Робин Гуд - Дюма-отец Александр

Подвиги Уильяма привлекли к нему внимание четырех солдат, решивших взять в плен одного из вожаков саксов. Они сочли, что воздыхатель прекрасной Мод им вполне подходит, и, несмотря на отчаянное сопротивление Уильяма, повалили его на землю. Робин увидел это, и не сообразуясь ни с чем, кроме как с зовом сердца, кинулся Уильяму на помощь; он проткнул копьем одного солдата, подхватил мощной рукой своего друга, и вдвоем им уже почти удалось добежать до остальных своих товарищей, которых собрал Маленький Джон.

Опасность, нависшая над Уиллом, таким образом почти миновала, и, все еще поддерживаемый другом, он уже собирался укрыться позади товарищей, образовавших заслон солдатам, как вдруг отчаянный крик Робина заставил молодого человека упустить из вида солдат, уцелевших в сражении.

— Мой отец! Отец! — кричал Робин. — Они убьют моего отца!

Молодой лучник кинулся на помощь Гилберту, а солдаты снова схватили Уильяма и потащили за собой, и он уже не видел, как Робин упал на колени перед Гилбертом, череп которого был раскроен топором.

Увидев, что старик убит, Робин тут же отомстил за него, нанеся убийце смертельный удар; саксы подняли страшный шум, и в этом переполохе никто не заметил похищения Уилла.

Битва, притихшая было на мгновение, вспыхнула с новой силой. Робин и Тук разили насмерть всех, кто к ним приближался, а Маленький Джон воспользовался отчаянной яростью Робина, чтобы вынести из боя тело Гилберта.

Через четверть часа после того как его товарищи отступили, унося тело старика, Робин крикнул во весь голос:

— В лес, друзья!

Лесники рассеялись, как стая вспугнутых птиц, а солдаты бросились их преследовать с криком:

— Победа! Победа! Погоним этих собак! Убьем их!

— Собаки еще покусают вас перед смертью! — крикнул Робин, и в солдат полетели острые стрелы.

Преследование становилось опасным и безнадежным, и у солдат хватило здравого смысла понять это.

В отряде Маленького Джона не хватало шести человек; Гилберт Хэд погиб, а Уильям входил в число пропавших.

— Я Уильяма не оставлю, — сказал Робин, останавливая отряд, — вы, мои храбрецы, идите дальше, а я пойду его искать: раненого, мертвого или пленного, я должен его найти.

— И я с вами, — тут же сказал Маленький Джон. Остальные пошли дальше, а друзья поспешно вернулись на то место, откуда они отступили.

Но там, где они бились, не было никаких следов сражения. Убитые — и солдаты, и лесники — исчезли. Трава, примятая во многих местах, указывала, что здесь побывал большой конный отряд, но больше ничего не было: даже обломки копий и стрел крестоносцы подобрали и унесли с собой.

И только одно живое существо бродило у развилки дорог и обеспокоенно поглядывало по сторонам, словно кого-то искало: это была лошадь монаха.

При виде молодых людей пони бросился было к ним, но узнав того, кто его привязал, заржал, встал на дыбы и скрылся.

— Кроткая Мэри почувствовала вкус свободы, — сказал Маленький Джон, — и теперь она, конечно, попадет в руки какого-нибудь разбойника.

— Попробуем ее поймать, — сказал Робин, — может быть, я на ней догоню солдат.

— Чтобы они вас убили, друг мой? — спросил благоразумный племянник сэра Гая. — Это будет, уверяю вас, как неосторожно, так и бессмысленно; вернемся в поместье, и завтра утром посмотрим.

— Да, вернемся в поместье, — ответил Робин. — Я должен сегодня же исполнить свой горестный долг.

Через день тело Гилберта, над которым брат Тук целые сутки читал молитвы, было завернуто в саван и готово занять место своего последнего упокоения.

