Боги, пиво и дурак. Том 4 (СИ) - Горина Юлия Николаевна

— Вообще-то лев, — пробормотал Азра, и, не открывая глаз, перевернулся на другой бок и заткнул единственной рукой поднятое вверх ухо.

— То есть вы с ним как раз знакомы довольно близко? — проговорил я. — Понятно...

— Был знаком, — ответил Ян. — И вот что я тебе скажу: то, что ты имеешь с ним какие-то дела — это просто... Просто потрясающе! — внезапно воскликнул Ян. — Потому что говнистей Нергала разве что само говно! Ну и Чернобог, наверное... Ты должен сделать его своим покровителем!

— Ну... Я кое-что должен делать по договору... — уклончиво отозвался я. — Это считается?

— Нет, это не является полноценным подношением, это расплата за услугу. Причем я даже знать не хочу, какую именно. Ты должен сделать что-то сверх договора — и вот тогда он официально возьмет тебя под свое покровительство. Ну, если захочет, конечно.

— А-ааа... Может и не захотеть?

— Я же сказал: Нергал — парень говнистый. И в последние века старательно избегает внимания к своей персоне — если честно, я даже сомневался, жив ли он еще. Захочет ли он брать под свое покровительство такого проблемного поклонника? Это большой вопрос. Но если ты заручишься его поддержкой, Зевс вряд ли рискнет зажимать тебя в открытую. Так что... Попробуем разыграть этот козырь. А теперь давай поднимать нашу смену — пора и нам с тобой отдохнуть немного. Тяжелый выдался день. И знаешь, что я тебе скажу?.. — он вдруг широко улыбнулся во все лицо. — Твоя живая плита была великолепна! В тот момент, когда ты бахнул ее на тех выродков, я тобой гордился.

Самолюбие внутри меня довольно выгнуло спину и заурчало.

— Спасибо.

Спал я в ту ночь совершенно без снов. Поутру едва продрал глаза с таким ощущением, будто прошло всего пять минут с того момента, как заснул. Все тело ныло и болело, состояние было апатичное, настроение вообще отказалось просыпаться и напрочь отсутствовало.

И, честно говоря, в этом состоянии я был бы совсем не против, чтобы кто-нибудь погладил меня мягкой лапкой по плечу. Ну или когтистой — по заднице.

Но мои девчонки, будто сговорившись, держались со мной хоть и ласково, но без малейшего панибратства. Или панисестринства, которое без сестринства. Вот так внезапно. Ника не пыталась по поводу и без повода потереться об меня плечом, Ли не бросала многозначительных взглядов.

И если в предыдущий вечер я настолько устал, что даже не заметил этого, то сегодня эта их отстраненность начала меня напрягать.

Они из-за чего-то на меня обиделись?

Я сделал что-то не то?

Первым порывом было спросить, что не так.

Но я вовремя спохватился.

Потому что десятое чутье самурая шепнуло мне, что не все так просто, и в этом синхронном отстранении есть какая-то хитрая ловушка.

Похожим образом вела себя Ленка, прежде чем выпросить что-нибудь особенно дорогое или неудобное для меня. Она считала своим святым долгом помариновать меня недельку апатичной холодностью, чтобы потом «внезапно» растаять у меня на руках и навзрыд сообщить, что у нее депрессия и, похоже, ей срочно нужно сменить обстановку и поехать куда-нибудь на курорт. Ну, или «расколоться», что на самом деле она переживает, что в отличие от своих подруг до сих пор не побывала в каком-нибудь пафосном ресторане. И я позволял ей разыгрывать эту карту снова и снова, исключая тот единственный раз, когда Ленка решила провести подобную осаду с целью вынудить меня сделать ей предложение.

Потом я понял, что сам был виноват в сложившейся ситуации — нечего было с самого начала поощрять эти игры.

Так что в этот раз я решил не открывать ящик Пандоры. Потому что если сразу две бестии начнут мне канифолить мозг, это будет уже слишком даже для терпеливого меня.

В итоге так продолжалось всю дорогу, пока мы возвращались домой. Правда, порой я замечал грустные взгляды Ники, которые она бросала мне в спину, и томные вздохи Лилит, когда иной раз оказывался рядом с ней, но от расспросов воздерживался. В конце концов я им мужчина или психоаналитик?

