Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию - Карен Хорни

всю показную живость. Он не отвечает за себя, и это лишает его внутренней независимости. Вдобавок бездеятельность его реального Я оказывает огромное влияние на развитие его невроза. Именно здесь отчетливее всего видна та грань отчуждения от себя, которую составляет механизм порочного круга. Сам порожденный неврозом, он становится причиной его дальнейшего продвижения. Ибо чем больше самоотчуждение, тем более беспомощной жертвой гордыни становится невротик. Для сопротивления у него иссякает живая сила.

В некоторых случаях нас одолевают серьезные сомнения, не пересох ли этот живой источник энергии вовсе, не был ли постепенно перекрыт к нему доступ? По моему опыту, самое мудрое решение – не выносить приговора. При должном терпении и умении психоаналитика все же получается вернуть реальное Я из ссылки или возродить его к жизни. Например, обнадеживающий факт, если энергия, пусть и недоступная для применения в личной жизни, уходит на конструктивные усилия ради других. Можно и не говорить, что такие усилия характерны и для вполне цельных людей. Но те, кто в объективе нашего интереса, обнаруживают поразительное расхождение между безграничной на вид энергией, которая тратится на других, и недостатком конструктивного интереса или заботы о своей собственной личной жизни. Даже когда они проходят психоанализ, их родственники, друзья или ученики часто получают больше выгоды для себя из их психоаналитической работы, чем они сами. Тем не менее, как врачи, мы придерживаемся факта, что они сохранили свою заинтересованность в своем росте, пусть она и вынесена жестко вовне. Однако развернуть их интерес обратно, к самому себе, может оказаться не так легко. Против конструктивных перемен в них брошены не только грозные силы, но и они сами тоже не слишком горят желанием таких перемен, поскольку направление стремлений вовне создает подобие равновесия и дает им чувство собственной значимости.

Роль реального Я обозначается яснее, когда мы сравниваем ее с фрейдовской концепцией Эго. Хотя я исходила из совершенно других предпосылок и шла совершенно другим путем, похоже, пришла к тем же результатам, что и Фрейд, возведший в постулат слабость Эго. Вполне верно, что в теории есть очевидная разница. Для Фрейда Эго – работник, который обременен обязанностями, но не имеет права на инициативу и лишен исполнительной власти. Для меня реальное Я – источник эмоциональных сил, конструктивной энергии, обладающий властью направлять и судить. Но, делегируя реальному Я все эти возможности и считая, что все они осуществляются у здорового человека, спросим, велика ли разница между моей позицией и позицией Фрейда, если речь зашла о неврозе? Разве имеет значение для практических целей – Я стало слабее, оно парализовано или просто «пропало из виду», увлеченное невротическим процессом, с одной точки зрения, или, с другой точки зрения, по сути своей не является конструктивной силой?

Рассматривая начальную фазу любого психоанализа, мы ответим на этот вопрос утвердительно. В этот период очень мало заметна деятельность реального Я. С определенностью мы можем лишь сказать, что некоторые чувства или убеждения подлинные. Мы можем предполагать, что влечение пациента к развитию не лишено искренности, помимо более очевидного стремления к величию; что больше, чем обычная потребность в интеллектуальной власти, ему нужна еще и правда о себе и т. д. и т. п. – но все это пока на уровне догадок.

Однако в ходе психоанализа картина радикально меняется. Когда гордыня подорвана, пациент, вместо того чтобы автоматически уйти в оборону, начинает интересоваться правдой о себе. Он понемногу начинает брать на себя ответственность, в том смысле, о котором мы говорили: принимать решения, прислушиваться к своим чувствам, развивать собственные убеждения. Все функции, которые, как мы видели, попали под власть гордыни, постепенно вновь обретают спонтанность с возвращением к власти реального Я. Происходит перераспределение движущих сил. И в этом процессе реальное Я с его конструктивными силами оказывается сильнее.

Мы позднее обсудим индивидуальные шаги, необходимые для этого терапевтического процесса. Здесь я только указала на возможность его осуществления. В противном случае от этих рассуждений о самоотчуждении мы бы получили слишком негативное впечатление о реальном Я, впечатление, что это мираж, желанный, но всегда неуловимый. Только знакомство с более поздними фазами психоанализа позволит увидеть, что утверждение о его потенциальной силе – не спекуляция. При благоприятных условиях, например в ходе конструктивной психоаналитической работы, оно снова может заработать вживую.

Благодаря тому что это реальная возможность, наше лечение значит больше, чем облегчение симптомов, и дает людям надежду на помощь в развитии их личности. И только имея в виду эту реальную возможность, напрашивается вывод, что отношения между ложным и реальным Я – это конфликт соперничающих сил, как предполагалось в предыдущей главе. Этот конфликт может разрастись в открытую битву только тогда, когда реальное Я вновь достаточно активизируется, чтобы человек пошел на риск. А до этого ему остается только одно: защищать себя от раздирающих его конфликтов, находя псевдорешения. О них мы и поговорим в последующих главах.

Глава 7

Средства ослабления напряжения

Все процессы, описанные до сих пор, раскрывают внутреннюю ситуацию, насыщенную разрушительными конфликтами, невыносимым напряжением и, кроме того, грозящую разными ужасами. Никто не справится со своими обязанностями, да просто не сможет жить в таких условиях. Необходимо попытаться решить эти проблемы, исчерпать конфликты, ослабить напряжение, предотвратить ужасы, – что человек и делает автоматически. К работе подключаются те же самые силы интеграции, что и в процессе само-идеализации, который сам по себе – отчаяннейшая и наиболее радикальная невротическая попытка решения: одним махом разделаться со всеми конфликтами и всеми затруднениями, поставив себя выше их. Но между этой попыткой и теми, к описанию которых мы приступаем, все же есть различие. Оно не поддается точному определению, поскольку не качественное, а количественное, типа «больше – меньше». Например, погоня за славой, тоже возникшая в силу непреодолимой внутренней необходимости, по большей части творческий процесс. Хотя он имеет деструктивные последствия, тем не менее его истоки подпитывает лучшая человеческая страсть – подняться над своей ограниченностью. В конце концов, именно невероятная эгоцентричность погони за славой отличает ее от здорового стремления. И все же разница между этим решением и теми, которые предложу ниже, не в том, что на все не хватает воображения. Оно продолжает работать – но, к сожалению, на ухудшение внутреннего состояния. Это состояние вызывало опасения уже тогда, когда наш Икар задумал свой первоначальный полет к солнцу; теперь (под разрушительным воздействием конфликтов и напряжения) опасность психической дезинтеграции стала реальностью.

Существуют новые попытки решения, но прежде мы должны поближе познакомиться с определенными средствами, цель которых –