Добыча золотого орла - Саймон Скэрроу

Девятый легион, подкрепленный двумя кавалерийскими формированиями и двумя когортами вспомогательной пехоты, поворачивал в сторону от Тамесис, направляясь на восток, дабы подавить саму мысль о сопротивлении в умах икенов и триновантов. По достижении этой цели легат Хосидий Гета примется за выполнение задачи по строительству множества небольших крепостей, что позволит держать под постоянным контролем обширные плодородные земли, простирающиеся до непроходимых топей, лежащих вдоль северной границы царства икенов. Среди этих болот запросто могла укрыться армия намного большая, чем жалкие остатки Каратакова воинства, и римским разъездам вряд ли удалось бы ее обнаружить.

Сейчас, когда бритты потерпели поражение на поле боя, Плавт получил возможность не держать все свои силы собранными в кулак, а рассредоточить их, начав процесс превращения разоренной войной южной части острова в полноценную новую провинцию. Там предстояло основать колонии и связать их между собой сетью дорог. Одновременно потребуется создать и систему управления провинцией, учредить штат чиновников и писцов и проследить за тем, чтобы все это заработало как можно скорее.

Уже сейчас, всего через несколько дней после поражения Каратака, командующий получил предписание назначить на замиренных землях местных гражданских чиновников, которым предстояло провести предварительную работу по подготовке к вводу в действие системы налогообложения. Нужно было сделать полную инвентаризацию имущества и угодий вкупе с переписью населения на землях тех царств и племен, которые полностью перешли под власть Рима. Для целого ряда подвластных царств следовало определить приемлемый уровень регулярных платежей, которые они будут вносить в имперскую казну.

То была деликатная задача, поскольку одни подвластные царства были в стратегическом отношении важнее других. Например, кантии явно никак не могли повлиять на ход текущей кампании, а вот с икенами, народом многочисленным и воинственным, владения которого лежали справа от основных, освоенных римлянами территорий, следовало обращаться весьма осторожно и уважительно – во всяком случае, до тех пор, пока не появится возможность направить туда достаточные силы, чтобы указать им их место. Дальше, гораздо дальше на север, находилось царство бригантов. Управляла им молодая, но властная, обладавшая колоссальной силой воли царица Картимадуна, решившая, что от мира с Римом она выиграет больше, чем от противостояния. Во всяком случае, пока. Со временем всем таким царствам предстояло войти в состав империи и перейти непосредственно под имперское управление. Появления поблизости укрепленных римских лагерей обычно было достаточно для того, чтобы отбить всякое желание восставать против нового порядка. Если же кто-то все-таки попытается противиться, ему преподнесут быстрый и кровавый урок, показав, что представляет собой этот новый порядок в реальности. Отправка на юг колонны под началом Геты была всего лишь первым шагом по присоединению земель икенов к новой провинции.

Между тем Двенадцатый и Четырнадцатый легионы наряду с большей частью вспомогательных когорт командующий Плавт намеревался отправить прямо на север от Тамесис, ибо там предстояло проложить еще одну границу новой провинции. Далее вставала задача по быстрой прокладке военных дорог, призванных связать между собой гарнизоны и формирования, рассредоточенные по всему острову.

Третья колонна, возглавляемая Веспасианом, состояла из его собственного Второго легиона, четырех батавских конных когорт, двух когорт батавской пехоты и двух больших смешанных отрядов иллирийцев. Кроме того, командующий обещал легату возможность использовать корабли флота, базировавшегося в Гесориакуме, в Галлии, как только легат, покончив с Каратаком, займется приведением к покорности тех южных племен, которые пока еще не признали верховенство Рима.

Но это в перспективе. Пока же Каратак скрывался, и Веспасиан прекрасно понимал, что выманить хитрого и коварного бритта из его норы будет не так-то просто. И сделать это желательно как можно скорее. Лето подходило к концу, очень скоро листья на деревьях пожелтеют и начнут опадать. Пойдут затяжные осенние дожди, местные дороги превратятся в месиво вязкой грязи, передвижение по которым, особенно для обозов и подвод с припасами, станет изматывающе медленным. Устранение угрозы со стороны Каратака было, пожалуй, последней операцией, которую Веспасиан мог осуществить до завершения сезона активных действий.

