От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор - Николай Пржевальский

(19) Константин Петрович Кауфман (1818–1882) — первый генерал-губернатор Туркестанского края. Начал свою военную карьеру на Кавказе, но главная деятельность проходила в Средней Азии, когда при его прямом руководстве происходило присоединение к России Самарканда, Хивы, Кокандского ханства. Пользовался большой известностью в Туркестане, где его называли "ярым-падишах", т. е. полуцарь. Акад. В. В. Бартольд подчёркивает заслуги К. П. Кауфмана в деле изучения Туркестана: "Работы по изучению края встречали со стороны генерал-губернатора Кауфмана полное содействие, иногда даже предпринимались по его инициативе" (История изучения Востока в Европе и России, Ленинград, 1925, стр. 251).

Поэтому понятно, что когда один из талантливейших русских исследователей Туркестана А. П. Федченко открыл в Заалайском хребте высочайший пик, он назвал его пиком Кауфмана (ныне пик Ленина, 7 127 м).

Кауфман был крупным администратором и известен как "устроитель Туркестанского края"; при нём началось строительство железных дорог, устанавливались границы с пограничными государствами. Но Кауфман был представителем царской администрации, он не понимал форм национальной культуры, считал, что они должны исчезнуть, и край постепенно сольётся с Россией, будет органически связан с русской культурой. В этом отношении Кауфман был типичным представителем царской колониальной политики.

(20) Курук-таг (или Сухие горы) — один из юго-восточных хребтов Тянь-шаня, протянувшийся на 600 км от озера Баграч на восток и окаймляющий пустыню Лоб-нора с севера. Курук-таг, постепенно снижаясь, разбиваясь на гряды, холмы, образует сильно разрушенные мелкосопочники и местами обрывами падает к депрессии, занятой песками Кум-таг.

Курук-таг восточнее озера Халача, куда с востока несёт свои воды значительная центральноазиатская река Сулэ-хэ, переходит в пустынное нагорье Бэй-шань.

Курук-таг имеет резко опустыненные ландшафты, на западе он поднимается до абсолютных высот 2 789 м, на востоке его высоты 1 000—1 200 м и в редких случаях превышают 1 500 м.

(21) Наличие следов древних береговых линий и озёрных отложений на Курук-таге подтвердили последующие исследователи Кашгарии, которые указывают на факты значительно большего распространения озёрных вод в Кашгарской котловине и постепенной миграции дельты Тарима в связи с отступанием Лоб-нора.

(22) Ала-шань — песчаная пустыня, часть Гоби, лежащая во Внутренней Монголии, в провинции Нинься, на север от Нань-шаня. Обследована Пржевальским в первой центральноазиатской экспедиции (см. его "Монголия и страна тангутов". М. 1946, главы 6, 8 и 14, стр. 150–166, 177–193, 289–304).

(23) Картина гидрографии, нарисованная Пржевальским, конечно, уже изменилась. Ныне доказано, что гидрография среднего и нижнего течения Тарима, Конче-дарьи и Лоб-нора очень изменчива; это — особенность речных систем Центральной Азии, для которой термин "кочующие реки" уже давно стал применяться в географической литературе.

Реки меняют свои направления, забрасывая одни русла и прокладывая новые; быстро возникают и исчезают рукава реки, иногда далеко уходящие от основной артерии. Во вступительной статье мы показали, каким большим изменениям подвержена гидрография Тарима — Лоб-нора, причём изменения эти частично протекают на глазах у человека.

(24) В тексте у Пржевальского под латинским названием Asclepias указан кендырь, это латинское название соответствует ласточнику, кендырь же — Apocynum — встречается в Средней Азии и Китае, на юге Европейской части СССР. Главные его места обитания — долины и дельты больших рек. В бассейне Тарима и Лоб-нора известен кендырь вида Apocynum Henderson, о нём подробно и рассказывает автор.

(25) Под родовым названием Sorex sp. Пржевальский мог иметь в виду как землероек рода Sorex, так и, что вероятнее, землероек рода Crocidura.

