Сломанное Зеркало - Ирина Игоревна Голунцова

— Отпустите меня!.. Я… я… если что-то со мной будет, эти снимки опубликую мои коллеги…

— О-о, серьезно? Думаешь, я поверю? Коллеги? Чтобы они украли твою славу? — приблизившись, Кагами заглянула в глаза мужчины и увидела в них тот страх, который испытывает жертва близ хищника. — Даже если у тебя и есть запасной план, мне плевать. Такое жалкое ничтожество, как ты, не смогло бы подобраться ко мне. Кто дал тебе информацию? Откуда у тебя мой номер телефона?

Она чувствовала, как трясется под ее натиском журналист. Несмотря на то, что он был выше, Кагами осознавала свою силу, вдавливая мужчину в стену, слушая, как он судорожно вздыхал и упрямился, отказываясь говорить. Эта мелкая гнида высмеяла ее чувства. Когда она скорбела о матери, он посмел напасть. Ничтожный, отвратительный ублюдок…

Ярость все сильнее закипала на душе девушки, туманила рассудок, и понимая, что мужчина все еще сопротивлялся и был недостаточно напуган, она схватила его за шею.

— Говори. Кто рассказал тебе об этом? Комитет безопасности слишком трепетно хранит информацию. Кто это? ГОВОРИ!

Все они лгут ей, обманывают, используют. Кагами понимала, на что шла, она прямым текстом заявляла, что готова продаться комитету безопасности. Но они отворачивались от нее, как от мусора, израсходовавшего себя материала. Смотрели на нее, как на слабое звено, заранее решив, что она слабая, что смерть Куросаки и матери убила в ней и героиню Беркут. Но она сильная, она могла с этим справиться, и уж тем более никакой третьесортный журналист не посмеет высмеивать ее, ни за что на свете!

Сдавив шею незнакомца еще сильнее, Кагами ожидала, что он, испугавшись, расколется и расскажет обо всем. Но вместо мольбы и каких-либо других слов она услышала хруст.

Ее словно ледяной водой окатило. В ужасе отдернув руку и отступив, девушка увидела, как безвольно рухнуло на землю тело журналиста. Смотря на него широко распахнутыми глазами, Кагами моментально позабыла о буре эмоций, ощущая себя подвешенной над пропастью.

Нет… нет-нет-нет.

Испуганно оглядевшись по сторонам и отметив, что никого поблизости нет, она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, склонилась над журналистом, перевернув его на спину. Маленькая надежда, что он потерял сознание, рассыпалась со звоном бьющегося стекла, когда на нее посмотрели пустые, застывшие в моменте глаза сквозь линзы очков.

— Твою мать… — жалобно запищала Кагами, схватившись за голову и попятившись, пока спина не встретилась со стеной. Она убила человека. Она… как это?.. Она ведь хотела его запугать, как вообще получилось, что он погиб?! — Дерьмо… блять… твою…

Дыхание срывалось на все более тяжелые вздохи. Воздуха не хватало, голова шла кругом, мир сжимался до крохотных размеров. В голове даже не возникало вопроса «что делать?». Кагами только держалась за мысль о невозможности сделать вдох, легкие судорожно сжимались, но не затягивали воздух. Сердце стучало где-то в горле.

«Успокойся… дыши, дыши, только дыши».

Она убила человека. Блять. Может, все обойдется?.. Как оно обойдется? Оно ни хера не обойдется! Одной из этого дерьма не выбраться, можно, конечно, уйти с места преступления, но что делать с фотографиями и ебучим историей, которую вел журналист? Взявшись за расследование, полиция найдет эти материалы, и тогда пиздец.

Позвонить Таками?

На мгновение девушка испытала облегчение от мысли, что парень мог ей помочь. Помочь… Чем он поможет? Вспомнив, как быстро он рассказал председателю о ее встрече с Тенью, Кагами едва удержалась, чтобы не рухнуть на землю от бессилия. Он просто донесет о случившемся. Да и как тут не донести? В первую очередь Таками предан государству, и даже симпатия к ней не остановит его от правосудия. Единственное, что было в ее силах, это избавиться от тела. И молиться, чтобы помимо грязного секрета не всплыл еще и труп.

— К этому всегда все и приводит. Ложь.

Шарахнувшись, как от огня, девушка испуганно обернулась на голос, раздавшийся поблизости.

— Ты… так это…

— Мне искренне жаль, что пришлось…

Оставшись глухой к словам Тени, Кагами взвизгнула от раздирающих ее эмоций и атаковала заостренными перьями, бросившись на врага следом. Снаряды будто прошли сквозь тело мужчины, а попытки ударить его не обернулись успехом. Девушка успела только помахать кулаками, прежде чем тьма, хлынувшая от противника, окутала ее руки и ноги, подняв над землей и жестко прижав к стене. Воскликнув от боли, девушка зажмурилась, тщетно пыталась освободиться. Но злости у нее хватило, чтобы зарычать и крикнуть:

— Так это ты, ублюдок! Ты блять, что ли, подослал этого журналиста?!

— В одном Стейн прогадал — алчны и грешны не только герои, но и все люди, — философски подметил Тень, пожав плечами. — Повторюсь, мне искренне жаль, что пришлось подтолкнуть этого человека и вызвать тебя сейчас.

— Хэх… — истерично засмеялась Кагами, — не удалось убить меня, так решил добить морально? В этом смысл? Теперь ты будешь меня шантажировать, да?.. Не сделаю что-то для Лиги злодеев, и мало того, что мое нижнее белье будет выставлено напоказ, так и убийство на меня повесите… хотя… чего терять-то? Я, блять, всего лишилась…

— Что ты чувствуешь?

Вопрос мужчины остался для девушки непонятным. Она бы с удовольствием проигнорировала его, уж лучше бы он скрутил ее своей тенью, превратил в комок сдавленного мяса и костей.

— Чувствую?.. — смех, прорывающийся сквозь сжатые зубы, напоминал шипение, а на глаза навернулись слезы, что вызвало приступ злости. — Мой лучший друг умер… моя мама умерла… комитет безопасности сомневается в моей профпригодности, мой парень мне не доверяет и также доносит обо мне начальству. Какой-то ублюдок решил меня шантажировать, и его явно специально подослал ты… что я чувствую?.. Я УБИТЬ ТЕБЯ ХОЧУ, БЛЯТЬ ТЫ ТАКАЯ! Я зла! Мне больно! Я хочу, чтобы меня били, чтобы боль физическая заглушила душевную, но ничего не получается! Нравится копаться в моих секретах и личной жизни?! Так вот, меня вчера так оттрахали, что я надеялась, хоть это поможет забыть! Ничего не помогло! Я злюсь! Я чувствую себя беспомощной, никчемной… Я…

Воздух кончился, сил кричать тоже не хватало. Обессиленно уронив голову, Кагами даже не знала, зачем вообще о чем-то говорить.

— Злость, — спокойно повторил Тень, в какой-то степени его голос показался неожиданно мелодичным и тягучим. — Злость, а не страх. Даже не сожаления. Ты только что убила человека, Беркут, но тебе все равно. Ты беспокоишься о себе, а не о том, что совершила преступление.

— Убей уже меня, и закончим на этом. Хватит уже… преследовать, пытать меня. Чего тебе от меня