Капризная вдова - Валери Кинг

Пока Филипс разглядывал ее лицо, она, в свою очередь, тоже могла, не стесняясь, смотреть на него, и ее радовала такая возможность, потому что с первой же встречи в театре этот человек вызвал в ней живейший интерес. Было в Филипсе что-то цельное, сильное и одновременно трогательное. В последние несколько дней им довелось довольно часто беседовать, и она все больше и больше проникалась к нему уважением и симпатией. Как ее злило прозвище Золотой Заяц, этот грубый, насмешливый намек на огромное состояние Филипса! Девушка видела, что на ее нового знакомого обидное прозвище действовало, как удар хлыстом, хотя он и делал вид, что ему это безразлично. Он признался, что хотел даже расстаться со знаменитой тростью, от которой пошло прозвище, – дорогой сердцу вещицей, подарком отца ко дню совершеннолетия, но по зрелом размышлении решил, что насмешки толпы не стоят такой жертвы. Шарлотта похвалила Филипса за выдержку, и с той поры он, продолжая хлопотливо ухаживать за Энджел, стал уделять внимание и Шарлотте – справляться о ее здоровье, заговаривать с ней о погоде. Очень скоро выявилась общность их интересов, и часто, особенно когда Энджел плотным кольцом обступали поклонники, Шарлотта и Филипс подолгу беседовали на всевозможные темы – от свежего эссе в газете «Икземинер» до размещения в Британском Музее статуй из Парфенона, приобретенных графом Элгином. Одна из неиссякаемых тем их разговоров – красота и все с ней связанное – неизменно возвращала Шарлотту и Филипса к Энджел, и они вместе восхищались прелестным лицом, фигурой и музыкальной одаренностью Красавицы.

Ко дню бала Шарлотта поняла, какого рода любовь питал Филипс к ее сестре. В отличие от юнцов, превозносивших в стихах прелести Энджел, его толкала к ней благородная страсть к прекрасному, в которой не было ничего чувственного. Много лет Филипс провел в погоне за прекрасным, превратив свой огромный дом в Оксфордшире в настоящий храм искусства, полный великолепных картин, скульптур, фарфора, древних ваз, изящных табакерок, старинного оружия и драгоценностей. Филипс смотрел на Энджел с вожделением коллекционера или кладоискателя, нашедшего долгожданное сокровище. И хотя он никогда прямо не говорил о своих намерениях, Шарлотта догадалась – он видел, что красота Энджел станет венцом его блестящей коллекции.

Шарлотта только однажды попыталась открыть Филипсу глаза на маленький, но существенный изъян и его вполне невинных планах. Как-то на танцевальном вечере она спросила его, имел ли он случай поговорить с Энджел по душам. Смущенно нахмурившись, Филипс пробормотал, что имел, но недолго – из-за проклятых молокососов, вечно увивающихся за ней. Однако, по его словам, и этого оказалось достаточно, чтобы убедиться: изысканность речи Энджел под стать ее красоте, а большего ему и не требуется.

Воспоминание заставило Шарлотту улыбнуться, но она подавила смешок, потому что Филипс все еще сосредоточенно рассматривал ее в лорнет. Вдруг его лицо просветлело.

– Очки! Господи, вы сняли очки! – воскликнул он. – Это замечательно! Я оказался прав, без очков вы очень красивы! Для меня большая честь, что вы решились последовать моему совету.

– Он хорош всем, кроме одного.

– И в чем же его недостаток? – быстро, в своей обычной манере, спросил он.

– У меня все ноги в синяках оттого, что без очков я постоянно натыкаюсь на мебель!

Филипс захохотал, хлопая себя по коленям, а отсмеявшись, предложил Шарлотте тур вальса.

– По крайней мере, в моих объятиях вы некоторое время будете в безопасности! – пояснил он с невиннейшим видом, заставив девушку вспыхнуть одновременно от смущения и радости. Потом, чуть наклонив голову и приоткрыв рот, он смерил Шарлотту взглядом, по-видимому, представляя себе эту пикантную картину, и, похоже, остался ею доволен. Кашлянув, он добавил:

– Если, конечно, я сам буду достаточно осторожен и не отдавлю вам ноги!

Шарлотта, заметившая, как быстро занимают места готовые к танцу пары, поспешно вскочила на ноги:

– С радостью принимаю приглашение, но нам лучше поторопиться, иначе придется дожидаться следующего танца – сегодня в зале настоящее столпотворение!

Филипс тоже проворно вскочил и, взяв девушку под руку, повел на середину залы. К досаде Шарлотты, он выбрал место как раз напротив Энджел и ее партнера – молодого человека с красным от волнения лицом и большими карими глазами. Он не сводил с Красавицы восторженного взгляда. Шарлотта взглянула на мистера Филипса – тот тоже с обожанием смотрел на Энджел. Шарлотта вздохнула: она любила сестру, но сейчас ей было досадно, что природа не одарила ее столь щедро, как Энджел.

От нескончаемых улыбок у Энджел даже разболелись щеки. Пусть только закончится этот кошмар, она тут же покинет Лондон и никогда, и больше никогда в жизни не улыбнется! Бал начался каких-нибудь три часа назад – пытка кончится не скоро, надо терпеть, но где взять силы?! Ее несносный партнер уже в который раз наступает ей на ногу! Ах, если бы Энджел была настоящим ангелом, то с радостью взмахнула бы сейчас крыльями и улетела! Она сердито глянула на молодого краснолицего партнера, больно сжавшего ей руку, и сразу об этом пожалела – юноша покраснел еще больше и, сбивчиво извинившись за неловкость, стал превозносить ее божественную красоту. Каждый раз одно и то же! А ей надоело слушать всю эту чушь, из которой она не понимала и половины! И все же из вежливости она снова кивнула и улыбнулась молодому человеку, с неудовольствием подумав, что ее любезность наверняка примут за особый знак внимания. Как нелепо!

Отвернувшись от партнера, она стала разглядывать соседние пары и заметила… как бишь его называют? Кажется, мистер Золотистый? Мистер Заяц? Впрочем, неважно! Этот господин вовсю кружился по зале, сжимая в объятиях смеющуюся Шарлотту. Неужели этот болтливый увалень пришелся сестре по душе? Он дважды приглашал танцевать Энджел и буквально замучил ее невыносимо длинными и скучными рассказами о своем замечательном доме, так что теперь ее сердце сжималось от страха всякий раз, когда она ловила его взгляд, – не дай бог снова пригласит! Если это случится, она упадет в обморок, потому что ей невмоготу даже говорить с ним, не то что танцевать!

И все же она продолжала мило улыбаться.

Вальс казался бесконечным, Энджел вертела головой, чтобы не видеть красной физиономии партнера. После четвертого круга она заметила незнакомого молодого человека со скрещенными на груди руками, который не сводил с нее хмурого взгляда. Возможно, он за что-то на нее сердит? Но Энджел была уверена, что никогда прежде его не видела и уж тем более ничем не могла его обидеть. Заинтригованная, она начала поглядывать в его сторону при каждом удобном случае и обнаружила, что он смотрит на нее, не отрываясь. Буйная грива волос, печать ума и сильного характера на лице – он напомнил Красавице одну из неистовых, трудных для исполнения фуг Баха. Первый раз в жизни Энджел почувствовала, как при взгляде на мужчину у нее затрепетало сердце.