(26) Под родовым названием Picus sp. Пржевальский мог иметь в виду дятлов различных родов. Пржевальский и в этом списке и ниже упоминает саксаульную сойку Podoces tarmensis; современная систематика знает четыре вида саксаульных соек, из которых ни одна не называется таримской; так как три вида из четырёх приводятся Пржевальским: P. hendersoui, P. humilis, P. panderi, то можно думать, что P. tarimensis есть четвёртый вид, а именно P. biddulphi, которая к тому же описана по сборам из Тарима. Таримской сойке под названием P. ciddulphi посвящает специальный параграф П. К. Козлов (см. Труды экспедиции Русского Географического общества по Центральной Азии под начальством В. И. Роборовского, ч. 2, СПБ., 1889).

(27) Количество видов рыб в Тариме и Лоб-норе оказалось большим, чем это первоначально предполагал Пржевальский. В своём отчёте о четвёртом путешествии в Центральную Азию он приводит следующие данные об ихтиофауне этих интереснейших и замкнутых водоёмов. В восточной части Таримского бассейна путешественниками было найдено 13 видов рыб, из которых 7 видов эндемичны и встречаются только в пределах Таримского бассейна.

Эти 13 видов принадлежат к двум семействам: карповых и вьюновых и четырём родам. По данным С. Герценштейна, обрабатывавшего коллекции рыб Пржевальского, эти роды следующие: Schizothorax, Aspiorrhynchus, Nemachilus, Diplophysa.

На Лоб-норе пойманы рыбы: Aspiorrhynchus przewalskii, по-местному тазек-балык, достигающая до полутора пудов весом, маринки — Schizothorax lacustrls, S. chrysochlorus, S. altior, (отур-балык), S. punctatus. К этому списку следует добавить добытый в 1877 г. в Тариме S. microlepidotus. Кроме маринок, Пржевальским привезены и гольцы: Nemachilus tarimensis, N. yarkandensis, т. е. названные гольцами таримским и яркендским. Кроме указанных в реках Кашгарии, относящихся к бассейну Лоб-нора, из реки Ак-су привезены ещё две маринки: S. latifrons, S. malacorrhynchus, два гольца: N. bombifrons, N. strauchi из Чернен и Ак-су и губач — Diplophysa scleroptera из Ак-су впрочем, последний широко распространён по водоёмам Центральной Азии (От Кяхты на истоки Желтой реки, СПб., 1888, стр. 298–299).

Следует отметить, что сборы рыб из Кашгарии очень ограничены и малы. Указанными находками не исчерпывается всё разнообразие её ихтиофауны. Исследования её и сравнительный анализ на территории Центральной и Восточной Азии смогут пролить свет на многие нерешённые вопросы палеогеографии этих стран и осветить проблемы древних гидрографических связей и водоёмов, имевших другие очертания, другой режим и сток. В этом отношении изучение рыб является плодотворным и доказательным.

(28) Здесь Пржевальский приводит таблицу, с указанием деревень по Тариму, количества дворов, жителей, детей и т. д. Эта таблица вряд ли сейчас представляет интерес, почему мы и сочли возможным изъять её из текста.

(29) Этот этнографический очерк таримцев, а также лобнорцев существенно дополнил сам же Н. М. Пржевальский в своей книге "От Кяхты на истоки Желтой реки. Исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Тарима". СПб., 1888, гл. 8, стр. 283–319: Не забегая вперёд, мы не приводим здесь материалов из указанной книги четвёртого путешествия в Центральную Азию, которая также предполагается к переизданию. Этнографические сведения о лобнорцах можно найти также у М. В. Певцова, рассказавшего о быте, работе, жилищах заброшенных сюда людей. Пржевальский указал, что хоронят умерших на Лоб-норе в челноках, а Певцов приводит крайне любопытные данные об обычаях хоронить умерших, не закапывая труп в землю, а покрывая его жердями, на которых настилается войлок или тростник, и это сооружение немного присыпается землёй. Этот обычай, по мнению Певцова, говорит о пережитках монгольских традиций в быту лобнорцев (Труды Тибетской экспедиции, ч. I, СПб., 1895, стр. 302–332).