Сердце Абзалета - Ойзин Макганн

— Вот только попробуй когда-нибудь кому-нибудь потом об этом рассказать! — серьезно пригрозила она, продолжая старательно натирать лицо.

Между тем в поисках добычи ганад уже сделал почти полный круг и снова зашуршал где-то поблизости. Боясь пошевелиться, дети замерли на месте. Единственная надежда детей была на то, что их маскировочная окраска и запах рыбы обманут ганада и в конце концов собьют со следа.

Все было тихо. Выждав некоторое время, дети снова начали карабкаться вверх. Вдруг Локрин, похолодев от ужаса, тихо тронул сестру за плечо. Тайя замерла и прислушалась. Совсем рядом кто-то засопел. Стараясь не шуметь, они поползли туда, где листва была погуще. Тайя легла ничком и, обхватив руками и ногами какую-то ветку, снова замерла.

Локрин хотел оглядеться, но в этот момент ветка под ним ощутимо прогнулась: кто-то тяжелый встал на тот же сук. Он ясно слышал сопение зверя. Тайя, которая была гораздо ближе, почувствовала, что зверь подкрался к ней вплотную. А еще через секунду влажное рыло ткнулось ей в плечо, в спину. Зверь принялся ее обнюхивать. Потом тяжелая лапа легла ей прямо на спину. У Тайи перехватило дыхание. Чтобы не закричать, девочка изо всех сил прижалась к ветке и зажмурилась. Тяжелое четвероногое животное прошло прямо по ней. Обмирая от ужаса, она приоткрыла один глаз и увидела перед собой громадного ганада.

Теперь ганад обнюхивал голову Локрина. Тайе стоило огромных усилий не стучать зубами. Животное не узнавало их запаха. Его заинтересовал запах рыбы. Тайя молилась лишь об одном: чтобы Локрин лежал тихо. Стоит ему пошевелиться, и ганад, мгновенно распознав добычу, тут же растерзает мальчика на части.

Боясь даже вздохнуть, Локрин зажмурился и крепко обнимал сук, на котором лежал, прижавшись щекой к коре. Он чувствовал, как влажное рыло потыкалось ему в плечо и шею, пытаясь распознать запах. Острые клыки слегка царапнули его по затылку. Потом, пробуя на вкус, зверь лизнул его языком. Мальчик чувствовал на себе его горячее, зловонное дыхание и, внутренне содрогаясь от отвращения и страха, с трудом сдерживал тошноту.

Животное снова засопело, поставило тяжелую лапу на спину ребенка и, перебравшись через него, стало карабкаться вверх по стволу. Руки Локрина ослабели, ноги беспомощно болтались в воздухе, и он едва держался на дереве.

Мальчик пытался ухватиться за ветку ногами, но влажная кора была гладкой и скользкой. Чуть было не сорвавшись вниз, он испуганно вскрикнул и перехватил ветку руками. Ганад резко обернулся и зарычал. Локрин снова замер на месте. Хищник подошел ближе и, опустив морду, принялся обнюхивать сук. Тайя с ужасом увидела, как ганад оскалился и разинул пасть, чтобы схватить Локрина за руку.

— Нет! — закричала она.

Ганад поднял морду и, лязгнув зубами, посмотрел на девочку. Потом подобрал задние лапы, изготовившись к прыжку. Увидев, что зверь отвернулся, Локрин поспешно закинул ногу на ветку и быстро вскочил. Забыв о страхе, он решительно бросился на помощь сестре, хотя еще и сам не знал, что собирается предпринять.

Стоя на четвереньках, Тайя осторожно попятилась назад и оглянулась, высматривая ветку, на которую можно было бы перепрыгнуть. Однако ганад метнулся вслед за ней. Перед девочкой разверзлась туманная пропасть — это была брешь в зарослях, пробитая колченогами при падении.

Тонкая ветка, по которой ползла Тайя, начала гнуться, но девочка отползала все дальше. Следом за ней крался ганад. Теперь и ему пришлось замедлить преследование и, прежде чем поставить лапу, осторожно ощупывать сук. Под его тяжестью ветка сгибалась все сильнее и начала опасно трещать. Когда хищник попытался дотянуться до девочки и лязгнул зубами, она испуганно вскрикнула. Сук согнулся еще сильнее. Тайя изо всех сил вцепилась в ветку, ища спасения. Но спасения не было. Внизу зияла туманная бездна. Локрин на четвереньках полз за ганадом, но и он не мог ничего сделать.

— Локрин, — прошептала Тайя, — я больше не могу…

Несмотря на треснувший сук, она попыталась еще немного отползти. Ганад снова бросился на нее, вот-вот готовый вцепиться в горло. Девочка в ужасе зажмурилась. Но тут Локрин схватил зверя за хвост. Ганад зарычал и оскалился. Тогда Тайя приподнялась и, ловко увернувшись от страшных клыков, крепко ухватила зверя за уши. В следующее мгновение сук обломился, и все трое полетели вниз.

