Владимир Высоцкий - Владимир Семенович Высоцкий

—

Я весь путь к аэропорту

проикал.

К трапу я, а сзади в спину —

будто лай:

«На кого ж ты нас покинул,

Николай!»

1974

II. Случай на таможне

Над Шере —

метьево

В ноябре

третьего —

Метеоусловия не те, —

Я стою встревоженный,

Бледный, но ухоженный,

На досмотр таможенный, в хвосте.

Стоял сначала — чтоб не нарываться:

Ведь я спиртного лишку загрузил, —

А впереди шмонали уругвайца.

Который контрабанду провозил.

Крест на груди в густой шерсти, —

Толпа как хором ахнет:

«За ноги надо потрясти, —

Глядишь — чего и звякнет!»

И точно: ниже живота —

Смешно, да не до смеха —

Висели два литых креста

Пятнадцатого века.

Ох, как он сетовал:

Где закон — нету, мол!

Я могу, мол, опоздать на рейс!..

Но Христа распятого

В половине пятого

Не пустили в Буэнос-Айрес.

Мы все-таки мудреем год от года —

Распятья нам самим теперь нужны, —

Они — богатство нашего народа.

Хотя и — пережиток старины.

А раньше мы во все края —

И надо и не надо —

Дарили лики, жития,

В окладе, без оклада…

Из пыльных ящиков косясь

Безропотно, устало, —

Искусство древнее от нас,

Бывало, и — сплывало.

Доктор зуб

высверлил.

Хоть слезу

мистер лил.

Но таможник вынул из дупла,

Чуть поддев лопатою, —

Мраморную статую —

Целенькую, только без весла.

Общупали заморского барыгу,

Который подозрительно притих, —

И сразу же нашли в кармане фигу,

А в фиге — вместо косточки — триптих.

«Зачем вам складень, пассажир? —

Купили бы за трешку

В «Березке» русский сувенир —

Гармонь или матрешку!»

«Мир-дружба! Прекратить огонь!» —

Попер он как на кассу.

Козе — баян, попу — гармонь.

Икона — папуасу!

Тяжело

с истыми

Контрабан

дистами!

Этот, что статуи был лишен, —

Малый с подковыркою, —

Цыкнул зубом с дыркою.

Сплюнул — и уехал в Вашингтон.

Как хорошо, что бдительнее стало, —

Таможня ищет ценный капитал —

Чтоб золотинки с нимба не упало,

Чтобы гвоздок с распятья не пропал!

Таскают — кто иконостас,

Кто крестик, кто иконку, —

И веру в Господа от нас

Увозят потихоньку.

И на поездки в далеко —

Навек, бесповоротно —

Угодники идут легко,

Пророки — неохотно.

Реки льют

потные!

Весь я тут,

вот он я —

Слабый для таможни интерес, —

Правда, возле щиколот

Синий крестик выколот, —

Но я скажу, что это — Красный Крест.

Один мулла триптих запрятал в книги, —

Да, контрабанда — это ремесло!

Я пальцы сжал в кармане в виде фиги —

На всякий случай — чтобы пронесло.

Арабы нынче — ну и ну! —

Европу поприжали, —

Мы в «шестидневную войну»

Их очень поддержали,

Они к нам ездят неспроста —

Задумайтесь об этом! —

И возят нашего Христа

На встречу с Магометом.

…Я пока

здесь еще,

Здесь мое

детище, —

Все мое — и дело, и родня!

Лики — как товарищи —

Смотрят понимающе

С почерневших досок на меня.

Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,

Разденут — стыд и срам — при всех святых, —

Найдут в мозгу туман, в кармане фигу.

Крест на ноге — и кликнут понятых!

Я крест сцарапывал, кляня

Судьбу, себя — всё вкупе, —

Но тут вступился за меня

Ответственный по группе.

Сказал он тихо, делово —

Такого не обшаришь:

Мол, вы не трогайте его,

Мол, кроме водки — ничего, —

Проверенный товарищ!

1975

Песня о вольных стрелках

Если рыщут за твоею

Непокорной головой.

Чтоб петлей худую шею

Сделать более худой, —

Нет надежнее приюта:

Скройся в лес — не пропадешь, —

Если продан ты кому-то

С потрохами ни за грош.

Бедняки и бедолаги,

Презирая жизнь слуги,

И бездомные бродяги,

У кого одни долги, —

Все, кто загнан, неприкаян,

В этот вольный лес бегут, —

Потому что здесь хозяин —

Славный парень Робин Гуд!

Здесь с полслова понимают,

Не боятся острых слов,

Здесь с почетом принимают

Оторви-сорви-голов.

И скрываются до срока

Даже рыцари в лесах:

Кто без страха и упрека —

Тот всегда не при деньгах!

Знают все оленьи тропы,

Словно линии руки,

В прошлом — слуги и холопы.

Ныне — вольные стрелки.

Здесь того, кто все теряет,

Защитят и сберегут:

По лесной стране гуляет

Славный парень Робин Гуд!

И живут да поживают

Всем запретам вопреки

И ничуть не унывают

Эти вольные стрелки, —

Спят, укрывшись звездным небом,

Мох под ребра подложив, —

Им какой бы холод ни был —

Жив, и славно, если жив!

Но вздыхают от разлуки —

Где-то дом и клок земли —

Да поглаживают луки.

Чтоб