Джек Звериная Стая I - Евгений Пожидаев

прекрасно знают о том, что такое порталы, которые ведут в другой мир. Собственно, Выбросы же случаются не на ровном месте. Если бы Охотники проигнорировали эту Нору, то через каких-нибудь несколько недель или месяцев из нее бы полезли плюющиеся крысы. Голодные, злые и быстро плодящиеся.

Пока мои плешивые Звери занимаются охотой, я должен порыбачить. Взял дохлого детеныша и бросил в воду. Затем еще несколько. Движения в воде и запах крови быстро привлекли рыб.

Одна из них, к сожалению для нее, слишком близко подплыла к берегу. Подсветил ее фонариком, хорошенько прицелился… И загарпунил! Шпагой, прямо между глаз, если бы они были, хех. Схватил за нижнюю челюсть и потащил на берег. Охренеть! Она такая тяжелая, хоть бери с собой в Норы друзей бодибилдеров.

Я продолжал ее тащить, пока не понял, что оно того не стоит. Рыба все-равно мертва, а Извилина в ее голове — ну, как нибудь обойдусь. Пока держал ее и раздумывал, вдруг ощутил такой силы рывок, что чуть сам в воду не свалился.

— Ай! Ой! — запричитал Вжух, — страсна! А!

— Успокойся, блин, — проворчал я.

Поднялся, взял фонарик и посветил в глубину. Мда, это уже приплыли другие «карасики» и теперь жадно пожирают своего мертвого собрата-сородича. Кстати про пожирание одними бестиями других. С тех самых дней в библиотеке знаю, что в Норах встречаются так называемые боссы.

Босс в понимании Охотников — это самое огромное, сильное и зажравшееся чудовище. Например, в этой пещере боссом могла бы быть плюющаяся крыса, которая выросла больше всех и сожрала очень много других бестий. Кстати, если в Норе заводится босс, то он становится только сильнее, а других тварей становится меньше. Это понятный процесс: сильный пожирает слабых. Из интересного — когда один монстр пожирает другого, то он унаследует и его Силу. Поэтому, если в Норе валяются трупы бестий с отгрызаной головой, то это один из звоночков.

Нужно продолжать рыбалку. Рыб, как я понимаю, здесь не так уж и много. Подошел к берегу и закинул в воду еще несколько дохлых детенышей. Начал светить фонариком и выжидать.

— Ледик, — шепнул Вжух.

— Чего?

— Ледик. Маг-гия!

— А! Точно.

Вот так профдемормация у меня. Привык, блин, еще с прошлой жизни, что, если охочусь на рыб, то обязательно делаю это с гарпуном. Магией их убивать мне еще не доводилось. Думаю, это будет гораздо быстрее и проще, чем шпагой.

Сконцентрировал ману в руках, выполнил нужные движения и заморозил на голове одной из рыб немного воды. Она начала лихорадочно бить хвостом, дергаться и биться о берег. Но я не остановился и в итоге вся она превратилась в ледышку. Вода в пещере не промерзает, а скорее даже слегка теплая, потому шансов у рыбины пережить такое нет.

Таким же макаром перебил еще несколько особей. Одна так боролась за свою жизнь, что выскочила на камни. Ловким движением пробил ей черепушку и больше она не дрыгалась. Нашел в этих недомозгах розовую Извилину. Подлатал рыбку и сделал Зверем. Она преданно лежала на месте, шевеля жабрами.

Большого труда мне стоило спихнуть ее в воду. Но я справился, молодец. Как говорится, сам не похвалишь — никто не похвалит.

— Ищи своих сородичей-рыб и убивай!

Водный Зверь вильнул головой, двинул хвостом и отправился на глубину. С рыбами пришлось возиться дольше, чем с крысами, но вскоре их совсем не осталось, только несколько рыб — Зверей.

Крысы за это время натаскали к выходу тушек двадцать. Как это все-таки эффективно. Убиваешь крысу, а затем она еще нескольких. Прям инвестирование! Такими темпами я имею все шансы стать преуспевающим Охотником.

В конце концов я собрал из крыс все Извилины и сложил в карман. Всего чуть больше двадцати средних розовых. Кстати, из плюющихся крыс — Зверей извилины не добыть, нет их и все. Это я понял, когда прикончил одну из них и проверил. Выходит, Извилины для моего зверостроения одноразовые. Ожидаемо, может в будущем я придумаю что-нибудь или прокачаю магию, но пока одна Извилина — один Зверь.

Самая сложная задача — избавиться потом от Зверей. Не знаю, закроется ли Нора, если они останутся в ней. С одной стороны, Извилин в них нет, а с с другой, кроме того, что они подчиняются мне, ничем от обычных бестий не отличаются. Проверю это как-нибудь в другой раз.

Водным бестиям приказал выпрыгнуть на берег где-нибудь подальше от входа. Не очень гуманно, но и Звери — это создания с не очень существующей душой. Что до крыс — Зверей, то те пусть пока живут. Они мне нужны, я ведь все еще жду Бровкина, а кто знает, заявится он один или притащит каких-нибудь своих дружков.

Пока его ждал занимался тем, что вырезал из дохлых плюющихся крыс железы. Те самые, которые синтезируют желчь и позволяют ею плеваться. Больше у них нет никаких ценных частей тела. Белую шкуру может и удастся кому-то впарить, но больно эти бестии плешивые.

Прошло еще несколько часов. Плюющиеся крысы по моей команде поджидали у входа, но Бровкин до сих пор не появился. Может стоит выглянуть? Ждать мне уже осточертело, хочется жрать, а железы так и портиться скоро начнут.

Я подошел к выходу. На всякий случай накинул защитную энергетическую оболочку, взял в руку шпагу, а другую окутал аурой огня. Если Бровкин думает застигнуть меня врасплох, то удачи ему, ага.

Делаю шаг и оказываюсь возле пшеничного поля. Сразу смотрю по сторонам и замечаю, как из кустов выскакивает мужик. Похоже, мой план сработал! Это точно он — Бровкин!

Глава 16

Ловушка для Охотника

Бровкин бежит в мою сторону, размахивает мечом и кастует заклинание. Могу сразиться с ним и возле Норы. Но это слишком просто, неинтересно, не зря же я в самой Норе приготовил засаду из плюющихся крыс.

— Во Франции все такие тупые? — усмехается Бровкин.

Он до сих пор не понимает, что это он попался, а не я… Но ничего, скоро до него дойдет. Надеюсь, не все Охотники Корпуса такие же никчемные, иначе в войне с Норами у нас нет шансов.

С его рук срывается энергетическая аура. Распуская едва видимые щупальца, она несется точно в меня. Два резких движения. Взмах руки. Выпускаю из кулака шквал пламени. Огненные языки вгрызаются в энергетическую ауру и пожирают ее — гремит взрыв. Но не громкий, а как от петарды. Военные на блокпосту даже не услышат.

Разворачиваюсь к Бровкину спиной, говорю:

— Ничтожество, —