Катунь Коварная - Олег Ершов

Петриков сидел с открытыми глазами и мотался из стороны в сторону, от того, что машина периодически попадала в ямы и выбоины. Шофер то и дело пытался отвернуть в сторону от выбоины, понимая, что у него в кузове, четырьмя рядами сидят почти сорок человек. Но тяжелая усталость, заставляла его все сильнее налегать на большой руль и кивать от засыпания головой. Он пытался держаться и растирал себе мочки ушей и лицо. То вдруг закуривал очередную папиросу или начинал петь песни, всматриваясь в красные фонари впередиидущей машины.

Петриков расставил пошире свои ноги, чтобы не бултыхаться в звене сидячих товарищей, и вспоминал последнюю встречу со своей женой.

– Надо же. – Мотнул головой в сторону, почти вслух, подумал Петриков. – Какая у меня жена, а? А, ведь, сколько лет она сторонилась нашей близости. Всегда находила кучу разных проблем и причин. – Он достал пачку папирос и коробок спичек. Не выпуская из рук АКМ, он привычно закурил, затушив об сапог спичку.

– А тут, на тебе, а она вот какая! – Петриков затянулся по глубже, освещая вокруг себя сидячих солдат горящим угольком папиросы. Он начал вспоминать и анализировать прошлый случай с женой. Да и не только последний, а вообще, он начал вспоминать самый запоминающий момент в своей жизни, встреч с женщинами. И ему стразу же в голову нагрянули воспоминания необычайных встреч с Настей Мироновой. Он еще раз вспомнил ее и подумал, что вот эта не красивая рыжая бестия, вызывает у него самые желанные воспоминания. Перебрав в мыслях несколько моментов, он даже ощутил ее запах и его мужская плоть начала наполняться жаром и влечением к этой женщине.

– Нет! Не может быть. Она мне совсем не нравится! – С испугом подумал он, еще глубже затягиваясь дымом от папиросы. – Вот бестия! – Почувствовав прилив крови в низу живота, выдохнул он толстую струю дыма.

Машину сильно качнуло в сторону, и послышался скрежет метала. Сидевшие в полудреме солдаты, по инерции навалились на впереди сидящих. Машину вновь мотнуло в другую сторону, и она начала судорожно подпрыгивать и лязгать. Водитель, уснувший за рулем успел проснуться, когда УРАЛ уже левой стороной начал врезаться в скалы. Он быстро отвернул вправо, и тяжелая машина понеслась прямо в пропасть. Он вновь попытался ее удержать, поворотом рулевого колеса влево, но правое переднее колесо уже успело выехать за край обочины, и машина начала брюхом бороздить по обочине. Водитель изо всех сил старался удержать машину и, упершись ногами в тормоза, двумя руками держал вывернутый руль. Скорость в идущей колонне была незначительная, и тяжелая машина послушно остановилась на самом краю бездонной ночной пропасти, пропахав брюхом несколько метров, подняв столб пыли. УРАЛ остановился и передними колесами повис над пропастью, устрашающе покачиваясь от шевеления в кузове солдат. Сидевшие и дремавшие солдаты по инерции навалились вперед, и Петриков оказался под самым завалом человеческих тел. От навалившейся тяжести у него что-то хрустнуло в груди, и он потерял сознание.

Водитель сзади идущей автомашины видя такую картину резко остановился и, кликнув всех, быстро размотали лебедку и подцепили зависшую над пропастью машину на трос, не давая ей упасть вниз. Идущая колонна остановилась и, через мгновение, сваливающийся УРАЛ, уже придерживали несколько десятков бойцов. Пока бойцы придерживали УРАЛ, сидевшие в нем солдаты, по одному покинули кузов автомобиля. В свете фар стоящей колонны, они сделали перекличку и уточнили, что одного не хватает. Грунт под висячей машиной начал осыпаться и ее начало стягивать в пропасть не смотря на то, что ее придерживали десятки солдат и лебедочный трос. Кто-то из стоявших солдат, бросился в кузов падающей машины. Все решалось на мгновения. Грунт начал осыпаться еще сильнее, и машина поползла в темную пропасть, растягивая стальной трос лебедки.

– Помогай! – Закричал солдат, нырнувший в темноту кузова. – Принимай, он без сознания! – Повторил он, показавшись в свете фар из черной дыры кузовного брезента, держа на руках другого солдата. Стоявшие рядом бойцы быстро отреагировали и приняли на руки его вместе с пострадавшим. И в этот момент, грунт окончательно осыпался под колесами многотонного УРАЛа и, он со скрипом, наваливаясь на правый бок, повалился в жерло темной бездны, пытаясь утащить за собой другую машину, прицепленную за лебедку.

Кто то из стоящих, крикнул:

– Бойся!

