Прогулка под луной - Алина Знаменская

Алька первая добежала до сосен и остановилась. Дожидаясь, пока взрослые догонят ее, сняла босоножки и теперь хитро поглядывала на Машу.

Та прекрасно поняла девочку: они вместе обнаружили, что здесь, в преддверии хвойного леса, где росли дубы вперемежку с соснами и было особенно тенисто и сыро, узкая утоптанная тропинка стала гладкой, как спина какого-нибудь морского котика. Кое-где она поросла коротким зеленым мхом, но по большей части оставалась гладкой, влажной и приятно прохладной в жаркий день.

Когда они раньше приходили сюда, то проделывали эту часть пути обязательно босиком, наслаждаясь холодной упругостью тропинки. Шлепали по ней босыми ногами до тех пор, пока лес не начинал редеть и сквозь густую хвою не пускалось вразнос щедрое золото лучей.

Тропинка становилась горячей, шершавой, а потом и вовсе терялась под слоем порыжевшей хвои.

— Папа, раздевайся! — радостно объявила девочка и подпрыгнула от нетерпения.

Зверев оглянулся на Машу. Под его беспомощным от непонимания взглядом она почувствовала себя как на работе: иностранцы так же смотрят на переводчика. Маша разулась и ухватила сандалии за ремешки.

— Зачем это? — поинтересовался Зверев.

— Узнаешь! — подпрыгнула Алька.

— Это ритуал, — пояснила Маша. — Подчиняйтесь, если, конечно, хотите увидеть белку.

— Безусловно, — подтвердил Денис и скинул кроссовки.

Алька пропустила взрослых вперед, а сама пошлепала сзади, поглядывая им в спины.

— Сейчас будем сочинять, — тихо предупредила Маша.

— Что? — громким шепотом отозвался Денис и оглянулся на дочь.

Та сосредоточенно бормотала что-то себе под нос.

— Что-нибудь да будем, — пообещала Маша. — Тропинка такая сочинительная. Прошлый раз считалку сочинили.

— Считалку? Это тоже ритуал? — догадался Денис.

— Ну да. Например: елки, палки, шишки… Продолжайте.

— Я?!

— А кто же?

— Ну, попробую. Елки, палки, шишки… Выбрались из книжки!

— Что ж, вы делаете успехи. Хотя до дочери вам далеко.

— Начинаю! — предупредила Алька и, выдержав паузу, прокричала: — Женщина, мужчина… — Вдруг запнулась: — Маш, а тебя можно женщиной называть или нужно только девушкой?

Денис, смеясь одними глазами, покосился на Машу.

— Понимаешь, — объяснила Алька, — если я тебя девушкой назову, то мужчина здесь никак не подходит. А папа ведь мужчина…

— Назови как нравится, — разрешила Маша.

— Ну, начинаю.

Женщина, мужчина, Девочка, собака…

— Шли по синей чаще, мокрой от росы, — продолжила Маша и обернулась к Звереву.

— Девочка скакала, — поддержал Денис. — Женщина… молчала!

Маша хотела было возразить, но Зверев проворно провозгласил последнюю строфу:

— Солнце усмехалось в рыжие усы!

Алька подпрыгнула, хлопнула в ладоши и забежала вперед Маши и Дениса. Шейла последовала за ней.

Резво пятясь назад, словно этот способ ходьбы ничуть не сложнее обычного, Алька громко скандировала свежесочиненную считалку:

Женщина, мужчина, девочка, собака Шли по синей чаще, мокрой от росы. Девочка скакала, женщина молчала, Солнце усмехалось в рыжие усы.

Тропинка кончилась. Среди сосен образовалось солнечное пространство; по которому незамедлительно принялась носиться Шейла.

В ожидании белок решено было перекусить. В корзинке нашлись вареные яйца, сырники, кусок вареной свинины, квас, редиска и длиннющий батон.

Шейла устроилась возле Зверева и аккуратно брала из его рук то, что он ей предлагал.

Белки действительно появились, и довольно скоро. Они сновали с ветки на ветку, с сосны на сосну, спускаясь все ближе к людям. Зверев взял у Маши фотоаппарат и показал глазами на Шейлу. Маша удержала ее за ошейник. Алька достала семечки и протянула ладошку вверх.

Белок было две. Несколько минут потребовалось им, чтобы осмелеть и спуститься к людям. Зато спустившись, они не скромничали. Одна даже ухватила кусок сырника и спрятала за щеку.

Собака и девочка едва сдерживали свои эмоции…

Возвращались ближе к вечеру, когда жара уже сбавляет свою прыть и. идти лесом и полем особенно приятно. Не хочется разговаривать, но и молчание не бывает в тягость — каждый думает о своем.

Алька взяла за руку Зверева, и так они шли вдвоем некоторое время. Потом вдруг Алька остановилась, стала поправлять панамку, дождалась, когда Маша поравняется с ними, и свободной рукой ухватила ее ладонь. Теперь шли втроем. И хотя Маша не была в восторге от этой Алькиной выходки, но возразить не смогла. Денис тоже не решился разрушить созданную дочерью мизансцену. Он лучше поговорит с ней потом, с глазу на глаз. Шейла бежала впереди, изредка останавливаясь, склонив набок свою большую неровную, как футбольный мяч, голову. Дождется людей и бежит дальше.

Маша смотрела вокруг, наслаждаясь красотой Лесного, а в голове назойливо и звонко звенела лесная считалка:

Женщина, мужчина, девочка, собака…

Допоздна Маша помогала Инночке солить огурцы. Когда работа была закончена, умылась под краном в огороде и отправилась спать. Боясь разбудить девочку, осторожно пробралась через темный предбанник, шагнула на первую ступеньку лестницы и остановилась: наверху раздавались голоса. Вероятно, с Алькой беседовал Зверев, и Маша, сама не зная почему, не поднялась в мансарду, но и не ушла из бани. Она решила узнать, о чем разговор.

— Понимаешь, дочка, я вообще не хочу больше жениться. Я уже был женат, и неудачно.

— Но второй раз может быть все по-другому… Ага. Все та же песня.

Маша поднялась ступенькой выше и вся превратилась в слух.

— Не думаю, что будет по-другому. Ты еще многого не понимаешь. Моя работа… Она надолго отрывает меня от дома. Не каждая женщина может и хочет ждать мужа по полгода. Это трудно.

— Мама не хотела ждать?

В ответ молчание. Было слышно, как Зверев нервно ходит по комнате, переставляет стулья. Тянет с ответом.

— Мама была сложный человек, Алька. Мне кажется, она сама так до конца и не поняла, чего ей хотелось.

— Но Маша! Маша другая! Она сможет ждать, я знаю. Ей будет не скучно со мной. Она такая. Она из-за меня со своим женихом рассорилась. Насовсем.

— Из-за тебя?

Зверев перестал ходить. Было слышно, как он подвинул табуретку к Алькиной кровати.

— Кто тебе это сказал? Маша?

— Да нет же, папа. Я слышала, как Софья Наумовна рассказывала своей дочери Лине, что Борис не хотел меня удочерить и Маше запретил. А она его не послушала.

— Да, конечно, малыш, это сильный поступок. Но… как бы тебе объяснить? Маша всегда будет твоей подругой. Она свободна. Она не обязана из-за любви к тебе выходить замуж за меня. Это совсем другое.

— Она тебе нравится?