Приданое для Царевны-лягушки - Нина Васина

– Место выбрано не просто так, а с расчетом на прилив. Тело было замечено случайным прохожим, который в ту ночь неудачно причалил и вынужден был идти по берегу. Он оттащил тело подальше от воды и позвонил по сотовому.

– То есть, если бы не этот случайный человек, его бы смыло? – уточнил Платон.

– В этом месте – да. Здесь глубоко. В трехстах метрах – уже мель, как везде дальше на километр, вы же знаете Финский залив.

– Большое спасибо, вы мне очень помогли, – Платон встал.

– Минуточку...

– Ах да, извините, – Платон достал бумажник.

– Я хотел вам сообщить, что тело пропало из морга. И еще. Мужчина был обнаружен совершенно...

– Да-да, я знаю, – пробормотал Платон, протягивая деньги. – Он был голый и не успел довести удовольствие до конца. Вот, возьмите.

– Уберите, Платон Матвеевич, – сказал лейтенант.

– Но как же, вы оказали мне услугу...

– Лучше поставьте квартиру на сигнализацию, послушайте моего совета. А за такие услуги я денег не беру.

– Я понял... Понял, – кивнул Платон. – Лучше сигнализация. Конечно, это для вас дополнительные официальные заработки, я с этой стороны не рассматривал... Скажите, дело по обнаружению неизвестного тела прекращено?

– Нет. Заведено новое – по факту пропажи трупа неизвестного мужчины. Есть показания врача морга, но, вероятно, это будет очередной висяк, поскольку единственная подозреваемая в соучастии – восьмидесятилетняя санитарка.

– Ну, конечно, – грустно усмехнулся Платон.

– Платон Матвеевич, вы сейчас идете домой или у вас есть еще дела? – поинтересовался вдруг лейтенант.

– Домой, – почувствовав неладное, ответил Платон.

– Тогда присядьте, пожалуйста, и напишите заявление.

– Ка... Какое заявление? – Платон обмер, думая, что проницательный лейтенант хочет получить от него заявление об исчезновении Богуслава.

– Я подумал, что уж лучше вы тут заявление напишете. Все равно мне пришлось бы прийти к вам чуть погодя домой, чтобы вы...

– Да что я должен писать? – повысил голос Платон.

– Все подробно объясните, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с женщиной, которая прожила у вас в квартире почти неделю и участвовала в утоплении вашего племянника. Можно написать два заявления.

– В утоплении?.. Два?..

– Да. Еще заявление о пропаже Омолова Вениамина. Я понимаю, вы скажете, что еще рано, но уверяю вас, это только дело времени. Сейчас или через три дня, писать придется.

– Что происходит? – зловеще поинтересовался Платон. – Какое утопление?

– Я только что узнал, когда наводил справки по вашей просьбе. Дежурному поступило заявление от Омоловой Илисы о происшествии. Во время морского путешествия ваша гостья на глазах у многих свидетелей бросилась за борт прогулочного судна вместе с вашим племянником Вениамином Омоловым. Их до сих пор не нашли. Присутствующая при этом Илиса Омолова написала у нас заявление, вот, можете ознакомиться.

Платон взял лист бумаги, уговаривая себя не обращать внимания на всю эту ерунду. Но читать не смог – буквы расплывались. Заметив, как он моргает и щурится, лейтенант предложил ему надеть очки.

– Не пользуюсь... – пробормотал Платон.

Не в силах заморгать темную пелену перед глазами, Платон отложил бумажку, встал и пошел к дверям почти на ощупь.

– А если бы я шел не домой? – спросил он, резко остановившись.

– Что? – не понял лейтенант.

– Вы спросили, куда я иду. Если бы я шел не домой, что тогда?

– Тогда я бы вам ничего не сказал о заявлении Омоловой Илисы. Позже прислал бы к вам по адресу оперуполномоченного.

Илиса лежала на супружеском ложе, расставив в стороны руки и ноги, как распятая.

Тяжело ступая, Платон прошел через всю комнату, пометался из угла в угол и сел на краешек разложенного дивана.

– Рассказывай, – сказал он тихо.

– Мы поплыли кататься по заливу.

– Кто это – мы? Почему вам взбрело в голову кататься по заливу?

– Мы – это я, монашенка и Веня.

– Ерунда! – перебил Платон. – С какой стати монашенке ехать с вами кататься?

– Я предложила. Она согласилась. Я не хотела оставлять ее одну в квартире, а Веня сказал, что ему нужно на Крестовский остров, мы поехали в гавань, увидели там причал на Морском вокзале и сели на отъезжающий прогулочный катер. Поплыли. Монашенка стала ругаться с Веней, обозвала меня пару раз, я ответила. Она обхватила Веньку руками и упала с ним за борт. Все.

– Это полный бред, – заявил Платон.

– Как скажешь, – прошелестела Илиса.

– Прогулочный катер? Внизу – застекленное помещение, а вверху – открытое, так?

Илиса не отвечала.

– Как истощенная женщина смогла перекинуть такого большого Веньку через ограждение? Зачем?