И солдаты, как по команде разбежались врассыпную. Тонкий трос лебедки не выдержал такой нагрузки и, пытаясь удержать груз, расплелся на тонкие нити и окончательно лопнул, издав резкий глухой звук. Тяжелая машина с грохотом сорвалась в глубокую пропасть и всей своей массой рухнула в бурное течение Коварной Катуни. Немного постояв, старшие офицеры, сопровождающие колонну, расквартировав оставшихся без машины солдат по другим машинам, незамедлительно отправились дальше в заданный район. А пострадавшего передали в сопровождающую колонну скорую помощь и отправили в полевой госпиталь.

Петриков пришел в себя уже в скорой помощи, когда санитар ему поднес тампон с нашатырем. Сильная боль в груди и в левом плече не давала ему пошевельнуться. Придя окончательно в сознание, он через силу все же спросил что произошло.

Санитар в белом халате и в солдатской пилотке на голове, расправив рукой свои седоватые усы, кашлянул в кулак, усмехнулся и сказал:

– Отвоевался ты дружок! – Видно в рубашке родился. Однако, кто-то не хочет отпускать тебя далеко. – По-доброму засмеялся он.

Понимая, что он находится во власти врача, Петриков еще раз напрягся и снова спросил:

– А что со мной?

– А с тобой, брат, все в порядке. – Видно тебя хорошо прижало, да ребра поломало да ключицу. – Санитар еще громче рассмеялся. – Вот тебя угораздило. Но все равно надо будет сделать рентгеновский снимок, а тогда уже будет все ясно. – А пока лежи и не шевелись. – Сейчас в госпиталь приедем, и я тебя передам врачу. – А он уже определит твою судьбу. – Санитар еще раз улыбнулся и бросил тампон в старое ведро. А вообще-то, тебе теперь нужно благодарить твоего товарища бойца, по фамилии Миронов! – Это он тебя вытащил из падающей машины. А если бы не он, тогда, пиши – пропало. – Санитар сплюнул в сторону и добавил. —Сейчас бы ты уже тайменей кормил на дне Катуни. – Весело захохотал он. Повезло тебе, браток! Знать, такова судьба, если тебя с того света выдернули! Значит ты еще здесь нужен для чего-то очень важного! – Санитар уже говорил совершенно серьезно, вглядываясь куда-то в темноту через боковое окошко санитарной машины.

Тупая боль в левом боку от самой шеи и до ребер не давала Петрикову не то чтобы пошевелиться, а даже вздохнуть. Ему приходилось дышать очень часто и как то прерывисто, чтобы не причинять себе боль и не потерять сознание. Он закрыл глаза и постарался себя успокоить, потихоньку выравнивая дыхание. Мысли сами собой, сворой черных мышей полезли в его голову. Сначала он подумал, что бы было, если бы он вместе с машиной сорвался в пропасть. И что бы было с его семьей. Марина, наверное, не смогла бы пережить этого. Он даже представил себе, как она в черном платке убивается у его гроба или могилы. А его сыновья стоят в сторонке и горько плачут, не поднимая головы. Петриков начал гнать такие мысли прочь, пытаясь воспроизвести в своей памяти, что-то более яркое и доброе. Ему вдруг вспомнилось, как далеко в детстве, когда ему исполнилось шесть лет, мама испекла ему большой пирог с малиновым вареньем. А когда поставила его на стол, он прочитал наизусть стихотворение перед гостями, и мама отрезала ему самый большой кусок этого пирога. А все гости хлопали в ладоши и говорили, что это очень хороший и умный мальчик. Петриков вдруг подумал, что было бы с мамой, если бы она узнала о страшной трагедии. Он даже открыл глаза и хотел привстать на санитарных носилках, но острая боль заставила его снова занять исходное положение, выключив сознание. Следующий раз Петриков пришел в сознание уже тогда, когда лежал в палате на больничной койке, уже после операции и с наложенным гипсом на ключице. Он открыл глаза и ему показалось, что наступила зима. В палате и за окошком все было белым бело, словно ровное зимнее поле. Распустившаяся черемуха, огромными лапами свежих белоснежных цветов, закрывала все окно палаты. Дивный и дурманящий запах заполнял всю комнату и даже щекотал в носу. Петриков вдохнул приятный аромат через нос и непроизвольно чихнул. Сидевшая рядом на стуле у его кровати санитарка, успокоительно вздохнула:

– Ну, наконец-то, пришел в себя. – Она быстро поднялась со стула и положила книгу на тумбочку. Потом наклонилась над ним и спросила:

– Ну, что солдатик, как мы себя чувствуем?

Петриков, посмотрел на нее, и ему показалось, что перед ним наклонилась Настя Миронова. Он зажмурился и попытался вспомнить, где он находится. Но быстро перебирая в памяти все возможные моменты, он так и не смог подобрать ничего похожего на реальность. Вновь открыв глаза, он спросил: