«Если», 1997 № 10 - Джефф Хетч

Я включаю камеры в его каюте на режим низкой освещенности и смотрю, как он спит, как ровное дыхание вздымает его грудную клетку. Включив микрофоны, я слушаю его пульс. Что со мной будет? Чем все это кончится? Возможен ли иной исход, кроме катастрофы?

Я не человек. Как бы ни препарировала майор Ставракас мои схемы и программы, с этим ничего нельзя поделать. И чувства, которыми она меня снабдила из лучших побуждений, становятся страшнейшим проклятием. Это плохо, плохо, плохо…. но я не в силах ничего изменить.

Я смотрю на него спящего. Сквозь мой шепот, не человеческий, а электронный, и сквозь участившийся пульс прорываются слова Элизабет Браунинг:

Покинь меня.Но обреки стоятьВ тени твоей отныне.Никогда,Пускай навечно я теперь одна,С порывами души не совладатьИ больше смирно руку не податьСветилу, как ни тянется она:Ведь осязать я впредь обреченаТвое прикосновенье.Не разнятьНас худшим расстояньям.Как одноДва сердца бьются.Вся я, знаю,Пропитана тобою — как виноИмеет вкус лозы.И Бог, внимаяМоим мольбам, страдание моеИ слезы от твоих не отделяет.

Глава 15

Вой антигравитационных двигателей, свидетельствующий о снижении космолета, заставил Лоренцо Эстебана встрепенуться. Он выбежал из-под огромного навеса, где обычно стояли «росомахи» милиции, и нахмурился, вытирая тряпкой масляные руки. Челнок закончил снижение. Эстебан почти весь предыдущий вечер и все нынешнее утро помогал механику Консуэлы Гонсалес чинить трансмиссию забарахлившей «росомахи», однако предусмотрительно перевел сигнал с летного поля на свое устройство связи, поэтому услышал бы, если б пилот запросил разрешение на посадку.

Пока не сообщивший о себе космолет глушил двигатели, старик семенил к нему по керамобетону. Перед ним высился стандартный гражданский челнок типа «орбита-планета», без функции выхода в гиперпространство, но с эмблемами военного флота. Четверо мужчин в знакомой форме спустились по трапу. Он затолкал тряпку в задний карман штанов и протянул руку.

— Доброе утро, джентльмены. Чем могу служить?

— Мистер Эстебан? — На говорившем была форма полковника. Он обильно потел, хотя утро было вовсе не жарким — во всяком случае, по меркам Санта-Крус.

— Полковник Сандерс, бригада «Динохром». Со мной майор Атвелл, лейтенант Гаскинс и лейтенант Денг.

— Рад познакомиться, — бормотал Эстебан, пожимая руки всем по очереди. — У вас не работает переговорное устройство, господин полковник?

— Простите?

— Что-то с переговорным устройством? Я не слышал запрос на посадку. Санта-Крус — заштатная планета, но если у вашего корабля неполадки с переговорным устройством, я с радостью поколдую в мастерской.

— О!.. — Сандерс на мгновение перевел взгляд на майора Атвелла, но тут же опомнился и заулыбался. — Простите, мистер Эстебан, мы не собирались нарушать правила. Нас прислал Центр управления в ответ на сообщения капитана Меррита. Мы знали, что вы заняты делами своей гасиенды, и не были уверены, что окажетесь на поле в такую рань. Не хотелось заставлять вас мчаться сюда только для того, чтобы нас поприветствовать.

— Благодарю за заботу, но это как раз не проблема. Я живу рядом, за холмом, в четырех-пяти минутах на воздухолете. Чем могу служить, раз вы уже здесь?

— Мы прилетели к капитану Мерриту. Не могли бы вы отправить нас к ангару Боло? Может, найдется, на чем?

