Титановый бардак - Квинтус Номен

общий язык. Так что, думаю, нас ждут новые перемены. Причем, надеюсь, остро позитивные…

Первым делом, первым делом…

Лазарь Моисеевич с удивлением выслушал сообщение секретаря:

— Она сказала, что не придет. И просила передать, что завтра рано утром она улетает домой, так что если у вас есть подлежащие обсуждению вопросы, то можете к ней заехать часов после шести.

— А ты сказал, к кому её, собственно, приглашают?

— Сказал. Но мне кажется, она не поняла…

— Обнаглели вконец эти киношники! Ну ладно, сейчас у меня пара часов свободных есть, заеду. Надо всю эту культурную сволочь на место поставить!

Однако когда он, спустя полчаса, вошел в новенький кинотеатр (через служебный вход, куда его направили стоящие у дверей охранники, почему-то в форме ОГПУ) и поднялся по лестнице к указанному другим охранником кабинету, навстречу ему поднялась крепкая девка:

— Подождите, присядьте пока здесь, у Ирины Владимировны сейчас посетитель.

— А мне плевать, я, между прочим, председатель Московского горкома партии!

— Ну мне тоже плевать, — ответила наглая девка, — пока товарищ Баранов не выйдет, вам там делать нечего. Вам чаю или кофе?

Лазарь Моисеевич оглянулся на сопровождающего его охранника, но наглая девка взгляд перехватила и его предупредила:

— Между прочим, реакция у женщин на десять-двенадцать процентов быстрее чем у мужчин. Так что я вам обе руки прострелю быстрее, чем вы свой наган из кобуры достанете. Я вообще в стрельбе из неудобных положений второе место в городе завоевала, быстрее меня стреляет только сама Ирина Владимировна. Даже Петр Евгеньевич стреляет медленнее…

Кто такие были Петр Евгеньевич и Ирина Владимировна, Лазарь Моисеевич предпочел не уточнять и все же сел в предложенное кресло, согласившись на чай. Хороший, как он успел заметить, наверняка британский. Но допить предложенную чашку не успел: из кабинета с очень хмурым лицом вышел хорошо знакомый Лазарю Моисеевичу Петр Баранов и, не обращая внимания на сидящего председателя Московского горкома, чуть ли не бегом выскочил из приемной. Дверь еще не успела за ним закрыться, как послышался перестук его каблуков по лестнице…

Петру Ионовичу было отчего хмуриться, ведь с одной стороны он вроде бы выяснил, что советская авиация — лучшая в мире, а с другой — что этой авиации еще долгие годы предстоит плестись в хвосте у «прогрессивного человечества». И вроде даже можно эти долгие годы сократить, но для этого такие финансовые средства потребуются, что даже думать об этом становится страшно. Впрочем, эта очень странная «женщина в белом» сказала, что «не все так уж безнадежно»…

В Москву Ирина прибыла в десять утра седьмого ноября, причем прилетела на «собственном» самолете. На самом деле этот самолет был практически копией Мясищевской «Гжели» — которая являлась одним из «прототипов» ее дипломного проекта, а потому в ноутбуке у Ирины хранился почти полный комплект ее чертежей. Вот только с мотором получилось «не очень» и Ирина как-то воткнула вместо турбовинтового «Вальтера» совершенно бензиновый «БМВ-6». Который оказался на триста пятьдесят килограммов тяжелее, но самолету все же подошел. В том числе и по весу: Ира для машины использовала «наиболее передовые сплавы» и собирала фюзеляж на сварке, так что даже вместе со слишком тяжелым мотором самолетик оказался почти на полтонны легче «оригинала из будущего». Вася еще собирался «мотор пересчитать» с учетом «новых сплавов», намереваясь и его на центнер облегчить, но пока так и не собрался.

Самолетом Ира управляла сама: на жалобные вопли мужа она ответила, что у нее за плечами больше ста часов налета на подобных самолетах (что даже для Васи стало откровением). Впрочем, после десятка «демонстрационных» полетов, в которых Василий был пассажиром, он вопить перестал и даже не возражал, когда Ира «срочно перевозила» кого-либо из «товарищей по несчастью» в Военный городок или на химический комбинат. Понятно, что туда и на машине было ехать от силы полтора часа, но если есть возможность потратить на дорогу пятнадцать минут, то самолету-то зачем простаивать?

Когда М101 (Ирина оставила «оригинальный» индекс машины, убрав лишь буквочку «Т», которая намекала на турбовинтовой движок) сел в Москве, Баранову об этом доложили уже через полчаса: уж больно необычной оказалась машина. Петр Ионович сам к полудню добрался до аэродрома, но близко к самолету его не подпустили два угрюмых парня, прилетевшие, по словам аэродромной охраны, вместе с «товарищем Лукьяновой». Он тогда попросил встречи с пилотом — и был поражен ответом охраны:

— Ирина Владимировна сама самолетом управляет, никого чужого не подпускает. Так что если хотите с ней поговорить, то вам в кинотеатр «Октябрь», она на премьеру своего фильма прилетела и пробудет там еще два дня.

На премьеру фильма товарищ Баранов не попал, так как все билеты были распроданы еще три дня назад. И на следующий день с билетами было так же бесперспективно — но когда он сообщил билетеру, что не фильм пришел смотреть, а поговорить с товарищем Лукьяновой, ему предложили «придти завтра к служебному входу, вас встретят и к Ирине Владимировне проводят».

Встретили. Проводили.

— Добрый день, Ирина Владимировна, я работаю начальником ВВС РККА и хотел бы у вас кое-что спросить по поводу самолета, на котором вы прилетели. Очень, знаете ли, необычная конструкция… это иностранная машина? Кто такие производит?

— Машина отечественная, производит мой завод.

— А с конструктором поговорить можно?

— Говорите.

— Что? Я имел в виду, с конструктором этого самолета.

— Ну так говорите. Это моя конструкция, я его спроектировала и построила, в основном вместе с мужем и другими товарищами.

— Вы?

— Что, непохожа на конструктора? Но тем не менее это так, так что задавайте свои вопросы. Вас ТТХ интересует?

— Что, извините?

— Тактико-технические характеристики?

— Ну, если можно…

— Самолет пассажирский, вместимость — один пилот и семь пассажиров, если один из пассажиров не побоится сидеть в пилотской кабине и пообещает за управление не хвататься. Сухой вес — две семьсот, потолок — семь пятьсот… практический потолок, а так я и на десять тысяч поднималась, правда без пассажиров и с полупустыми баками. Хотя когда мотор доведем, как раз десять тысяч будет нормой. Перегоночная дальность — полторы тысячи километров, крейсерская скорость четыреста тридцать, максимальная пятьсот двадцать. Что-то еще? Да, двигло — БМВ-VI в версии под восемьдесят восьмой бензин, собственными силами турбированный для повышения мощности.

— Извините, какая скорость?

— Крейсерская — четыреста тридцать километров в час.

— То есть почти вдвое быстрее любого истребителя… И чего же вы молчали? Эту машину нужно немедленно передавать в производство! Тем более что мы уже производим такие же моторы!