же вы его откопали?

– Не поверите, – ответил Игорь, глядя перед собой в пустоту; перед глазами висела скорчившаяся тень в световом коробе. – Люди ходили, по сотне человек мимо – никто ничего не видел. Тень и тень, подумаешь. А его, оказывается, прямо под афишу запихали, на автобусной остановке, рядом с Тимирязевской.

Григорий Ефимович только покачал головой, стараясь не вникать – кто знает, когда Бездна захочет заглянуть в тебя. Мальцев же отстранённо следил за движениями скальпеля, даже не воспринимая существо на столе как человека. Это было похоже на куклу, на мумию, на что угодно, но не на шестилетнего ребёнка. Впечатление нереальности происходящего только усиливалось тем, что от трупа невыносимо несло смесью запахов дерьма и карамели, словно из циркового шатра.

– Предполагаемая причина смерти – обезвоживание, двое суток, не больше. Трещины на коже и губах, глазные яблоки неэластичны, – сухо констатировал медик. Раздался визг трепана, и анамнез «пациента» вскоре был дополнен. – Объём спинномозговой жидкости ниже нормы, типичное для патогенеза вклинение ствола головного мозга.

– То есть его чем-то накачали и посадили в короб умирать от жажды, так?

– Боюсь, не только, молодой человек.