Держава под зверем - Илья Бриз

Это только кажется, что повторить технические решения того мира здесь и сейчас, имея подробные чертежи, все спецификации и описания технологий, просто. Нет, это сложно, очень сложно. Хватает тонкостей и нюансов, которые по каналу связи не получишь и которые надо нарабатывать заново.

Несколько маленьких окошечек с толстенными броневыми стеклоблоками. Звукоизоляция отличная, но нормально разговаривать все равно невозможно. Потому что там, за окошками, в каких-то двух десятках метров ревет оно — изделие. Оно кажется небольшим по сравнению с действительно огромной махиной гидротормоза. В ней, в этой махине, вся механическая энергия, вырабатываемая изделием, превращается в тепло и уносится в реку. Впрочем, Волга этого дополнительного подогрева практически не замечает. НК-12. Самый мощный турбовинтовой двигатель обоих миров. Пятнадцать тысяч лошадиных сил. Вот только там, в моем прошлом мире, его ресурс был пять тысяч часов, а у нас пока — вдвое меньше. Ничего, справятся наши специалисты. Николай Кузнецов не знает, что там это изделие было создано под его руководством. Здесь предприятие, которое Николай Дмитриевич возглавляет, получило подробные чертежи и технологии всего только год назад. Вон оно ревет на испытательном стенде — чудо инженерной мысли. Доведут, и понесет этот двигатель в небо дальние тяжелые бомбардировщики, чтобы никто и никогда даже подумать не мог напасть на нашу державу. А на очереди его наземный собрат — он будет качать газ, прогоняя его по магистральным трубопроводам, чтобы согреть нашу огромную империю и многочисленных соседей.

Я еще раз посмотрел в окошко и вышел из помещения. Несколько тамбуров и коридоров, и можно оказаться на свежем воздухе. Здесь, снаружи испытательного корпуса, гул слышен, но уже не так громко. Закуриваю сигарету и с наслаждением делаю первую затяжку. Внутри корпуса курение запрещено.

— Товарищ Сталин, — на лице у Кузнецова, который вышел за мной, виноватое выражение, — доведем мы его, поверьте.

— А я нисколько не сомневаюсь, Николай Дмитриевич, — с еле заметной улыбкой отвечаю я, — ну, сами подумайте, куда же вы денетесь?

И в самом деле, чего сомневаться? Смогли там, справятся и здесь. В любом случае приказ на запуск двигателя в производство я уже отдал. Пусть и с меньшим, чем желательно, ресурсом. Туполев с Петляковым уже начали разработку стратегического ракетоносца на базе Ту-95 того мира. Долго спорили, на основе чего делать сверхтяжелый дальний бомбардировщик. Предлагалось даже взять за образец Б-52. Но посчитали, и выяснилось, что по параметру «цена-качество» сравнимых с «тушкой» машин нет. Но вот решили не тупо копировать, а создать новый самолет с использованием всего багажа знаний начала двадцать первого века. Необходимости в чем-то типа Ту-160 у нас пока нет и, надеюсь, вообще не возникнет.

Н-да, что называется, удружили! Мне же, по местным меркам, всего двадцать лет исполнилось. Только четыре человека здесь, включая меня самого, точно знают, что мне на самом деле под семьдесят. Ну, еще один, Лаврентий Павлович, твердо уверен, что я уже далеко не мальчишка. Но подарок на день рождения мне сделали поистине царский. А Синельников, паразит этакий, еще и теоретическую базу подвел. Мол, на Ближней даче меня, как руководителя Советского Союза, в нынешних условиях стало слишком сложно охранять. Недостаточно Ближняя дача соответствует современным требованиям безопасности. Нашли, в общем, повод. Работы начали, оказывается, еще в августе прошлого года. Результат получился, надо признать, очень неплохой.

Комплекс резиденции Председателя Государственного Комитета Управления СССР, как по новой Конституции называется моя должность, построили, в общем-то, недалеко — под Крылатским. Четырехэтажное главное здание с залами для совещаний и приемов. Все необходимые службы находились в нем же. Двухэтажный особнячок, предназначенный для проживания большой семьи, находился к юго-западу в двадцати метрах и соединялся с главным зданием крытой галереей. Порадовал небольшой бассейн со сдвижной крышей. Летом — загорай не хочу. Зимой, впрочем, тоже, так как часть сдвижной крыши была сделана из кварцевого стекла. По территории было раскидано несколько гостевых домиков. И кого я здесь принимать буду?

