Солнце в огне - Ксения Хан

сдержала кривой улыбки, но радости от осознания собственной важности не почувствовала. Знал бы Хаджун, кому именно следует её бояться…

– Пусть страх будет в сердце того, кто будет меня недооценивать, ра[58] Хаджун.

Воин серьёзно кивнул.

– Таких во дворце мало, сыта-голь. Многие считают, вас исторгнул тальщим. Нам на юг.

Южную часть дворца Чунсок велел избегать. Но Хаджун уверенно шёл в сторону павильонов, присыпанных снегом, хрустели хлопья, перемешанные со льдом, под его ногами, и копьё звенело при каждом шаге. Йонг старалась идти след в след, не чувствуя холода. Имуги согревал её? Или же, наоборот, как и прочие хладнокровные существа, подстраивался под температуру вокруг и помогал её телу адаптироваться? Будет ли так всегда?

Останется ли имуги в ней до конца жизни?..

«Ты бы хотела, чтобы я осталс-с-ся, – прошипел он тихо, будто неуверенно. – Я даю тебе с-с-силу».

«И убиваешь людей», – отрезала Йонг. Она уже вернулась в Чосон, и змей внутри её тела и разума теперь скорее мешал, но в тот момент, когда Йонг не могла себя защитить, защитил он.

«Они зас-с-служили», – ответил имуги.

«Нет, – возразила Йонг твёрдо. – Не нам решать, кто достоин жизни или смерти».

– Мы пришли, сыта-голь, – голос Хаджуна ворвался в её мысли, и Йонг замерла рядом с ним. Он привёл их к павильону с трёхступенчатой крышей. Снаружи тот был похож на все дворцовые постройки, но в деталях чувствовалась рука Лан. Резные столбы с изображениями Великих Зверей высились перед входом, вытесанные из камня фигурки духов-защитников Чосона смотрели с углов крыши на четыре стороны света. Здесь были менбусин, покровитель загробной жизни, ильмунгван, дух ветра с гор, опсин, защитница дома в теле жабы.

Перед входом на каменных пьедесталах, ростом почти с Йонг, стояли хэчи, львиноподобные статуи с головой льва и телом лошади, защитники от огня. Такие украшали дворцы и в мире Йонг. Она не удивилась бы, узнав, что позади павильона Лан поставила чансынов, резных деревянных идолов с лицами мужчин и женщин. Такие чаще стояли перед селениями и деревнями и редко встречались в городах, но в этом Чосоне, где мифы были не сказками, а реальными существами, забирающими и дарующими жизнь, городские легенды мешались с деревенскими поверьями, а статуи Будды в монастырях соседствовали с фигурами Великих Зверей.

Чем больше защитников для людей, объятых страхом, тем лучше.

– Проходите, – сказал Хаджун. – Я подожду снаружи.

– Генералу доложишь? – спросила Йонг. Хаджун ничуть не смутился.

– Он уже знает, сыта-голь.

Конечно же. Как она могла подумать иначе.

Йонг затолкала все возмущения в дальние уголки сознания, рассердив имуги, и зашла в утопающий во мраке павильон шаманки.

Лан ждала её у золотой статуи Дракона в центре названного храма. Дракон был покрыт копотью, у него отсутствовал левый зуб, вся грудь была исцарапана, как будто его везли мордой вниз по мёрзлой земле, не гнушаясь ярости Великого Зверя. Должно быть, так оно и было. Как бы ещё люди доставили его, такого тяжёлого, с гор в столицу.

Здесь было темно, ветер гулял сквозь раскрытые ставни окон, выдувая дым благовоний. Талисманы с камнями-минералами гремели под опорой, которую держали деревянные колонны, потрескавшиеся от времени. Это был старый храм, но совсем не предназначенный для расположившейся под его крышей статуи Дракона.

Лан сидела спиной к Йонг в кругу из минералов, и над её головой вились сердитые клубы дыма, в которых угадывались жжёный рис и сливовые косточки. Имуги забрался в дань-тянь Йонг и не показывал носа.

– Твоему змею не нравится аромат, – сказала Лан вместо приветствия. Голос у неё совсем не изменился, и, обойдя шаманку и увидев её лицо, Йонг успокоилась, пусть та хмурила брови и напускала на себя сердитый вид.

– Я рада видеть вас, – сказала Йонг с поклоном. Лан махнула рукой, предложив сесть напротив. Линия круга из минералов прерывалась как раз у ног Йонг. Лан ждала её.

– Духи говорили, что ты вернёшься, – сказала шаманка, как только Йонг села и протянула к ней руки. Лан взяла её ладони своими, покрутила, словно изучая. У неё были шершавые пальцы, все в морщинах, и, хотя лицо было гладким, а Лан казалась моложе всех воинов дракона, руки её выдавали. Сколько ей было лет? Сорок? Пятьдесят?

– Я не знала, что у меня получится. – Лан недовольно поморщилась, и Йонг поправилась: – Боялась, что не получится.

– Говори то, что думаешь, – кивнула шаманка. – И думай, что говоришь. Теперь от твоих слов будет зависеть немало жизней.

– Это страшная ноша.

– Верно. Но такова твоя судьба.

Йонг склонила голову, рассматривая Лан, и не нашла в ней ни тени сомнения. Она всегда верила своим словам и доверяла своему духу. Йонг предстояло этому научиться – отсеивать сомнения, лишать себя удовольствия бояться своих же действий.

– Ты слаба. Твой змей тоже, пусть он и шипит, будто силен, как Великий Зверь.

Йонг скривила губы в злорадной ухмылке.

– Он им восхищён. Хочет стать Драконом.

– Не станет, если будет завидовать и тянуть силу, ему не предназначенную. – Лан цыкнула, отпустила её руки и махнула широким рукавом белоснежного одеяния. Ничего красного, только разноцветные ленты на швах между складками нескольких воротников, окаймляющих бледную шею. На ханбоке Йонг были такие же.

В дыму, скользящем по воздуху вслед за движениями Лан, проглядывали силуэты Лазурного Дракона и Белого Тигра. Они свивались, кружили над головой в неярком свете из приоткрытых храмовых окон, танцевали, создавая знакомый символ. Инь и ян. Тьма и свет. Женское и мужское.

– Наш генерал рассказал тебе о новой роли. – Лан не спрашивала – утверждала, не давая Йонг опомниться. – Для всех остальных это ширма. Для тебя – нет.

– Вы будете учить меня? – удивилась Йонг. – На самом деле?

– А ты этого желаешь?

– Я… – Она замерла и задумалась. – Не знаю. Если это поможет мне стать сильнее.

– Если, – рассердилась Лан. Дымные фигуры Великих Зверей дёрнулись и унеслись прочь от неё с порывом ветра. – Ты слушаешь, но не слышишь. Тебя многому предстоит научить.

– Научите, – с жаром согласилась Йонг и подалась вперёд, но тут же выпрямилась – Лан посмотрела на неё так, что Йонг снова почувствовала себя маленькой и глупой. – Научите, я буду хорошей хаксендор.

– Хорошая ученица наблюдает и подмечает. И мало говорит.

Йонг прикусила губу, чтобы не задать новый вопрос, который рассердит шаманку.

– Ты пришла не для того, чтобы стать сильнее, – продолжила Лан. – Ты пришла, потому что так было предначертано. Люди твоего мира глупы и необразованны. Вы считаете, что сами творите свою судьбу, но та пишется не вашей рукой и не