Блокадный дневник Лены Мухиной - Лена Мухина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тем не менее мы говорили об одном и том же человеке. Елены Владимировны уже нет. Но ее племянница Татьяна Сергеевна Мусина вместе со своим мужем Рашидом Маратовичем с пониманием отнеслись к нашим розыскам. Сохраненные ими альбом с фотографиями, письма Елены Владимировны, ее матери, «мамы Лены» и найденные нами архивные материалы позволили не только ответить на все волновавшие нас вопросы, но и восстановить основные вехи биографии ленинградской школьницы Лены Мухиной.
Елена Владимировна Мухина родилась 21 ноября 1924 года в Уфе, но уже в начале 1930-х годов вместе со своей матерью Марией Николаевной Мухиной проживала в Ленинграде. Из-за серьезной болезни матери девочку вскоре пришлось передать на воспитание Елене Николаевне Мухиной, в замужестве Бернацкой, родной сестре Марии Николаевны.
Здесь нужно сделать небольшое отступление и в двух словах рассказать о семье Мухиных. Кроме Марии и Елены, в семье Мухиных были еще два брата: Николай и Владимир, и сестра Евгения (по мужу Журкова). Их мать — София Поликарповна — работала сельской учительницей в деревне Дурыкино под Москвой. По семейным преданиям, София Поликарповна была народницей, т. е. участницей движения разночинной интеллигенции — народничества. Ее муж Николай служил счетоводом в Московской городской управе.
Приемная мать Лены Елена Николаевна Бернацкая с детства увлекалась верховой ездой и любовь к конному спорту сохранила на всю жизнь. Это увлечение позднее заставило ее резко изменить жизнь, когда после падения с лошади балерине Бернацкой пришлось оставить сцену. Но связи с театральным миром Е. Н. Бернацкая сохранила, устроившись художником-макетчиком в Ленинградский малый оперный театр. С маминым окружением — оперным певцом Григорием Филипповичем Большаковым, художницей Верой Владимировной Милютиной, художником-декоратором Сергеем Викторовичем Сенаторским и его женой Любовью (Кисой), а также работником литературной (тогда — культурной) части Ленинградского малого оперного театра Кирой Николаевной Липхарт и другими — Лена Мухина была знакома не понаслышке. И дневник — лучшее тому подтверждение.
Материального благополучия, увы, театр не приносил. Не особо поправились финансовые дела, когда Бернацкая стала заниматься копированием чертежей. «Сейчас, т. е. когда пишу тебе, я не имею никакой работы, и денег на три недели житья. Но этим я не очень опечалена. Ведь я живу так с 1934 г. (…) скоро лето, а у меня не отложено ни одной копейки», — признавалась она в письме своей сестре Жене весной 1941 года. Знала об этом и Лена: «Мы не поедем в этом году на дачу. Нет денег, — с грустью записывает она в дневнике 28 мая 1941 года и бодро продолжает: — Ну, и не надо, даже очень хорошо, я давно лето не проводила в городе. Буду обязательно работать». Увы, меньше чем через месяц началась война.
Как прошел первый блокадный год для Лены Мухиной, читатель знает из дневника. Что происходило дальше?
В начале июня 1942 года Лена Мухина выехала из Ленинграда. Эшелон с эвакуируемыми ленинградцами направлялся в город Котельнич Кировской области, но Лена по каким-то причинам в том же месяце оказалась в Горьком и стала обучаться на мукомола в школе ФЗУ. В Ленинград она вернулась лишь осенью 1945 года, чтобы поступить в Ленинградское художественно-промышленное училище, которое и окончила благополучно через три года, получив специальность мастера мозаичных работ. Отработав чуть больше месяца мозаичником в СУ-4 Треста Ленотделгражданстрой, Лена возвращается в училище, но уже в январе 1949 года поступает на Ленинградскую зеркальную фабрику. «Я не только исполняла по эскизам, но и создавала свои композиции, и не плохие», — писала она позднее своей тете Жене. Работа нравилась, но жилье приходилось снимать, так как свою комнату она потеряла, уехав в эвакуацию. А массовое сокращение на фабрике оставило ее и без работы.
