Общение в журналистике: секреты мастерства - Галина Мельник

Материал удался, а опыт остался бесценным...

Студентка факультета журналистики Ирина Волынская

4.12. Моя первая практика в журналистике

Нарышкина Ольга – студентка 3 курса факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета.

Моя первая практика в журналистике проходила в газете «Зооинфо». Я предполагала, что мне придется посвятить свое лето животным. Но чтобы настолько!

Когда редактор газеты привела меня на конференцию и пообещала с кем-нибудь познакомить, я не имела никакого представления о том, кто это будет. Моя подготовленность была практически равна нулю.

Поэтому в какой-то степени рада, что мой собеседник взял на себя инициативу и первым начал разговор. Им оказался бывший ректор Санкт-Петербургской ветеринарной академии – известный ученый в области оплодотворения крупного рогатого скота. Все мои попытки свернуть тему с «вымывания эмбрионов» на что-то более интересное для обычных клиентов зоомагазинов (где и распространяется газета) не увенчались успехом. Тогда я поняла, что нужно вооружиться терпением. Действительно, минут через сорок профессор, видимо, утомился. Вот тогда инициативу я взяла на себя и разузнала о его военном детстве, преподавательских уловках и интересных историях из жизни.

4.13. Как я о психах писал и собирал осколки иллюминатора

Королев Егор – член Союза журналистов России, выпускник факультета журналистики Волгоградского государственного университета, магистрант факультета журналистики СПбГУ, корреспондент областной газеты «Волгоградская правда» (2004-2006), корреспондент еженедельника «Санкт-Петербургский Курьер», редактор информационного проекта «Политграмота». Не будь этой истории уже несколько лет и не будь я в момент ее развития студентом-первокурсником, никогда бы не решился рассказать. Потому что стыдно. Потому что больше так не работаю. На ошибках учатся. Теперь это вспоминается лишь с улыбкой...

Первокурсникам факультета журналистики Волгоградского госуниверситета задали написать репортаж с территории психиатрической больницы, расположенной недалеко от университета. Надо заметить, что рядом с университетом были только психушка и кардиоцентр. Мы даже шутили, что после окончания учебы – куда-нибудь в одно из этих мест и отправимся. Но отправились раньше. Наша группа дружно прошествовала по открытой территории психиатрической больницы (потом у каждого было упоминание про сушившиеся на улице желтые простыни), а я загорелся взять интервью у главного врача. Звали его Эльдар Ахмедов. Надо отдать ему должное – на интервью он согласился с легкостью. Это было мое первое «большое», «солидное» интервью. И вот я в кабинете у главврача. Тогда еще подумалось – «какой шикарный огромный кабинет, палаты больных, наверное, меньше» (сказывалась будущая любовь к критике). Но долго не думалось.

– Я вас слушаю. Что вы хотите узнать? – спросил меня, словно пациента, Эльдар Ахмедов.

Повисла долгая пауза. В моей голове пронеслась мысль: «А не зря ли я выбрал журфак», потом пронеслось что-то про наполеонов и я выпалил:

– А наполеоны у вас есть?..

Даже не видя реакцию строгого врача в шикарном кресле, я понял – надо уходить.

– Вы зачем пришли? Вы совершенно не подготовлены!..

Факультет журналистики я решил не бросать и совершил вторую ошибку – засел за книги о психиатрии. Было интересно, я вчитывался, углублялся в тему, и мне становилось интересно.

– Может ли эндогенная депрессия привести к тому, что человек станет психически больным?..

Эльдар Ахмедов был счастлив, и мы с ним разговорились об эндогенной депрессии.

– Что вы думаете по поводу того, что многие представляют психиатрию системой подавления личности, в которой проявление индивидуальности рассматривается как аномалия?..

Сейчас бы я посмеялся над студентом, который может задать такой вопрос. Но тогда я был на высоте. Интервью получилось большим. Очень большим. Я его долго и нудно расшифровывал, а потом долго и нудно предлагал в две газеты. В газетах мне ничего не объяснили, но печатать текст отказались. Не сразу я понял, в чем беда. И была у меня даже эндогенная депрессия. К моему великому удовольствию, вот уже три года нет ни одного текста, за который было бы стыдно. Или над которым можно посмеяться.

