Славия. Паруса над океаном (СИ) - Александр Белый

Ах да, еще общественный порядок. Ну, так в казачьих куренях и станицах данный вопрос давно отработан, уже лет как двести пятьдесят. Это в будущем, с ростом промышленности и развитием городов, мы к нему вынуждены будем вернуться.

Пребывание в Иванграде заканчивалось на позитивной ноте, и на следующий день наступил момент прощания. Прямо с рассветом собрал весь лыцарский состав, с каждым персонально и по каждому направлению еще раз уточнили плановые вопросы. Получалось, что на ближайшие годы народ был конкретно озабочен, и никаких неясностей, вроде, возникнуть не должно. Буквально через полчаса мы построились для марша, развернули мой личный штандарт и, тепло провожаемые пока что маленьким, всего лишь тысячным населением города, тронулись в путь к побережью.

К сожалению, в течение трех-четырех лет в гости к Ивану вряд ли попаду. Однако, уходил с легкой душой, точно также, как три месяца назад из Стоянова, ибо в своих ближниках был даже больше, чем уверен. Да, они получили невероятные знания, огромные богатства и большую власть. Нет, не власть клана неприкасаемых демократов, отгороженных щитом правоохранительных органов от народа, а именно тяжелое бремя, которое на едва окрепших плечах нести будет нелегко. Глядя в открытые, решительные глаза моих молодых лыцарей, знал наверняка, что знамя общего дела они не уронят и при этом не пожалеют ни чужих голов, ни собственной, но к поставленной цели дойдут обязательно.

Глава 6

Все четыре шебеки под общей командой капитана Совы, сопровождали нас после выхода из бухты Крокодиловой реки, еще добрых миль пятнадцать. Затем, просемафорили флажками пожелание удачи и по команде лидера «Поворот вправо», завернули на юг по направлению к Лигачевской бухте

и широким фронтом двинули патрулировать побережье первых земель нового государства. Моя же «Алекто» и «Селена» Кривошапко продолжали следовать строго на восток, с целью обойти южный мыс острова Мадагаскар и выйти на проторенный караванный путь в Индию.

Нам предстояло пройти порядка четырех тысяч миль, поэтому, шхуну «Ирина» оставили в Лигачеве, она бы нас только сдерживала. Пускай лучше команда отдохнет, в будущем им предстоит довольно серьезная задача.

По выходу из бухты можно было завернуть на север и идти вдоль восточного побережья, вроде, должно быть ближе. Однако, на моих картах здесь просто белое, неизведанное пятно, между тем, севернее обозначена масса разных мелких островов. Из них, первая группа — Коморские острова, а вторая — Сейшельские. Поэтому, ну их, нам надо обернуться быстро, пусть лучше лоции здешних вод составляет патрульная эскадра капитана Совы, им спешить некуда.

С рассветом второго дня плавания, когда впередсмотрящий вахтенный матрос завидел берег острова Мадагаскар, мы его аккуратно обошли и, подняв все паруса, взяли курс на Бомбей. Прежде чем отправляться в Америку, нужно было завершить решение хозяйственных вопросов по Южно-Африканскому графству.

Собственно, сам Бомбей нам не нужен. На лоциях Йориса Ван дер Кройфа, в четырехстах милях южнее, на побережье стоял кружечек с названием города Мангалуру, а рядом блеклыми чернилами дописано: «рабы, ткани, сахар». Оказывается, это княжество имело довольно высокую плотность населения, и было одним из немногих, где местный правитель-махараджа относился к работорговле совершенно лояльно. В торговом квартале можно было заказать и в течение недели закупить хоть тысячу голов из числа работных каст. За серебро и золото, естественно, и совсем не дорого, так как залежей драгметаллов в этой местности не было совсем.

Нет, рабство заводить у себя не собирался категорически, но специалисты по производству сахарного тростника, а также варке и рафинированию сахара, нам были нужны, поэтому, выкупленных рабов посадим на плантации, как наемных работников и поможем устроиться. Да и тысяча человек нам, конечно, не надо, но семей сто, желательно молодых, надо взять.

Воины роты Лигачева, прекрасно знали, что такое сахар и лелеяли расширить участки, как минимум, до двухсот моргов[43] каждый, да только работать на них было некому. Иван с Ритой и тремя своими племянниками, также решил застолбить на побережье кусок территории для организации хутора и плантации сахарного тростника, а также пожелали вступить в долевое участие по строительству сахарных заводов. Таким образом, парней с их женами он неплохо снарядил и вместе с нами отправил назад.

