Запретные желания - Джорджетт Хейер

– Господи; Летти, да не дергай ее так! У нее от этого делается горячка!

Летти была готова обидеться, но он бесцеремонно вытолкал ее из комнаты и велел идти надеть шляпу, потому что коляска будет у дверей через несколько минут.

– А если хочешь, чтобы я дал тебе подержать вожжи, перестань кукситься, – посоветовал он.

Повернувшись, он подошел к креслу Нелл и взял в свои руки ее запястье. Под его пальцами пульс так бешено заколотился, что он сказал:

– Если к нашему возвращению вам не станет лучше, я пошлю за доктором Байи.

– О, прошу вас, не надо! Я ведь не больна! Просто у меня болит голова, и мне не следует выходить на такое жаркое солнце, – быстро ответила она. – Я скоро буду в полном порядке.

– Надеюсь, – сказал он, отпустив ее руку. Потом взглянул на Саттон. – Позаботьтесь о ее светлости!

Ответом на это требование был реверанс, исполненный исключительного достоинства. По опущенным глазам камеристки и по ее приподнятым бровям он мог бы увидеть, как она глубоко оскорблена, но он больше не смотрел на нее. Его взгляд был прикован к лицу жены; ей показалось, что выражение его лица смягчилось; после минутного колебания он наклонился к ней и поцеловал в щеку.

– Бедняжка Нелл! – сказал он.

Он ушел, прежде чем она успела вымолвить хоть слово, и она почувствовала почти непреодолимое желание разрыдаться. Однако сумела совладать с ним и с изрядным самообладанием уверить Саттон, что ей уже лучше и чтобы окончательно выздороветь, нужно только час-другой отдохнуть. Она полагала, что, если ей никто не помешает, она сможет заснуть.

Это пошло бы графине на пользу, но сна у нее не было ни в одном глазу. Она пробовала заинтересоваться новым романом, но обнаружила, что прочитала три страницы, не поняв ни слова; каждый раз, заслышав шум экипажа на улице, она вскакивала и подбегала к окну; а когда она взялась за вышивание, чтобы хоть чем-то занять себя, а не вышагивать по комнате, руки у нее так дрожали, что она не могла сделать ни стежка.

Дайзарт не пришел, и она была так разочарована, что ей понадобилось все ее самообладание, чтобы встретить вернувшегося домой Кардросса со спокойным лицом. Ее воспитание пошло ей на пользу: по ее поведению невозможно было заметить, в каком смятении находятся ее чувства, а когда ей предложили не ездить вечером в Итальянскую оперу, она только посмеялась над такой излишней заботливостью и сказала мужу и золовке, чтобы они не пытались завернуть ее в вату.

Дайзарт заявился к ней без предупреждения назавтра в полдень. Она сидела с Летти в гостиной, пытаясь привести в порядок свои чувства, взбудораженные визитом мисс Берри. Добрейшая дама пришла справиться о ее здоровье, но едва в комнату вошла Летти, она мгновенно привела девушку в исступление, начав с весьма серьезным видом обсуждать ее личные дела. Все ее слова отличались отменным здравым смыслом и делали честь как ее сердцу, так и уму, но ее манера говорить была невыносимой. Ее привычка повторять одно и то же по многу раз только раздражала; она говорила торопливо и чересчур эмоционально, а ласкательные слова и преувеличенные знаки своей привязанности, которыми она пользовалась, чтобы вызвать больше доверия, послужили только тому, что Летти вконец разозлилась. Едва мисс Берри ушла, как явился Дайзарт; когда он вошел в гостиную, щеки Летти еще пылали гневным румянцем.

– Дайзарт! – вскричала Нелл, вскочив с кресла.

– Привет, Нелл! – ответил он с веселой небрежностью. – Я так и думал, что ты дома. – Он критически оглядел Летти и спросил голосом заботливого брата: – А вы-то из-за чего взбесились?

– Пока еще не из-за вас! – ответила Летти с чувством, но весьма невежливо. – Не сомневаюсь, милая Нелл, что ты хочешь остаться наедине со своим мерзким братцем! Что касается меня, то я бы предпочла поговорить с торговцем пончиками, так что я удаляюсь и буду сидеть в библиотеке, пока он не уйдет!

– Ну и злюка! – слегка удивившись, заметил виконт, – Да что я такого сделал, что вы обе на таком взводе?

Не соизволив ответить и только испепелив его презрительным взглядом, Летти с высоко поднятой головой выплыла из комнаты.

– Не мешало бы ей и охладиться, – сказал Дайзарт; закрывая за ней дверь.

– О Дай, слава Богу, что ты наконец пришел! – произнесла Нелл, с трудом сдерживая волнение. – Я в таком горе – в таких душевных страданиях!

– Господи, ты ничем не лучше этой дурочки! – сказал Дайзарт, запуская руку в карман и извлекая оттуда пачку банкнот. – Вот тебе, глупышка! Разве я не обещал, что на этот раз все устрою!

Почти отшатнувшись от пачки денег, она с горьким упреком воскликнула:

– Как ты мог! О Дай, Дай, что ты натворил! Неужели ты думал, что я возьму деньги, полученные таким образом!

– Этого следовало ожидать! – вскричал Дайзарт. – Вообще-то я так и знал, потому и постарался не говорить тебе, что собираюсь сделать! Когда дело доходит до истерических выходок, не знаю, кто из вас хуже – матушка, или ты!

– Истерические выходки! – повторила она, с ужасом глядя на него. – Ты это так называешь? О, Дайзарт!

– Да, черт возьми, именно так! – сверкая глазами, ответил виконт. – И позволь тебе сказать, моя девочка, что вид святоши тебе вовсе не идет! К тому же все это чушь! Я могу еще выслушивать подобную дребедень от матушки, но только, черт возьми, не от тебя. Более того, это уже слишком! Позволь сказать тебе, моя благочестивая сестренка, что если бы Феликс Хедерсетт не помешал тебе, ты бы взяла в долг у этого старого мошенника с Кларджес-стрит!

– Но, Дай! – пролепетала она. – Это же разные вещи! Может быть, я поступила неправильно – то есть я точно знаю, что неправильно, – но ведь не подло!

– Да перестань изображать из себя идиотку! – выйдя из себя, потребовал он. – В жизни не слыхал такого вздора! Что это на тебя наехало, Нелл? У тебя же не было привычки поднимать шум из-за ерунды!

– Какая же это ерунда! Надеюсь, ты так не думаешь! – умоляюще сказала она. – Я бы лучше придумала что-нибудь сама, чем толкать тебя на такой поступок! Мне в голову не приходило… О, если бы я сказала Кардроссу правду!

– Да, если ты собиралась гнать такую волну, как сейчас, лучше бы ты ему сказала! – заявил Дайзарт. – Я всегда знал, что у тебя волос долог, а ум короток, но не до такой же степени! У тебя не все дома, вот оно что, Нелл! Сначала ты мне житья не даешь, чтобы я нашел для тебя деньги, – а откуда, по-твоему, я должен был взять три сотни? Потом, когда я придумываю способ, у тебя только и хватает ума, чтобы все испортить; а когда я наконец притаскиваю тебе пачку наличных, ты меня даже не благодаришь, а читаешь мне распроклятую проповедь! А ведь я специально сломя голову примчался в город, как только у меня все получилось – ведь я решил, что иначе ты впадешь в депрессию или выкинешь что-нибудь идиотское. Честное слово, у меня появляется желание предоставить тебе самой выпутываться из своих бед!