Измена: B-52 (СИ) - Тес Ария

В глупой попытке, как будто цепляясь за последнюю соломинку, я тру губы. У нас же был договор, да? Помните? Он двухсторонний. Мне такое тоже можно вытворять, но если я всегда его знаки вижу, он меня не замечает вообще. Будто меня здесь нет. И вообще нет — так это внезапно больно. Настолько что, клянусь, я слезы сдерживаю с таким трудом — проще было бы разгрузить фуру.

Нет. Не могу. Горло колит, нос свербит, а в груди так сжимает — вдохнуть не получается. Черт, как же это больно…Мне даже с Сашей так больно не было, а Стас мне даже не изменил. Боже…во что я вляпалась?

Выхожу на улицу, где прячусь за стеной и смотрю в небо. Почему мне так не везет? Почему я раньше не сообразила? Почему не смотрела? Спускала с рук все эти его «поездки» к бывшей? Дура! Я же не звоню Саше по поводу и без, как же очевидно это было…И так на меня это все давит вдруг, что я достаю телефон и нахожу номер подруги.

Вы

Надо выпить

Ответ приходи сразу:

Лерка

В восемь на Рубинштейна, норм?

Думаю да. Лена без проблем отпустит, судя по тому, как она на меня весь день поглядывает…

Глава XX. Лопнула свинка

Марина

Боже…Я так не напивалась лет сто уже! Даже тогда с Давыдовым в Астории все было не настолько печально, хотя знаете? Я заслужила. За короткое время перевернула всю свою жизнь и сделала многое, пусть и недостаточно, чтобы начать себя уважать.

Недостаточно…Это «недостаточно» звонило мне уже раз двести, а я только раз трубку взяла и попросила его меня не беспокоить. Ну как попросила? Водка послала его на три веселых буквы. Так то. Пусть со своей Олечкой обжимается, козел!

Ох, черт, что-то мне нехорошо…Сижу прямо на поребрике, подперев голову рукой. Рядом наш с Леркой общий друг. Мы втроем учились вместе, так что считай семья уже. Никаких подтекстов. Да и какие подтексты вообще, если он мне рассказывает про свою работу торговым представителем? И не так, чтобы похвалиться, а так, чтобы задолбать. То есть детально. Вы когда-нибудь обсуждали болты и саморезы обстоятельно так, с осознанием дела? Какие бывают формы? Какие размеры? Нет? Тогда даже не пытайтесь. Если в начале этой «посиделки на свежем воздухе, чтобы подотпустило» я думала, что меня сейчас стошнит, сейчас же уверена на сто процентов — еще как, если он не заткнется!

- Леша, хватит!

Друг резко замирает и округляет глаза.

- А что я не так сказал то?

- Ты меня задолбал.

- Пф!

Обижается. А я понимаю, что грубо это я что-то. Не на него же злюсь, на себя скорее. И на свое «недостаточно». Поэтому тянусь к нему и обнимаю, утыкаясь носом в плечо.

- Прости, у меня сложный…черт, да весь последний год.

- Ничего, Ринка.

Терпеть не могу, когда меня так называют, поэтому гневно смотрю ему в глаза, а он усмехается. Издевается, точно! Мстит! Ну ладно. Ему можно — раз, а два — сама заслужила, поэтому поддерживаю его улыбку своей и шепчу.

- Хочу курить.

- Ой, мать, началось. Нет.

- Ле-е-еша…

- Ты…не…пройдешь!

Забавно пародирует знаменитую фразу из Властелина колец, изображает даже посох Гендольфа, а потом, заметив что я словила дрожь, обнимает меня за плечи…Но объятие это длится ровно секунду. Резко, сильно, меня дергают на ноги, и я врезаюсь во что-то твердое. Что за хрень?! Заторможенно поднимаю глаза — Стас. Ох…Злой, как черт.

- Руки убрал от нее!

- Ты охренел?! - Леша, естественно, «бычит».

По моей реакции непонятно, что я знаю его — башкой, как болванчик, только и верчу. Ничего не говорю. Туплю.

- Это ты от нее руки убери!

Хочет дернуть меня за вторую руку, спасти. Леша у нас вообще как? Он спокойный, бесконфликтный (поэтому и выдержал столько лет с двумя взбалмошными особами бок о бок), но если надо — вступится еще как! Не даст заднюю. Стас тем более. Поэтому я наконец соображаю быстрее: не сделаю чего, от Лешки моего и мокрого места не останется, блин…

Стас уже делает шаг в его сторону, а я вдруг повисаю на нем, крепко обняв за талию, и пищу.