Попытавшись замедлить падение и спланировать, ганад раскинул в стороны перепончатые лапы, но из-за слишком большого веса это ему не удалось, и все трое с силой врезались в землю.

Главная сила удара пришлась на хищника, поскольку Тайя и Локрин успели встряхнуться в воздухе и смягчить тела. Хватая пастью воздух, ганад распластался на земле.

Локрин первым вскочил на ноги и, дрожа от ярости, зашел с тыла и, приподняв хищнику хвост, что было силы двинул ему ногой между задних лап. Визжа от боли и прихрамывая, ганад пустился наутек и скоро исчез в тумане.

— Что, получил? — торжествующе крикнул ему вслед Локрин. — Убирайся, пока цел, и передай это сородичам!

И, совершенно обессиленный, сам рухнул на траву.

— Ну вот, — пробормотала Тайя, — мы опять оказались внизу…

— Меня уже тошнит от этого чертова леса, — поморщился Локрин.

Некоторое время они просто лежали и набирались сил.

— Пойдем, — наконец шепнула Тайя. — У нас совсем нет времени…

— Ну уж нет, больше я ни за что не полезу на дерево, — проворчал Локрин.

— И не нужно, — кивнула девочка. — В этой чаще нам все равно не отыскать Дрейгара… Давай полетим!

Локрин с готовностью кивнул, но от усталости все еще не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. И уж тем более снова взяться за магические инструменты…

Прежде Дрейгар строго-настрого запрещал им подниматься в воздух — из боязни, что их подстрелят охотники-рэнсники. Теперь это не имело значения. Если они останутся на земле, то все равно рано или поздно угодят в лапы ганадам. Выбора у них, похоже, не было.

Пыл борьбы немного поостыл, и Локрин почувствовал, что в сердце опять закрадывается страх. Что с Дрейгаром? Увидят ли они его снова? Мальчик зябко поежился. А что произошло с Тряпичником? Даже подумать страшно…

Дети вяло встряхнулись и из существ, карабкающихся по деревьям, снова перевоплотились в людей. Затем взялись за инструменты и, помогая друг другу, принялись трудиться над новым обличьем: укорачивали ноги, укрепляли грудь и плечи, а из рук лепили крылья.

— Наверное, Дрейгар уже наверху и разыскивает нас, — неуверенно промолвила Тайя.

— Может быть, — кивнул Локрин.

Морщась от боли, они тщательно залечивали синяки и царапины. Превращаться в птиц они еще не умели (слишком сложно было имитировать оперение) и, посовещавшись, решили остановиться на крыльях летучей мыши. Это было им вполне по силам. Но сначала нужно было вылепить морды и уши.

— За Тряпичника можно не волноваться, — добавила Тайя. — Он остался с Трантлем. Сразу видно, этот гатснап — не робкого десятка.

— Будем надеяться, — снова кивнул Локрин.

— Что же, — сказала Тайя, — тогда полетели!

Неуклюже захлопав крыльями, они с трудом оторвались от земли и поднялись в воздух.

К полетам юных мьюнан начинали приучать лишь в старших классах. Тайя и Локрин научились летать раньше сверстников, но до настоящих асов им, конечно, было еще далеко.

Кружа между деревьями, дети поднимались все выше и выше в ночное небо. Оказавшись над чащей, они огляделись, но никого не обнаружили: ни охотников, ни колченогов, ни Дрейгара с Тряпичником. Куда ни посмотри — всюду одни темные леса. Ни единой живой души.

Быстрый как молния ганад набросился на Тряпичника сзади, сбив с ветки, на которой тот дожидался, пока Дрейгар перелезет к нему с соседнего дерева. Крепко схватив беднягу за шею, хищник бросился вниз. Он не собирался убивать его (по крайней мере, сразу), просто потащил вниз. Где-то поблизости, собираясь в стаю, перекликались другие ганады. Тряпичник испуганно ахнул и, пытаясь вырваться, наугад заколотил ганада по морде. Однако страшные челюсти сомкнулись еще крепче, и Тряпичник взвыл от боли.

— Только не дергайся! — крикнул появившийся сзади Дрейгар.

Железной рукой парсинанин схватил ганада за горло. Задыхающийся хищник разинул пасть, чтобы вдохнуть, и выпустил Тряпичника. Одним движением Дрейгар свернул ганаду шею и, брезгливо поморщившись, отбросил труп в сторону.

— Это не последний, — промолвил он со вздохом. — Мы не сможем отбиться, если они насядут на нас всей сворой. Нужно поскорее уносить ноги!

Дрейгар и Тряпичник снова стали карабкаться вверх. Время от времени они были вынуждены останавливаться и прислушиваться: где-то рядом в туманном сумраке шныряли ганады, нельзя было дать застать себя врасплох. Потом, не жалея сил, карабкались дальше.