Актерское мастерство. Американская школа - Артур Бартоу

Стивен Ванг родился в 1943 г. в Нью-Йорке. В 1964 г. он окончил Университет Брандеиса, Йельскую драматическую школу и Школу искусств Нью-Йоркского университета. В 1967 г., будучи студентом режиссерского отделения Нью-Йоркского университета, принял участие в четырехнедельном семинаре Ежи Гротовского.

Окончив в 1968 г. Нью-Йоркский университет, Ванг основал Нью-Йоркский свободный театр – уличный театр с политическим уклоном. В 1973 г. он стал помощником преподавателя драматического искусства в Колледже Эмерсона. В 1980-м Ванг начал преподавать в Нью-Йоркском университете, параллельно открыв программу актерской подготовки «Актерское пространство» (Actor’s Space) и «Актуальная сцена» (Present Stage) в Нортхэмптоне, Массачусетс. Он преподает и ставит спектакли в Европе, Азии и Америке, преподает в Школе искусств Тиша при Нью-Йоркском университете и работает приглашенным преподавателем в Университете Наропы в колорадском Боулдере.

Его книга «Сердечный кульбит: физический подход к обучению актеров по методу Ежи Гратовского» (An Acrobat of the Heart: A Physical Approach to Acting Inspired by the Work of Jerzy Grotowski) была издана в 2000 г. Среди поставленных им пьес – Class («Класс»), Calamity! («Катастрофа!») и Goin’ Downtown («Поездка в город»). Он выступил драматургом в постановке Моисея Кауфмана «Крайняя непристойность. Испытания Оскара Уайльда». Узнать о нем больше можно на сайте http://homepages.nyu.edu/~sw1.

Шесть точек зрения

Мэри Оверли

Проникнувшись в детстве идеями небольшого художественного сообщества, работавшего в Монтане, я начала изучать принципы, на которых держится театр. Это в итоге привело меня в Нью-Йорк, к деконструктивистам, которые занимаются скорее механикой искусства, чем его образностью. Сотрудничая с этим сообществом, я создала теорию «Шесть точек зрения». Деконструируя творчество в процессе постановки танцев, нам удавалось докопаться до основ. Так постепенно выкристаллизовывалась теория и сопутствующая ей практика. Я начала собирать свои наработки в 1977 г., а с 1978-го – применять в программе театральной подготовки в студии театрального факультета Нью-Йоркского университета. К 2002 г. постоянно развивающаяся концепция сложилась наконец в полноценную теорию и, оглянувшись назад, я с ужасом осознала, что трудилась над ней целых 27 лет.

«Шесть точек зрения» начинались с хореографии, а затем – поскольку в нашу эпоху искусство все больше работает на стыке жанров – переросли в исследование театра. Эта теория применима и к актерскому мастерству, и к режиссуре, и к хореографии, и к танцу, а термин «театр» в этой теории относится как к драме, так и к танцевальным постановкам. Однако данная глава посвящена именно актерской игре.

Любое искусство организует информацию согласно собственной логике. Логика – это инструмент, с помощью которого искусство воздействует на нас. Это одно из звеньев в цепи, соединяющей искусство с жизнью. «Шесть точек зрения» представляют новый структурный подход к театру, основанный на новой логической систематизации. Концепции, составляющие «Шесть точек зрения», разрабатывались в эпоху переосмысления законов искусства – процесса актерской подготовки, определения творческой личности и идей, которые искусство стремится донести до зрителя. В основе теории лежат очень простые принципы, однако логика в них совершенно иная, непривычная. Обнаружить принципы, выявляемые этой логикой, и сформулировать соответствующие концепции было задачей нелегкой, но увлекательной.

Эта глава – лишь малая толика того, что мне пришлось написать за последние 17 лет. Однако остальные труды пока не опубликованы. Я считала невозможным обнародовать промежуточные результаты незавершенных поисков, пока не выстроена вся логика целиком. Таким образом, эта глава – первая публикация, посвященная концепции «Шести точек зрения», и я рада, что она войдет именно в эту книгу.

Шесть точек зрения

«Шесть точек зрения» дают новое понимание взаимодействия и новый подход к диалогу, вырабатываемые в процессе практического эксперимента. Теория освобождает представленные прежде в виде жесткой иерархии составляющие театра и представляет их в виде более гибкой структуры для последующего переосмысления. Она формулирует новый взгляд на искусство, возникший в конце 1950-х и получивший дальнейшее развитие в 60–70-х.