Оказавшись на перепутье, Лена сначала хотела поступить в какой-либо техникум, чтобы получить другую специальность и возможность для карьерного роста, но не везде давали комнату в общежитии, а со стипендией в 140 рублей снимать жилье было невозможно. Все время просить помощи у родственников она также не хотела. Вспомнив о своей специальности мукомола, Лена отправляется в Москву, в Главмуку (так сокращенно называлось Главное управление мукомольной промышленности Министерства заготовок СССР) и получает направление в Ярославль, а оттуда в город Рыбинск (тогдашний Щербаков). И тут она снова резко меняет свою судьбу. Отказавшись от места лаборанта на мельнице, Елена Мухина в марте 1950 года завербовалась в Кемеровскую область на строительство тепловой электростанции — Южно-Кузбасской ГРЭС. Поначалу пришлось трудиться чернорабочей, но уже в конце того же года она переходит художником в Главное управление, в отдел труда и зарплаты. «Моя непосредственная обязанность — художественно оформлять все, что касается соцсоревнования: лозунги, доски показателей, почета. Зарплата 500 с лишним рублей», — сообщает она в письме любимой тете Жене.
В марте 1952 года срок договора заканчивался и надо было думать о дальнейшей работе. «Я страшно скучаю по Ленинграду, по опере, по музеям. Но мне же негде жить там». Это строки из очередного письма к Е. Н. Журковой. В Москве тоже не было жилья, но были родственники, и Елена выбирает столицу. В июне 1952 года она устраивается на Механический завод в Кунцево, где проработала 15 лет, в основном маркировщицей. Последние годы перед выходом на пенсию по состоянию здоровья Елена Владимировна работала художницей-копировщицей по росписи ткани на Кунцевской фабрике художественной галантереи и надомницей на фабрике им. Советской Армии.
Елена Владимировна Мухина скончалась 5 августа 1991 года в Москве.
Текст дневника печатается по оригиналу, хранящемуся в Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга (Ф. 4000. Оп. 11. Д. 72)[41]. Дневник представляет собой тетрадь в твердой коленкоровой темно-коричневой обложке размером 200?135 мм. Листы нелинованные, без полей. Часть страниц вырвана, часть осталась незаполненной, на некоторых листах сохранились рисунки и наброски автора(?) дневника, выполненные карандашами черного и коричневого цветов: фигуры лошадей, всадник на лошади, прыгающей через барьер, трамвайный поезд и автомобиль, женские лица. Несколько рисунков и эскизов помещены на заполненных листах дневника.
Записи (с редкими зачеркиваниями) сделаны в основном синими чернилами, реже — карандашом, простым или синего цвета. На тех страницах дневника, где текст обрывается на полуслове или предложение не закончено, следующая запись сделана чернилами, если предыдущая карандашом, и наоборот. Вероятно, текст обрывался потому, что кончались чернила или ломался грифель.
Почерк неровный: то крупный, то мелкий, с наклонами в разные стороны, но по характерному написанию отдельных букв можно уверенно заключить, что он принадлежит одному и тому же человеку.
Форзацы тетради исписаны цитатами, в том числе и отрывками из текстов советских песен: «Спортивный марш», «Спой нам, ветер» (обе на слова В. И. Лебедева-Кумача), «Марш сталинской авиации» (на слова П. Германа). На первом же форзаце карандашная надпись: «Елена Мухина. Мой дневник (от 8-ого кл. — до…) (повесть о радостях и печалях в жизни одной уч[ени]цы 8-ого класса, о юной любви, о надеждах и разочарованиях».
Археографическая подготовка текста проведена в соответствии с действующими правилами издания исторических источников.
* * *Мы выражаем искреннюю признательность Т. С. Мусиной и Р. М. Мусину за предоставленные биографические материалы о Е. В. Мухиной и ее родственниках. Мы благодарим наших коллег Е. М. Балашова, Н. В. Быкову, Н. В. Деменкову, И. И. Крупскую, Г. П. Лебедеву, Б. Н. Миронова, В. И. Мусаева, В. И. Попову, В. Л. Пянкевича, М. Н. Румынскую, А. Н. Цамутали, Н. Ю. Черепенину, а также многих сотрудников Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга, Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, Библиотеки Санкт-Петербургского института истории РАН, Российской национальной библиотеки, Библиотеки Российской академии наук за предоставленные материалы, советы, помощь и критические замечания.
Публикаторы
Примечания
1
Слово читается предположительно.
2
Так в тексте.
3
Предложение не закончено.
4
В тексте: мая.
5
В тексте: землей.
6
В тексте: 7
7
Слово читается предположительно.
8
В тексте: полноте.