Зато есть один текст, который до сих пор считаю своим лучшим материалом. Помогла удача, помогло само событие. Редакция «Волгоградской правды» послала меня на репортаж в Орловскую область, где устанавливали обелиск жертвам авиакатастрофы. Из всех журналистов мне единственному удалось поговорить с родственницей погибшего и сделать не слезливый, а честный и острый материал, после которого читатели меня благодарили неделю. Поговорить удалось случайно. Во время панихиды женщина собирала с земли осколки стекла, я ей стал помогать.

– Что это за стекло?

– Осколки иллюминатора...

Она сама стала рассказывать о погибшем брате – штурмане самолета.

– А у вас кто погиб? – после этого вопроса я думал, что от меня отвернутся.

Но я объяснил. Убедил. Искренне сопереживал. И женщина рассказала мне такое, что пришлось потом долго думать – ставить ли на полосу сказанное. На полосу не пошло и половины. И без этой половины оказалось возможным описать все горе моей героини. Повезло? Еще как повезло! Смог разговорить, убедить в том, что не все журналисты – циники? Смог. «Комсомолка» вышла тогда с рассказом о трупах после авиакатастрофы. «Волгоградская правда» вышла с моей передовицей. Ничего из написанного мною я не прочитываю с таким удовольствием и одновременно болью.

Я люблю свою профессию за постоянную смену тем и героев, за то, что все время приходится учиться общаться с людьми. Учиться этому можно, кажется, вечность. Эндогенная депрессия, кстати, – это плохое настроение. Чего вам не желаю!

Егор Королев – корреспондент газеты «Дело»

4.14. «Слушатель всегда прав, он всегда хороший, любимый»

Зайцев Андрей Юрьевич. Род занятий: ведущий программы по заявкам «Народный хит» на «Авторадио-Петербург», незримый сурдопереводчик выпусков новостей, по совместительству – актер в театре Комедии имени Акимова.

Семейное положение: двигается строго по прямой. В хождениях налево замечен не был. Женат.

Особые навыки: дарит людям хорошее настроение. Подпевает артистам (за рамками эфира).

Хобби: собирает экспонаты для семейного музея. Пока в коллекции две пары плюшевых заячьих ушей, подаренных ему на свадьбу коллегами. Ожидается пополнение в виде шерстяной морковки.

Концерт по заявкам на музыкальной станции – это одна из тех уникальных возможностей, когда можно в прямом эфире пообщаться с любимыми радиослушателями. И не без скромности скажу, что к ведению таких программ допускаются диджеи, которые не первый год работают на радиостанции. Здесь необходимо не только быстро и четко находить нужную музыкальную композицию, которую попросил поставить радиослушатель, но и уметь в прямом эфире гладко и лаконично общаться со слушателем. Ведь вся прелесть прямого эфира – в его непредсказуемости. Тем более, чаще не знаешь, какой неожиданный вопрос задаст или какую просьбу попросит выполнить радиослушатель. А так как это прямой эфир, надо еще и умело выкрутиться из сложившейся ситуации. Как это получилось у меня – судите сами.

Однажды во время программы ко мне дозвонилась женщина, с очень приятным голосом, надо отметить. Предварительно, как и положено, мы с ней договорились о той песне, которую она заказывает, я вывожу ее на пульт, доигрывает предыдущая композиция, и вот я говорю: «Алло, здравствуйте...».

И что бы вы думали, о чем она стала говорить? Барышня стала признаваться мне в любви.

Необычная ситуация для прямого эфира, и уж тем более не для остальных ушей. Скажу честно, было очень приятно, лестно, но надо ей что-то ответить.

Я ни в коем случае не имел права перевести тему разговора или вообще вывести ее из эфира. Оставалось превратить все в милую шутку, сравнив свое лицо в данный момент с красным свитером, который был на мне. Выразил сожаление, что сейчас не могу видеть лицо этой женщины. Но, может быть, композиция, которая сейчас прозвучит, все скажет за меня. В итоге барышня осталась довольна, остальные тоже, а я в свою очередь не вышел за рамки, установленные радиостанцией.

Конечно, только после эфира понимаешь, в чем была твоя ошибка. Надо было сразу, еще до того, как вывести женщину в эфир, обговорить, что можно, а что нельзя говорить. Но ведь все просчитать нельзя, да и сам я на какое-то время стал не просто ведущим, а другом, с которым можно поболтать. Разумеется, на каждый роток не накинешь платок, но в подобных случаях платочек надо иметь при себе для каждого, и не один. Здесь и кроется для всех неуловимый профессионализм.