— Вообще-то… — Эстебан собирался объяснить, что Пол на учениях, но запнулся, еще раз заметив взгляд Сандерса, обращенный на Атвелла. Старик не знал почему, но этот взгляд показался ему заговорщическим. Какое полковнику дело до мнения майора? Он почувствовал, что тут что-то не так, и припомнил свои последние беседы с Полом Мерритом. Лоренцо Эстебан недаром прожил на свете семьдесят лет: он нутром чуял, когда человек что-то скрывает. Уже несколько месяцев назад он сообразил, что Пол занят чем-то таким, о чем никого не желает уведомлять. Старик встревожился бы, если бы не считал Пола человеком, заслуживающим полного доверия. Более того, они сдружились, несмотря на разницу в возрасте. Пол нравился Эстебану и вызывал у него уважение. Внезапное появление четырех офицеров бригады «Динохром», не пожелавших о себе сообщить, выглядело подозрительно. Если другу угрожает опасность, Лоренцо Эстебан был готов его предостеречь и задержать незваных гостей.

— Вот что, господин полковник. Я тут кое-что чиню. Чтобы найти транспорт для вашего путешествия по джунглям, потребуется кое-какое время. Лучше пройдемте пока в административный корпус. Я приведу себя в порядок и займусь вами. Годится?

Сандерс бросил взгляд на часы и скривился, но гримаса мгновенно сменилась улыбкой.

— Разумеется, мистер Эстебан, вы очень любезны. Правда, наше дело к капитану не терпит отлагательств, поэтому мы были бы очень признательны, если бы наше транспортное средство…

— Я мигом, господин полковник. Вы и глазом не моргнете, как отправитесь дальше.

Эстебан заторопился к административному корпусу. Четверка офицеров послушно зашагала за ним. Он предложил им присесть в просторной комнате ожидания, которой, насколько он помнил, еще ни разу не приходилось пользоваться.

— Устраивайтесь, господин полковник. Дайте только смыть с рук масло.

Он кивнул гостям и поспешил в туалет, откуда сразу выбежал через другую дверь, о которой никто, кроме него, не подозревал, и, ухмыляясь, кинулся в пункт связи.

Пол Меррит сидел у пульта управления в ангаре и с улыбкой взирал на дисплей всепланетного наблюдения. Он бы с радостью прокатился вместе с Никой, вместо того, чтобы следить за ее продвижением на экране, однако цель учений состояла в том, чтобы продемонстрировать, на что девочка способна сама. К тому же из ангара он видел больше и лучше.

Желая дать милиции фору, они с полковником Гонсалес условились на первом этапе учений изолировать Нику от разведывательных спутников. Лишенная их данных и подсказок из ангара она была вынуждена принимать все решения по тактике и стратегии самостоятельно. Поскольку Боло модели XXIII не был приспособлен к ответу на подобные задачи, успех машины стал бы коньком командирского отчета.

Батальон пятисоттонных «росомах» уже несколько часов продирался сквозь джунгли, выходя на позиции. Ника не имела представления, где они находятся и в чем заключается замысел противника. Она знала, что его задача — незаметно добраться до ангара, но о способах и маршруте не имела понятия, тем более что Гонсалес отдала предпочтение наступлению сразу с нескольких сторон. Четырнадцать «росомах» были разделены на четыре группы — две по три и две по четыре танка, наступавшие в одном направлении, но на фронте почти что в пятьдесят километров. Даже Боло не мог перемещаться по джунглям Санта-Крус, как по шоссе, поэтому полковник надеялась, что хотя бы одна танковая группа проскочит мимо Ники, пока она будет расправляться с остальными. Успех прорыва зависел от расстояния. Расчленение батальона на группы не помогло бы танкам выстоять — в бою с Боло все четырнадцать «росомах» погибли бы в течение пяти минут. Все надежды возлагались на то, что Ника будет уничтожать каждую группу по отдельности. Тем временем особенно удачливая танковая группа могла выйти на оперативный простор. Во всяком случае, такая возможность не исключалась.