Он командовал легионом уже почти три года, но теперь сомневался, достаточны ли его заслуги на этом поприще, чтобы пребывание на таком значимом посту существенно продлилось. Сердечным отношениям, установившимся было у него с командующим за прошедшие два года, пришел конец. Теперь военачальники относились друг к другу с нескрываемой враждебностью, и Веспасиан был убежден, что Авл Плавт заменит его при первой же возможности. Как правило, легат командовал своим легионом от трех до пяти лет, после чего возвращался в Рим и начинал делать политическую карьеру, но Веспасиана это поприще особо не увлекало. Какой смысл занимать формально высокий политический пост в сенате, если все реальные рычаги управления сосредоточены в императорском дворце? Кроме того, получение должности, имеющей реальное значение, напрямую зависело от благорасположения императорского секретаря Нарцисса, а Веспасиану делалось тошно от одной мысли о том, что придется подольщаться к вольноотпущеннику, греку, выходцу из народа, пребывающего в упадке. С другой стороны, он мыслил достаточно реалистично и понимал, что старые республиканские добродетели, коим был так привержен его отец, совершенно чужды современному миру. Если прежде судьба Рима определялась в дебатах сотен сенаторов, нынче им правил император. Такова была действительность, с которой приходилось считаться.

С момента вступления в командование Вторым легионом Веспасиан чувствовал себя на своем месте. Армейская жизнь была избавлена от бесконечных интриг, лицемерия и подобострастия, столь характерных для политической жизни столицы. Служа «под сенью орлов», человек по большей части сам определял свою судьбу, и его продвижение в основном осуществлялось по заслугам. Здесь не было места хитроумным заговорам и тому подобному коварству. Все было просто: перед солдатом ставилась простая и четкая задача, а то, какие действия необходимы для выполнения приказа, определял сам исполнитель, исходя из ситуации. Конечно, если уж быть до конца честным, то громоздкая римская бюрократия не оставляла в покое и армию, так что львиную долю времени любого командира поглощала возня с документами, поэтому времени на отдых у Веспасиана почти не оставалось. Зато после всего нескольких часов сна он всегда поднимался с ощущением того, что жизнь исполнена смысла, поскольку он занят действительно важными делами, которые имеют значение для судеб как его подчиненных, так и самого Рима.

Мысль о том, что Флавия будет довольна, когда ему придет время покинуть легион, порождала у него чувство вины. Его жена всегда рассматривала пост легата как неприятную, но необходимую формальность, своего рода испытание, предваряющее назначение ее мужа на какую-нибудь высокую должность. Неудобства жизни в крепости на Рейне навсегда отвратили ее от армии, и теперь она нетерпеливо ждала возвращения мужа в фамильном особняке в Риме.

«Однако не в одиночестве», – мысленно улыбнулся Веспасиан. Компанию ей составляет маленький Тит, хотя, как она тактично замечает в своих письмах, мальчик доставляет ей немало хлопот. Что, по мнению Веспасиана, и к лучшему, пусть уж она будет полностью занята мальчишкой и не имеет времени ни на что другое.

Вся тихая радость утра истаяла при мысли о неизбежном возвращении в змеиный ров римской политики. Даже здесь, на краю известного мира, в окружении собственных солдат, он чувствовал, как из самого сердца империи тянутся к нему, желая опутать и сокрушить, зловещие щупальца вероломства и коварства.

Веспасиан с горечью думал, что простая солдатская жизнь, увы, не для него. Он был дураком, рассчитывая на иное. Воздух, которым дышал высший класс империи, был пропитан политикой, и поделать с этим он ничего не мог.

Какое-то движение, замеченное боковым зрением, привлекло его внимание. Веспасиан повернулся и бросил взгляд за вал, туда, где Третья когорта его легиона закончила демонтаж временного лагеря и теперь строилась в походную колонну. За передней центурией следовала знаменная группа, затем еще четыре центурии, потом маленький обоз и тыловое охранение. Менее четырехсот человек. По сравнению с огромными маршевыми колоннами, которые только что выступили в поход на том берегу Тамесис, когорта казалась совсем маленькой, и Веспасиан взирал на нее со смешанным чувством сильной неприязни и надежды. Воины запятнали репутацию его легиона, и лишь их гибель могла стереть это пятно позора. Или гибель, или великий подвиг, который оправдал бы их в глазах товарищей по легиону и всей армии. В этом и коренилась надежда: в любом случае неприятная проблема Третьей когорты будет решена. Веспасиан почти наверняка знал, что, если его план сработает, Каратак выйдет из своего убежища и заглотит приманку, Максимий и его бойцы будут безжалостно уничтожены задолго до того, как их товарищи захлопнут ловушку, в которую заманили врага.