- Нет, нет, нет! Он — мой лучший друг! Не тронь его, Давыдов! Нет!

Замирает. Чувствую, что опустил на меня взгляд, но я ответить не могу — мне дико-дико стыдно. Слава богу, что он и не требует. Коротко велит разве что.

- В машину.

- Марин, ты его…знаешь?!

- Да, - слабо улыбаюсь Леше, но когда смотрю на свою поварскую гору, тут же щетинюсь, - Нет, понятно?! Я с тобой никуда…

А будто тебя кто-то спрашивает?!

Я почти читаю эту иронию в его глазах, пока она не скрывается из-за того, что…Стас просто присел и закинул меня на плечо, как мешок с картошкой. В первую секунду я даже опешила. Вид его задницы, конечно, прекрасен, но…Черт возьми! Какого хрена?!

- Давыдов, ты…ты…ТЫ!

- Я! Заткнись!

Рычит, как натуральный медведь, а потом, как натуральный пещерный человек, закидывает на заднее сидение так, что моя бедная юбка поднимается до подбородка. Черт! Хочу выказать недовольство, только вот кому?! Дверь захлопывается перед самым носом, пока я, как тюлениха, вожусь с предметом своего туалета. Ох черт…кажется, это слишком сложно, чтобы я могла справиться сама, поэтому резко расслабляюсь и громко выдыхаю. Машина темная, запах — его. Давит еще так.

Вчера он возил тут Олю, Мариночка… Шипит какая-то бешенная, совершенно неадекватная часть моего сознания, о существовании которой я и забыла. Вспомнила сразу, что любит она подначивать, подковыривать, топить. Топит ведь. Я смотрю на пассажирское сидение и буквально чувствую ее здесь присутствие. Незримое, как в наших отношениях, но, черт возьми, такое явное, что я с ума сойду, наверно, сейчас.

Стас возвращается минут через пять, хотя кто его знает? Я не ощущаю ни то чтобы времени, себя не воспринимаю. Грубо захлопывает свою дверь, кидает в меня сумочку. Молча. Бесит. И он еще смеет вот так со мной?! Я мечтаю ему это сказать, а еще попутно глаза выцарапать было бы неплохо, только вот открывается пассажирская дверь, и мой запал схлопывается. Господи…неужели он ее сюда притащил?!

- Ох, молодость…

Слава богу нет. Слава богу! Это Юра! Юрочка! Родной! Дай расцелую. Улыбаюсь ему глупо-глупо, он мне в ответ тоже, глядя через плечо.

- Ну что, алкашка? Что пила? Кого видела? Что делала?

- По заднице давно не получала, видимо, - сквозь зубы отвечает Стас, и я тут же на него агрюсь.

Пинаю ногой сидение — Юрка хохочет, аж в черепной коробке отдается, а вот Стас…Ему не до веселья. Он шумно выдыхает, сжимает руль, держится. Вижу, как он старается не сказать мне «пару» своих «фирменных ласковых», и разумом очень ценю, что он действительно старается для меня. Но где разум, а где пьяная женщина? Ощущаете, как далеки мы сейчас друг от друга?

- А ты, видимо, не все раздал своей бывшей телке?! - усмехаюсь ядовито, - Неужели и для меня чего осталось?!

Накатывает злость. Меня прямо с головой она накрывает, пусть и чувствую, как дрожит нижняя губа — плевать! Я не хочу рыдать, я его убить хочу! А лучше ее! И мы друг друга в этом дополняем. Только вот он хочет убить меня. Медленно так поворачивается, пыхтит, как чайник, смотрит зло и огненно, с обещанием скорейшей расправы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Что ты уставился, а?! - продолжаю, точнее водка скорее продолжает вытаскивать из меня все то, что я слишком долго сдерживала, - Как провел время с любимой?! Поласкался?! Поворковал?! Быстро справился со всеми теми пуговицами на ее дебильных портках?!

Что. Я. Несу. Зачем?! Тормознуть бы, дурость какая! Марина, тормози! А вот хрен. Хрен! Не могу! Слезы катятся градьями, он молчит — смотрит на меня только, как на идиотку, и это бесит куда сильнее.

- Знаете… - нарушает тишину Юра, потом притворно усмехается и открывает дверь, - Вспомню-ка я, пожалуй, молодость. В баре сто лет не был! Удачи.