В город мы вернулись в праздничный день, посвященный учреждению городского самоуправления. Погода стояла ясная, но морозная и очень ветреная. Улицы блестели от свежего снега, растяжки цветных флажков между фонарями трепетали на ветру. С площади доносились звуки торжественного марша, под которые конная стража торжественно маршировала на радость зевакам. Зрелище и правда было красивое: стражники облачились в парадную форму, лошадям заплели гривы и хвосты, украсив их красными лентами и связками серебристых бубенцов. Все официальные лица города, включая совет, начальника Ям, и судей присутствовали при этом праздничном действе. Они тоже были верхом, даже почтенный судья Горгий с артрозными коленями и вечно трясущейся головой. Все милостиво улыбались народу, время от времени помахивая им рукой, и украдкой дышали в шарфы.

И среди всех этих официальных стариков я вдруг заметил ладную женскую фигурку. Синяя форма сидела на ней, как влитая, черная накидка небрежно приоткрывала одно плечо...

Стефания.

Она улыбалась, с горделивым видом победительницы напряженно выпрямив спину и высоко держа голову. Глядя на нее, невольно казалось, что ей единственной весь этот парад был не в тягость, а в радость.

А я ведь, к своему стыду, за всеми этими сложностями, нервотрепками и делами даже начал забывать, какая же она все-таки красивая.

Спасибо Альбе — он сдержал свое слово! И уж в чем-в чем, а насчет принца Стеф была права. Наследник, который умеет держать слово и выполнять данные обещания, заслуживает того, чтобы ему служили честно и самоотверженно.

Я придержал коня, с невольной улыбкой любуясь на сиятельную госпожу Загорскую.

Краем глаза я видел, как Ли с Никой чуть шеи не посворачивали, пытаясь сообразить, с чего это я остановился и куда так счастливо вылупился.

Так вам и надо, бестии. Давайте, езжайте домой!

А я пока еще красотой полюбуюсь.

Мелкое, противное тщеславие внутри меня удовлетворенно потирало ручки. Я испытывал неземной кайф от осознания того, что вся эта ситуация стала возможной благодаря мне.

Стеф заметила, что на нее кто-то пялится. Взглянула, будто рублем одарила, узнала и приподняла подбородок еще выше, явно наслаждаясь моментом.

Ну да, все как водится: презренный наемник возвращается из похода весь в кровище и дорожной грязи, пропахший собственным потом и конской шкурой — причем еще вопрос, что из этого хуже. А тут навстречу — она, вся такая празднично-прекрасная, в сиянии лучей славы. И солнца.

Красавица и чудовище, ребрендинг.

Сначала я подумал, что можно подождать ее возле ратуши — мероприятие явно подходило к концу. Но поразмыслив немного, решил, что лучше навещу Стефанию позже — после того, как помоюсь, побреюсь и, в общем, верну себе человеческий облик.

С этими мыслями я развернул коня и расслабленной рысью поехал прочь с площади.

И вскоре услышал, как за моей спиной бряцают подковы — кто-то нагонял меня, рискованно разогнавшись на узкой и скользкой улице.

Остановившись, я обернулся.

Стефания.

Не утерпела, значит. Решила мне вблизи продемонстрировать свою сияющую красоту.

Что ж, это хороший знак.

— Привет, Даниил из Парящего Грифа! — воскликнула она, лихо натягивая поводья одной рукой и останавливая разгоряченного коня.

— Рад тебя видеть, — честно сказал я, невольно щурясь на нее, как на солнышко. — Прекрасно выглядишь!

— Да, — усмехнулась она с показушным безразличием и съязвила. — Чего нельзя сказать о тебе.

— О да, я покрыт слоями боевой славы и дорожной романтики! — улыбнулся я. — А ты, как я понял, вернулась на прежнюю должность? Все хорошо?

— Просто замечательно, — просияла Стеф. — Безупречная служба и репутация все-таки играют немаловажную роль в разбирательствах различного толка. Так что, как видишь, я вполне обошлась без твоего всесильного заступничества, — насмешливо заявила она, явно намереваясь меня уколоть.

Похоже, эта мысль давно не давала ей покоя.