Мой дядя Адриано - Бруно Перини

к Берлускони. Мы подробно обсуждали случившееся, и я заметил, что он уже не так благосклонно относится к премьер-министру. Неслучайно три года спустя он пригласил в «Рок-политику» – самую политическую из своих передач – Микеле Санторо и актрису Сабину Гуццанти. В передачу, которая достигла своего апогея, когда показала пятнадцати миллионам зрителей шоу Роберто Бениньи. Годы спустя в программе «Дверь в дверь» (Porta a Porta), которую вел Бруно Веспа, Берлускони утверждал: «Когда в Софии я говорил о Бьяджи, Санторо и Луттацци, то не думал, что в зале присутствуют журналисты. В противном случае я бы придерживался официального языка».

На самом деле Берлускони произнес свою речь на пресс-конференции во время официального визита болгарских властей, перед двумя сотнями международных журналистов, но ни ведущий передачи Веспа, ни три присутствовавших в студии редактора не исправили его.

«Болгарский эдикт» привел к отстранению трех ведущих от работы на RAI. Решение приостановить съемки программы «Чистильщик обуви» (неап. Sciuscià) и не приглашать Микеле Санторо на съемки осеннего эпизода было принято после заседания правления RAI 30 октября 2002 года, а предшествовала ему внутренняя дисциплинарная процедура против журналиста, касавшаяся содержания двух выпусков его передач: «Чистильщик обуви, специальный выпуск» (Sciuscià Edizione Straordinaria, 24 мая 2002 года) и репортажа о программе «Чистильщик обуви» от 5 августа 2002 года.

По словам Луттацци, истинной причиной приостановки программы, которую он вел, стало то, что в одном из выпусков, транслировавшемся во время избирательной кампании в парламент Италии 2001 года, в качестве гостя присутствовал Марко Травальо, зачитавший несколько тезисов из своей книги, посвященной сомнительному происхождению капитала, с которым синьор Берлускони начал свой бизнес.

Но больше всего Адриано и многих итальянских артистов, журналистов и прочих интеллектуалов впечатлило увольнение Энцо Бьяджи, человека, который придерживался самой умеренной позиции по сравнению с остальными опальными ведущими RAI. Сразу же после выступления Берлускони в Софии Бьяджи решил ответить ему в одном из выпусков «Факта» (Il Fatto), причем в очень резких выражениях: «Премьер-министр не находит ничего лучшего, чем указать на трех нечестивцев: Санторо, Луттацци и меня. В чем же их преступление? ‹…› Тогда премьер Берлускони, не видя раскаяния и искупления со стороны трех нечестивцев, предлагает им уйти. Синьор премьер, отдайте четкий приказ, потому что, в силу почтенного возраста и наличия чувства собственного достоинства, я не могу исполнять ваши желания. ‹…› Я по-прежнему убежден, что даже в этой компании (которая, как вы справедливо отмечаете, существует на деньги налогоплательщиков, потому вас и волнует их мнение) все еще осталось место для свободной прессы; об этом написано – взгляните – в Конституции. Я работаю здесь, на RAI, с 1961 года, и впервые премьер-министр формирует сетку вещания телеканала. ‹…› Дорогие зрители, сегодняшний выпуск «Факта» может стать последним. После 814 выпусков передачи – не самый хороший способ все завершить».

«После «болгарского эдикта», – вспоминал Бьяджи, – RAI выдвинула ряд неприемлемых предложений, смысл которых сводился к тому, что «Факт» должен исчезнуть, а я должен уйти с канала Rai1, особенно из передач, идущих в прайм-тайм, когда перед экранами собиралось больше всего зрителей. Они предложили мне еженедельную передачу, после 23:00, по пятницам, при условии, что я не буду заниматься итальянской политикой. Затем Агостино Сакка, генеральный директор RAI, попросил меня перейти на канал Rai3, но предложил абсурдное время, в шесть часов вечера. И как мне вести аналитическую передачу раньше блока новостей? Я ушел, я больше не мог там работать».

С изгнанием Микеле Санторо, Энцо Бьяджи и Даниэле Луттацци для RAI наступили тяжелые времена. Глава правительства решил пойти напролом, и фраза, которая лучше всего описывает философию победителя выборов, принадлежит адвокату Чезаре Превити: «На этот раз мы не будем брать пленных».

С 2001 по 2005 год, когда в эфир ворвался политико-телевизионный ураган «Рок-политики», Адриано имел мало общего с телевидением. Кажется, что «болгарский эдикт» никак его не затронул, но на самом деле это не так. Дядя был занят закреплением своего певческого успеха, а после «болгарского эдикта» у RAI и без того было слишком много скандалов, чтобы еще выпускать в прайм-тайм передачу с неуправляемым Челентано во главе. В этот период личная жизнь Адриано омрачается еще одним печальным событием: в июле 2003 года умирает старшая из его сестер – Роза, мать Джино и Эвелины Сантерколе, самая сумасбродная из семейства Челентано. Она была очень похожа на персонажа Стефании Сандрелли из фильма Паоло Вирци «Первое прекрасное» (La prima cosa bella, 2010). Уход Розы оставляет после себя пустоту. Для Адриано это как будто смерть второй матери. Роза родилась в 1917 году, в 1938-м, когда появился на свет Адриано, ей был двадцать один год. Жизнерадостная женщина, она готова была без устали веселиться, танцевать, петь во весь голос, пряча печали под маской радости. Адриано ничего не жалел для Розы, когда она хотела купить что-то домой или отправиться в путешествие, он был готов исполнить ее желание. По правде говоря, Адриано никогда не скупился, если дело касалось семьи. Может, потому, что он так и не смог забыть годы бедности, когда Роза тайком от мамы Джудитты давала ему деньги на трамвай, чтобы он смог доехать с виа Глюк на виа Чезаре Корренти, в центр Милана. Смерть Розы, помимо всего прочего, в некотором смысле укрепила связь между Адриано и его сестрой Марией, моей матерью. В детстве дядю баловали сестры, словно он был их родным сыном, и поэтому он отвечал им взаимностью – нежным отношением и, в случае необходимости, финансовой помощью. Было время, когда большая семья Челентано жила вместе. Роза больше, чем моя мать, любила устраивать посиделки с Адриано, предаваться воспоминаниям. Однажды вечером во время одной из таких шумных семейных встреч произошла уморительная сцена: музыка играла на полную громкость, гости шумели, и соседи, как водится, начали терять терпение. В конце концов раздался звонок в дверь, и тетя Роза пошла открывать. Адриано тогда устроил прослушивание одного из своих произведений. Было около одиннадцати часов вечера. Заспанная соседка снизу сказала моей тете Розе: «Синьора Роза, я не могу заснуть…»

Тетя ответила: «Мне жаль, что у вас бессонница. Если хотите, можете посидеть с нами, заходите, познакомитесь с моим братом Адриано».

И эта женщина, которая надеялась, что соседи сделают музыку потише, сидела с нами до поздней ночи.

По воле судьбы столкновение с RAI произошло в той сфере, в которой Адриано был только зрителем. Речь о сценарии фильма об Альчиде де Гаспери[205], который продюсировала тетя Клаудия, жена Адриано. Это длинная история, которая долгое время оставалась тайной, но