Зародившиеся тогда тенденции минимализма и деконструктивизма заставили пересмотреть представления об искусстве. Главным его источником теперь стала простая работа с материалами и концепциями, которые принимались такими как есть. В результате этого сдвига определение искусства выстроилось из совершенно других понятий. Его основной задачей стало не ограничивать зрителя одним безапелляционным ответом, а стремиться к гибкости, диалогу. Теперь выступать с заявлениями типа «Вот так я воспринимаю мир» стало дурным тоном, пережевыванием уже изученного и освоенного, лишающим искусство, художника и зрителя остроты познания неведомого. Новое направление было нацелено больше на анализ. Главными источниками искусства стали созерцание, переосмысление – все случайное, непреднамеренное, но и повседневное тоже. Искусство перестали воспринимать как рождающееся в воображении художника-творца. Теперь искусство мыслилось как коммуникация, а художник выступал, скорее, ее наблюдателем или участником. Художнику требовался совершенно новый комплекс навыков и умений, подразумевающий способность ощущать пространство телом, смотреть на ситуацию с разных точек зрения, слушать и оценивать без предвзятости, свойственной творцу.

В этот период в Нью-Йорке многочисленные представители разных сфер искусства рассматривали наметившийся переход художника от творца / создателя к наблюдателю / участнику по-разному. Однако их объединяло стремление к исследованию этого процесса. Молодые художники исходили из того, что структуру художественного произведения следует выявлять исподволь, чем навязывать сверху. Этот творческий процесс и рождающееся в результате искусство базировались на наблюдении и взаимодействии. Таким образом, зритель, уже не получая от художника законченного произведения, присоединялся к нему как соавтор. Пересмотр роли художника и его взаимоотношений со зрителем рождало атмосферу небывалого равенства.

Отказ от иерархии может восприниматься традиционным сознанием как чистый хаос. Однако новое понимание творчества и искусства было далеко от хаоса и пассивности, основываясь на твердом постулате: акт наблюдения, свидетельствования порождает самостоятельные смыслы. Эти смыслы запускают собственный творческий процесс, не требующий предопределенного заранее вывода, который художник делает единолично. Такой подход может показаться невнятным, однако на самом деле он многого требует от художника. В частности, внимания к действительности, умения держать в себе свои знания, чтобы они не подавляли то, что пытаются донести до нас процессы и события окружающего мира. Можно рассматривать это новое направление в искусстве как сознательное неведение – в противовес знанию. Иерархический ум сочтет подобную концепцию скорее мистической, чем практической, и вряд ли пригодной для применения в творческой сфере. Однако на самом деле именно с этой системой сталкиваемся все мы, когда встречаемся с непознанным.

Теория точек зрения помогает артисту выработать собственное эстетическое видение, выделяя шесть базовых составляющих театра, чтобы исследовать каждую в отдельности, сосредоточиваясь одновременно на развитии способностей восприятия и взаимодействия. Поскольку работу эту проделывает сам актер, без наставлений режиссера, педагога и других авторитетов, она способствует развитию личного взгляда, сложной личной терминологии, связанной с каждой из составляющих (точек зрения), и личной целостности. К этому процессу неприменимы критерии «правильно / неправильно», «хорошо / плохо». Руководство необходимо лишь для того, чтобы обеспечить полноту сосредоточения и изоляцию каждой из шести составляющих. Один из основополагающих постулатов теории точек зрения состоит в том, что это не искусство, а лишь система подготовки к созданию искусства, творчеству.

Чтобы подчеркнуть этот момент, начальные этапы нашей подготовки ведутся вне контекста театральных спектаклей или сценической работы. Артист просто стоит в пустом помещении и открывает для себя язык пространства, формы, времени, эмоции, движения и истории. Цель работы – прийти к диалогу с шестью составляющими, начать взаимодействовать с ними самостоятельно. В начале работы, как и в ходе ее, артист и точки зрения равны между собой. Благодаря этой внеиерархической позиции выбор практически неважен. Его, напротив, следует активно избегать. Пространству придается такое же значение, как и самому артисту, оно воздействует на артиста в той же мере, что и артист на него. Выбор будет введен в работу гораздо позже, и к этому моменту актер уже будет совершенно по-другому относиться к процессу выбора и творчества.