Мор - Павел Корнев

К ночи прохладней в городе так и не стало. Наоборот – будто пуховой периной обмотали. Промокшая от пота рубаха липла к спине, дышать было нечем, а только начинавший дуть с моря вечерний бриз ощущался разве что на холмах, но никак не в лабиринте скучившихся в низине домов.

Да и нес ли он свежесть, этот бриз? Очень сомневаюсь.

Вечерний Ораж-на-Рее произвел странное впечатление. Город словно очнулся, и теперь бульвары заполонили переставшие прятаться от дневного зноя обыватели. На верандах многочисленных харчевен горели фонари, оттуда доносились обрывки веселых мелодий, звонкий женский смех и гомон подвыпивших гуляк. Многие танцевали прямо посреди улицы; изредка такие хороводы рассыпались на отдельных людей, вновь бросавшихся друг на друга уже с кулаками.

Время от времени навстречу попадались стражники. Расползавшиеся от казарм дюжие парни с алебардами наперевес шагали в сторону портовых районов, их обремененные пивными животами коллеги постарше направлялись в более спокойные районы с одними лишь дубинками.

Но веселились не все: обитатели некоторых кварталов уже отправились спать, и там стояла кромешная темень – ни единого лучика света не выбивалось из щелей плотно сбитых ставен.

Где-то нас провожали равнодушными взглядами частные охранники, где-то настороженно глядела вслед прятавшаяся по подворотням шпана. Пару раз меня пытались затащить в хороводы, один – и это было удивительнее всего, – обратились с просьбой рассудить спор устроившие философский диспут монахи. Танцевать я наотрез отказывался, ссылаясь на врожденную хромоту; подвыпивших братьев вполне устроила мелкая монетка, и мы расстались вполне довольные друг другом.

Вообще, обитатели Оража-на-Рее оказались весьма милыми и добродушными людьми; вот уж чего от Драгарна не ожидал, того не ожидал.

Единственный и неповторимый, да?

Меж тем дорога начала подниматься в гору, и расспросивший случайного встречного Валентин вскоре указал на один из домов в тенистом переулке:

– Здесь!

Я кивнул и с тяжелым вздохом натянул жакет. Поколебавшись, надел и шляпу и поднялся по выщербленным ступеням конторы, на вывеске которой без затей вывели:

«Хидис и партнеры. Законники».

Заглянув в неплотно прикрытое ставней окно, я заметил отблеск горевшего внутри светильника и дал отмашку подельникам:

– Ждите!

Сам, все так же перекатывая медные шары, толкнул оказавшуюся незапертой дверь и шагнул через порог. Дремавший на табурете охранник – бугай, безрукавка которого оставляла открытыми мускулистые плечи, – немедленно встрепенулся, поднялся на ноги и нахмурился:

– Чего надо?

– Есть вопрос…

– Закрыто, приходи завтра, – безапелляционно заявил парень.

– Мне срочно.

– Закрыто! Не ясно тебе?

– Что там такое еще?! – послышался раздраженный крик из приоткрытой двери; охранник отвлекся, и, поднырнув под выставленную руку, я прошмыгнул в кабинет законника.

– Куда?! – рявкнул бугай. – Стоять!

– Господин Хидис? – зачастил я. – Меня зовут Шило, я прибыл из Акраи и хочу передать вам предложение своих деловых партнеров…

– Какого беса?! – выругался Костас и судорожно сгреб в верхний ящик стола составленные стопками монеты. – Убирайся немедленно отсюда!

– Это выгодное предложение.

– Вон!

Охранник бесцеремонно дернул меня на выход, и тогда я позволил выскользнуть одному из медных шаров. Остальное оказалось делом техники – опрометчиво глянувший себе под ноги бугай получил ребром сжатой в кулак ладони по переносице, покачнулся, уперся спиной в косяк и без чувств съехал на пол.

А вот Костас оказался непрост. Стремительно соскочив со стула, он отдернул закрывавшую черный ход портьеру, рванул на себя дверь и… бухнулся на колени, когда второй шар угодил ему точнехонько в основание затылка.

Убедившись, что не перестарался, я оттащил законника обратно к столу, связал и его, и телохранителя порезанной на ленты шторой и запер контору изнутри. После сунул охраннику в рот тряпку, прислонил уже очнувшегося Хидиса спиной к стене и уселся напротив. Вытащил нож и, поигрывая им, начал свою речь:

– Хоть разговор у нас с вами и не задался, я не в обиде. Растерялись, понимаю. Не каждый день из Акраи приезжают. Но давайте на будущее обойдемся без спонтанных порывов. Вот, к примеру, захочется вам вдруг позвать на помощь, так вы сначала подумайте – каково это, когда дробят коленную чашечку. Сначала подумайте, а потом промолчите. – Я вернул на стол тяжеленную каменную чернильницу и спросил: – Вы согласны, что так будет лучше для нас обоих?

– Что вам надо? – прохрипел Костас Хидис, выглядевший как ничем не приметный субтильный мужичонка лет сорока.

– Будьте любезны ответить на вопрос.

– На вопрос? А! Да! Да, так будет лучше. Никаких криков.

– Вот и замечательно. Сами понимаете, я проделал столь долгий путь вовсе не для того, чтобы ломать людям кости. В этом вполне мог практиковаться и в Акрае.

– И зачем же вы к нам приехали? – спросил на удивление быстро пришедший в себя законник, устраиваясь поудобней.

– Предложить взаимовыгодное сотрудничество.

– Ну пока наше сотрудничество взаимовыгодным не назовешь.

– Пока это вообще не сотрудничество.

– Так слушаю вас. Вы говорите, говорите! Разумные люди всегда могут прийти к устраивающему обе стороны соглашению…

– Сразу к делу? – хмыкнул я. – Мне это нравится. Я и мои компаньоны хотели бы стать единственными покупателями товара, который сейчас не без вашего участия поставляется в Стильг. Мы даже готовы на четверть увеличить закупочные цены.

– Какой еще товар? – поморщился Костас, глаза у которого так и забегали.

– Ну вы знаете, бочонки с ним еще вылавливают в море…

– Какие бочонки? Я простой законник, а не купец или контрабандист!

– Ну тогда я простой костолом.

Я ухватил Костаса за ногу и стиснул пальцы, оттягивая на себя коленную чашечку. Хидис заелозил на полу, тихонько заскулил и вскоре взмолился:

– Не надо! Мне ничего не известно ни о каких бочонках! Меня оклеветали!

– В самом деле? – Я не подал виду, что всерьез рассматриваю такую возможность.

Но, если посудить – мог капитан излишне настойчивого жулика на своего недруга натравить? Мог, разумеется. Вот только слишком поздно на попятную идти. Надо дожимать.