– Чтобы утопить, – спокойно заметила Илиса.

– Утопить такого детинушку? – возмутился Платон. – Да он раза в три тяжелее ее! И потом, нужно знать, умеет ли человек плавать?! Кстати... – сбился Платон. – Он мне говорил тут, что плохо плавает.

– Вот видишь. Монашенка слушала все, что здесь говорят.

– Это какой-то дурной фарс, я не верю! – Платон вскочил и опять заметался по комнате. – Я не верю ни одному твоему слову! То есть я думаю, что все так и было, как ты говоришь, но это все подстроено! Я уверен – подстроено! Зачем вам троим тащиться куда-то на катере? Какая морская прогулка, я умоляю! – ты на людях вообще не появляешься.

– Не кричи на меня, – попросила Илиса. – Мне не нравится, когда ты на меня кричишь.

– Ей не нравится! А мне не нравится, что из меня дурака делают! Ты сидишь вот тут, на моей груди, как жаба могильная, и сосешь сердце! Вот это мне не нравится. От тебя одни могилы!

– Веня не умер, он пока что просто пропал. Тело не обнаружено. Не кричи, а то я тоже начну орать.

– Господи, да зачем монашенке делать такое? Она что – чокнутая?

– Тебе видней.

– Мне видней? Что это значит?

– Ты привел эту женщину в дом.

– А ты потащила ее на морскую прогулку вместе с Веней! Кстати! Что ты делала, когда они упали в воду?

– Прыгнула следом.

– Зачем?.. – опешил Платон.

– Как все жабы, я хорошо плаваю, – объяснила Илиса. – Я хотела помочь Вене.

– Ужас какой!.. – пробормотал Платон, представив, что он пришел бы в пустой дом и потом еще много дней ждал бы эту ненавистную девчонку и Вениамина – в кошмаре неизвестности и одиночества.

– Почему это произошло? Как такое могло случиться?

– Потому что так было спланировано. Где ты был с утра? – вдруг спросила Илиса.

– В суде. Потом в милиции. А до этого я был в морге. Кем спланировано?

– Сейчас объясню. Ты узнал, как умер твой брат?

– Нет. Я узнал, где нашли его тело.

Илиса села и уставилась на Платона серыми глазами навыкат. Ему стало не по себе от ее взгляда.

– Ты столько времени потратил, чтобы узнать, где нашли тело твоего брата? – подозрительно спросила она.

– А ты на что потратила свое время? – возмутился Платон. – Ты лазила в мой компьютер, и что?

– Платон Матвеевич, ты дурак, – заявила Илиса. – Потратить столько времени и не понять, кого ты привел в дом?

– Кого я привел в дом? – не понял Платон. – Да кто здесь только не побывал!

– Хочешь узнать, что я выяснила? Я узнала, что Лужана Нагая дважды привлекалась за мошенничество и даже получила срок.

– И как ты это узнала?

– По фотографии ее татуировки! – зло проговорила Илиса. – Особые приметы. По татуировке можно многое узнать! В ее деле указаны особые приметы. А я видела ее спину, когда врач приходила. Мне хватило сорока минут сидения перед твоим драгоценным компьютером, чтобы выяснить по адресной справочной, где проживала и работала Лужана Нагая в 1982 году.

– И где? – ничего не понимает Платон.

– В фирме «Заря» в Москве – уборка квартир, помощь по дому.

– Ты хочешь сказать... – сник Платон.

– Я хочу сказать, что пока ты болтался без дела, я узнала, кто такая твоя монашенка и зачем она пробралась к тебе в дом.

– Она мать Федора, да? – прошептал Платон.

– Похоже, что так, – смягчила голос Илиса.

– Я думал об этом. Я хотел разузнать, но решил, что важнее выяснить обстоятельства смерти брата.

– На кой черт тебе нужны эти обстоятельства? – зашипела Илиса.

– Для меня это важно! – повысил голос Платон.

– А тебе не важно, что монашенка пробралась в эту квартиру с одной целью – уничтожить Веню? Он думал, он хотел узнать!.. Не проще было бы не тащить ее в дом?

Платон понял, что говорить больше не сможет. Куда уж там – говорить. Хорошо бы не надавать оплеух этой жабе. Он молча ушел в спальню и заперся на ключ.

Бросившись на кровать, он уставился в потолок. Дышалось трудно. На груди и правда, словно жаба тяжелая примостилась – скользкий холод подбирался к сердцу. Вдруг он подумал, что лежит, раскинув в стороны руки и расставив ноги. Как только что Илиса на супружеской кровати. Потом Платон подумал, что он будет делать с этой Царицей огня и воды? Как вообще жить дальше? И вдруг понял, что Веня утонул. Он вспомнил себя, восьмилетнего, впервые оказавшегося под водой. В мутной воде растворенное солнце расцвечивало песчинки, в ушах гудело, словно вода уже пробралась внутрь и искала выхода, распирая тело. И давило на темечко огромное, тяжелое одиночество, какое бывает с человеком только под водой – не видно границ жидкости, в которой ты – чужак, потому что должен дышать воздухом.