От столицы графства до побережья мы шли налегке, и добрались всего за двенадцать дней. В пути никаких неприятностей не произошло, в поселках новых подданных, аборигены встречали нормально, несмотря на то, что мы изымали у них, общей численностью сто девяносто молодых еще не воинов и столько же девчонок. Они уходили для усиления гарнизонов реки Крокодиловой, бывшей Лимпопо. Не скажу, что местные жители смотрели на нас с радостью в глазах, но отнеслись терпимо, а это сейчас главное.

Новобранцы тащили на плечах подарки вождей — слоновые бивни, длиной от двух до трех метров, и весом, от шестидесяти до ста килограмм. Под каждым бивнем в ногу шагали три-четыре человека. Они постоянно менялись и, главное, в пути не отставали. В подарках были и кожи разные, которые брать отказался, если бы и их тащили, то скорость передвижения уменьшилась бы вдвое, а этого мы позволить никак не могли. Правда, я тоже отдарился неслабо. Раздал все ножи и запасные наконечники копий, кованные нашими кузнецами в феоде на Ла Пальма пусть не из очень хорошей, но нормальной стали. По крайней мере, они были гораздо лучше, чем наконечники ассегаев, изготовленные из дрянного сырого железа.

Погода стояла прекрасная, было еще нежарко, но уже чувствовалось наступление весны. Перед самым Павловым даже дождик брызнул и, кое-где полезла свежая трава. На Высоком Поле дожди пойдут гораздо позже, но все равно, наши казаки и крестьяне, надеюсь, уже давно отсеялись, да и какую-нибудь временную крышу над головой соорудили. Нет, местные погодные условия очень благоприятны, не вымрет народ ни от голода, ни от холода.

В Павлов вошли после полудня, поэтому, здесь же решили остаться на ночь. Народ еще жил под навесами, но городок строился вовсю. За два с половиной месяца был раскопан квадратный канал, со сторонами в четыреста метров и отсыпан земляной вал, высотой метра в три. Видно, местные новые подданные под чутким руководством наших воинов все это время совсем не балдели. К зданию комендатуры еще даже не приступали, зато церковь и казарма на триста бойцов уже стояли. Внизу слышался стук кузнечных молотков, где в данное время ковали ободья на бочки и диски тележных колес. Однако, больше всего обрадовал звук работающей лесопилки.

— Веди, хвастайся, — кулаком легонько толкнул Павлова в плечо.

— Два дня, как запустили, — гордо сказал тот.

Мы спускались с холма к неширокой, но стремительной речушке, несшей воду в сторону океана. Через нее был переброшен мостик: с опорой на берега лежали два длинных и крупных бревна, зашитых свежеспиленным брусом. Сразу за рекой, влево и вправо были распаханы ланы, с межами между ними метров через двести. Длина поля до виднеющегося вдали леса, была километров пять, а распахано — всего до километра, это около сорока моргов или двадцати гектар площади на каждом лане. Мало, конечно, но у нас и на такое количество пахотной земли семян точно не было, а здесь по всем вспашкам уже пробились густые всходы.

Каждой семье, которая собиралась заниматься сельским хозяйством, выдавали семь десятилитровых ведер пшеницы, три ведра овса и два ячменя. А одному мужику Павлов выдал весь городской фонд картошки — четыре ведра, которую нужно было вырастить строго на семена. Правда, выехав в поле, сразу увидел, чем засеяли основную часть пашни. Кукурузой! Ее наменяли в аборигенов за какое-то барахло. Оказывается, деды наших новых подданных эмигрировали на юг с далекого севера, я так понял, с Танзании или северных областей Мозамбика. Именно там лет сто пятьдесят тому обосновались португальцы, в которых они и научились выращивать эту культуру. Затем, рядом с белыми людьми им стало тесно, вот и ушли на юг, где прожили счастливо, до нашего прихода целых три поколения. Однако, не все коту Масленица.

Зерном для питания и для дополнительного сева к осенним дождям, должен был озаботиться Саша Дуга при доставке следующего пополнения переселенцев. Всех крестьян они должны транспортировать сразу сюда, а детей — безотцовщину и казаков, какое бы количество их ни было, оставят на Канарах учиться.

— Сколько у тебя крестьян?

— Двадцать четыре семьи, — Ответил Павлов, — Село поставили в трех километрах отсюда, за поворотом реки.

— Старосту назначил?

— Да, сир.

— Земля под пашню здесь еще есть?

— Немного выше по течению реки есть еще одна долина, не меньше этой, верст, ой, простите, километров восемь в длину и до шести в ширину. Так что два села по сотне семей в каждом можно свободно организовать, не говорю уже про вырубки.