А подарков-то надарили! Ну зачем мне четыре кавалерийских шашки и еще какой-то палаш в золоченых ножнах?! В гостиной на стенку повесить? Чтобы дочка, когда родится и подрастет, полезла смотреть и порезалась? А ведь мы с женой на одном ребенке не остановимся. Надо ведь положительный пример собственному народу подавать. Нет, холодное оружие, развешанное на стенах, мне не требуется. Уж лучше пусть пара копий маринистов будет. «Девятый вал» наблюдать приятнее. Какой-то царек из центральной Африки вообще додумался десятилетнюю девочку для услаждений прислать. Мы с Галиной чуть животы не надорвали от смеха! Я-то ладно, а как жене на шести месяцах быть? Галинка ласково погладила это маленькое чернокожее чудо по головке и отправила в детский дом. Я думаю, девочка там долго не задержится. При нынешних льготах семьям ребятишек из детских домов разбирают очень быстро. Государственная линия на улучшение демографии у нас серьезная. От первоочередного обеспечения качественным жильем до приличной материальной помощи родителям. Вот и мы с женой, как пошутил Лаврентий Павлович, попали под эту программу. Получили, можно сказать, новую квартиру перед рождением ребенка.

— Но это же несправедливо! — попробовал я возмутиться. — Нас пока только двое.

— А работать иногда по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки — справедливо? — парировал маршал. — А ты, Галина Викторовна, куда смотришь? Мне твой муж нужен здоровым и работоспособным на долгие годы. А сейчас Василий пытается работать на износ.

Интересно, я называю жену Берии на «вы», но по имени, а он мою — по имени-отчеству, но на «ты».

— Лаврентий Павлович, вы даже не представляете, как я с ним борюсь. Стоит только отойти на минутку, как сразу зарывается в свои документы. Или вообще упрется глазами в потолок и размышляет о чем-то.

— Во! Ну не телевизор же мне смотреть? Скучно, — попытался оправдаться я.

— Э-э! — тут же влез Синельников. — Ты, Вася, в сторону-то не уходи. Мыслишь-то о чем?

Вот ведь троглодит! Слишком хорошо меня Егор знает, чтобы сразу не уловить в словах моей жены самую суть. Я оглядел малую гостиную своего нового дома. Очень уютно Большой круглый стол из мореного дуба. Ниже столового, но выше журнального столика. Два громадных угловых дивана. Мы сидим впятером. Галинка рядом со мной, чета Синельниковых напротив и Лаврентий Павлович посередине. Берия тоже почувствовал растущее напряжение. Откупорил бутылку с высоким узким горлышком довольно редкого сухого грузинского вина и разлил по хрустальным бокалам. По полной мужчинам и на самом донышке женщинам. Псоу. Есть у нас такая речушка на границе Краснодарского края и Абхазской автономной Советской Социалистической Республики. Раньше оттуда привозили вино с одноименным названием отцу, теперь присылают мне. Молча чокнулись и выпили. Все с ожиданием смотрели на меня. Не торопили. Колоться? Ну что мне скрывать от самых близких людей? Я встал, подошел к высокому маленькому столику под открытой большой форточкой. У нас здесь уже освоили стеклопакеты. В моем доме были установлены самые нынче модные — деревянные. Отопление было отличным, и теплый воздух ощутимо вытягивался в мартовский вечер за окном. Я достал сигарету из лежащей на столике пачки «Лаки страйк», размял и закурил. Посмотрел еще раз на своих.

— Да вот есть одна проблема, которую пока никак не могу решить.

Светка поерзала на диване и забралась к Егору на колени. Как я заметил, когда возникали какие-то сложные вопросы, она всегда устраивалась на коленях у мужа, если не было чужих людей в доме.

— Здесь у нас, в Советском Союзе, все самое главное принципиально решено. Это, если хотите, тот самый светлый путь, о котором мечтал отец. Да, предстоит сделать еще очень многое. Впереди годы и годы работы. Но реальных внешних врагов у нас нет. Внутренние? Разберемся. Все в наших руках.

Синельников и Берия синхронно кивнули.

— Справимся мы здесь, куда денемся… А вот там… Там ведь тоже живут люди. Такой же народ, как и у нас. Да, потребуются годы, может, даже десятилетия, чтобы наладить связь. Получится у наших ученых, в этом я не сомневаюсь. Мы сосредоточили лучшие умы всей планеты. И продолжают прибывать все новые и новые.

Егор с Лаврентием Павловичем опять кивнули. У нас действительно сразу после окончания Великой Освободительной войны резко увеличилась иммиграция научных кадров со всего мира. Никакая другая страна планеты не в состоянии предоставить своим ученым почти неограниченное финансирование, отличные условия для работы и вполне комфортное проживание. А если сюда добавить некоторый багаж знаний из двадцать первого века… Зря мы, что ли, взяли курс на то, чтобы стать ведущей научной державой мира? И ведь уже стали! Как мне кажется, в этом двадцатом веке никто и приблизиться к нам не сможет по уровню образования и науки.