Ассимиляция - Алексей Имп

Скоро плотность посадки деревьев и кустарников парка стала снижаться, а по мере приближения к его границе ландшафт вообще перешел в ровный, просматриваемый далеко во все стороны открытый газон. Царская особа направилась в небольшой флигель, располагавшийся на границе с городом и окраине большого монументального строения с колоннами, арками, мозаикой и прочей восточной архитектурой похожей на земные минареты.

Тут Олег распахнул по шире глаза, чтобы запомнить расположение постов и пропускных пунктов через высоченную каменную стену, со сверкающей молнией поверх нее.

Проходов было несколько: один для пеших путников, там толкался целый батальон наемников в полной боевой готовности, они явно кого-то ждали, землянин даже догадывался кого. Идти туда, значит, встретится с кучей экипированных до зубов самым современным магическим оружием доггеров. Не имея тяжелого вооружения или оружия с эффектом массового поражения, это снижает шанс прорваться до нуля. Второй проход построен для въезжающих на животных через поднимающиеся широкие ворота в шлюзовое помещение. Снаружи его никто не охранял, тут, видимо, действовала какая-то скрытая автоматика. Как она действовала наблюдатель убедился, как только подъехали к сооружению.

Принцесса нажала несколько раз рукой в перчатке на макушку скакуна, и он послушно издал два тревожных, усиливающихся и повышающихся в тональности по нарастающей к концу, протяжных сигнала: «Кваааа! Квааааааа!».

Ворота пошли вверх и открыли темный зев тоннеля. В ладони гордой девушки появился магический огонек, небольшой, но успешно освещавший дорогу, как лампочка в сто ватт. Она снисходительно поглядела на изумленного попутчика, хмыкнула и тронула поводья, заставив изнывающего варана двигаться в ответвление, закончившееся загонами для верховых животных. Запахло резким запахом экскрементов, Олег поморщился, что тоже не укрылось от наблюдательной Лохардры.

— Что, не нравится запашок? Ах-ха-ха! Будешь плохо мне прислуживать, отправлю сюда, убирать дерьмо. Кстати, тут мы еще наказываем нерадивых слуг плетьми за неповиновение.

Полковник, от негодования непроизвольно сдавил сцепленные руки, обхватывающие тело принцессы, получилось так, что он ее еще ближе прижал к себе. А она, восприняв это как признак проявления страха и слабости духа, добавила:

— То-то же! Слезай и помоги мне спуститься.

Совершив обратный прыжок-переворот, он словил улыбку хозяйки и снова заставил распластаться уставшее животное. Чтобы не вызывать недовольство, ловко подбежал и снял легкую как пушинку аристократку с седла, взяв ее на руки. Она, впрочем, не протестовала, но возмущенно похлопала его древком плети, когда потом попытался поставить ее на землю.

— Неси меня так в мои апартаменты, Олегус, мне кажется, ты справишься со своей службой хорошо, — и игриво потрепала короткую шевелюру между бутафорских ушей, так и лежащих прижатыми еще Сэссилией.

Глава 38

— Ну, чего ты испугался, трусишка? Я тебя пока есть не собираюсь, хотя и очень хочу, — строгий тон принцессы сменился на загадочно-игривый, она поймала за руку Олега, намеривавшего увеличить расстояние между ним и кроватью, на которую водрузил гоблейтшу. Человек перестал тянуть и, расслабившись, подошел обратно к ложу. — Прекрати трястись, подними свои ушки, меня это так заводит. Хватит боятся, просто не представляешь, как тебе сейчас повезло. Ты должен мне по гроб жизни ноги целовать, за то, что вытащила с помойки, где рано или поздно загнулся бы от непосильного труда.

Видя, что раббит мнется и не собирается начинать раболепно прикладываться к ногам с лобзаниями, продолжила уже недовольным тоном:

— А ты, гляжу, у нас гордый зайчик, сразу же решил изображать плохого непослушного мальчика? Хорошо, видимо, тебе тоже нравится строгая госпожа. Помоги мне снять бронеплатье, — поднялась с кровати и повернулась спиной.

Беркутов взялся разбираться с замками между лопатками девушки, они оказались с каким-то секретом. Ни в какую не поддавались, как он их не ковырял. Хозяйка занервничала, стала проявлять нетерпение.

— Что ты там возишься, деревенщина, никогда приличных женщин не раздевал? Да откуда уж у тебя была возможность к приличным-то прикасаться, у ваших потасканных зайчих поднял рубашку и все, бери за хвост. Учись, дурья башка, теперь это будет твоя ежедневная обязанность, одевать меня и раздевать. Приложи палец к замку, глупец и подожди, он нагреет застежку, а потом сдвинь ее в сторону.

Наконец, с помощью «дельных и вежливых» советов закипающей Эмирши удалось вскрыть первый, затем все последующие крепежи. Благодаря оптическому обману, хотя с магических предметов станется, платье выглядело тяжелыми латами, которые, падая, должны были произвести грохот, и как минимум отдавить нежную ножку его владелицы.

Мужчина даже зажмурился, предвидя нагоняй. Драться с женщинами он не хотел, а из-за конспирации оказывать сопротивление не мог и не собирался, поэтому был беззащитным, как простой раббит. Впрочем, звука разлетающихся по полу кастрюль не последовало, одеяние мягко сложилось и перестало напоминать кучу металла.

Зеленокожая амазонка предстала в черном облегающем белье из материала, похожего на латекс, он где закрывал тело, а где совсем не закрывал, у кого как с фантазией. Тут у человека возникли не беспочвенные опасения за его дальнейшую роль в этом эротическом спектакле.

— Подай мне плод Зимбамбу и не стой оркастрским големом без водителя! Ты что их никогда не видел?

— Нетс, госпожас, — пожал плечами мужчина.

— Вон, там лежат на столе круглые в шипах. Разделай его и принеси, как положено, на блюде, — потребовала она, бесстыдно развалившись на широкой кровати с подозрительно странными спинками, на столбиках, к которым были привязаны ременные петли.

Плоды оказались размером с большой арбуз, такие же полосато-зеленые, только сплошь покрытые тонкими длинными шипами. Не уколоться невозможно. Последовавшие при взятии в руки фрукт — «ойки», «айки» и прочие чисто русские слова, которые аристократка не поняла, были встречены ею со смешками.

— А ты забавный, ушастенький, развеселил меня. Неси его теперь к мамочке, — похлопала она по постели.

— Прекраснаяс госпожас, тутас нетус, чемс разделоватьс, — быстро постигал язык самцов раббитов Олег.

— Боже, твои слова после общения с другими охламонами, для меня как музыка. Ты где так хорошо научился говорить? У тех, даже будучи умнее тебя это совсем не получалось, как их не учи плетью по спине. Да не звени ты бубенцами от страха. На, мой меч, справишься с ним? — она нагнулась к горке белья, бывшего бронеплатьем, и на глазах изумленного землянина достала из ниоткуда длинный полуторный меч. — Только не проси меня потом пришивать тебе отрезанную часть тела, я лечить пока не научилась, — по-своему расценила удивление и захохотала свой шутке.

Получив в руки оружие со словами в принебрежительном тоне — «не порежься», Беркутов устав от издевательств, завелся и решил показать надменной принцессе, что тоже не