По просьбе Робина его оставили одного у останков доброго старика, и он обратился к Богу с горячей молитвой о спасении души человека, который его так любил.

— Прощай навеки, любимый мой отец, — говорил он, — прощай; ты, кто принял в дом чужое, покинутое родными дитя; прощай, ты, кто со всем благородством своей души дал этому ребенку нежную мать, преданного отца, незапятнанное имя; прощай же, прощай, прощай!.. Смерть разделила наши тела, но не души. О мой отец! Ты вечно будешь жить в моем сердце, и я буду любить, уважать и почитать тебя как самого Господа Бога. И ни время, ни горести жизни, ни даже счастье не уменьшат моей сыновней любви. Ты часто говорил мне, о мой высокочтимый отец, что душа добрых людей и после их смерти хранит и защищает тех, кого они любили при жизни. Так храни же твоего сына, того, кому ты дал свое имя, которое он постарается сберечь во всей его чистоте. И клянусь тебе, отец, взяв тебя за руку и обратив глаза к Небу, клянусь тебе, что Робин Гуд никогда не совершит ни одного доброго дела, которое не направлялось бы тобой, и ни одного дурного, которое не умерялось бы воспоминаниями о твоей честности и справедливости.

Произнеся эти слова, юноша помолчал несколько минут, потом встал, позвал друзей, и с непокрытой головой, в сопровождении всех членов семьи Гэмвеллов проводил останки старика к могиле.

Позади этой грустной процессии шел Линкольн; он был бледнее смерти, а за ним шла хромая собака, несчастная собака, на которую никто не обратил внимания, о которой никто не подумал, бедная собака, которая осталась верной хозяину даже после его смерти.

Когда тело, завернутое в саван, было опущено в могилу и оружие Гилберта положили рядом с ним, старый Ланс подполз к краю ямы, жутко завыл и свалился на труп хозяина.

Робин хотел вытащить собаку из могилы.

— Оставьте слугу рядом с хозяином, сэр Робин, — грустно сказал Линкольн, — и хозяин, и пес мертвы.

Старик сказал правду: Ланс больше не дышал.

Могилу засыпали, и Робин остался один, поскольку в великой печали человек не нуждается ни в утешении, ни в свидетелях.

Солнце село, только край неба еще розовел, блеснули первые звезды, бледная луна осветила лицо Робина, и тут в нескольких шагах от себя он увидел две белые тени.

На плечи его одновременно и легко опустились руки двух женщин, вырвав юношу из немого отчаяния, более страшного, чем рыдания и слезы.

Он поднял голову и увидел, что рядом с ним стоят заплаканная Мод и грустная Марианна.

— Вам остались надежда, воспоминания и моя любовь, Робин, — сказала Марианна, и в голосе ее прозвучало волнение. — Если Бог посылает горе, он дает и силы его перенести.

— Я усыплю могилу цветами, Робин, — сказала Мод, — и мы не раз вместе вспомним в разговорах того, кто ушел от нас.

— Спасибо, Марианна, спасибо Мод, — ответил Робин.

И, не найдя слов, чтобы выразить девушкам свою глубокую признательность, он встал, сжал руки Мод, поклонился Марианне и ушел быстрым шагом.

А девушки опустились на колени на то место, откуда он встал, и стали молча молиться.

XVII

На следующий день, с первыми лучами солнца Робин и Маленький Джон вошли в харчевню в городке Ноттингем, чтобы позавтракать. В харчевне было полно солдат, которые, судя по их одежде, служили у барона Фиц-Олвина. Молодые люди ели и прислушивались к их разговорам.

— Мы еще не знаем, — говорил один из людей барона, — какие такие враги напали на крестоносцев. Его светлость полагает, что это были или разбойники, или вассалы под предводительством какого-нибудь сеньора, его врага. К счастью для милорда, сам он отложил свой приезд в замок на несколько часов.

— А крестоносцы долго пробудут в замке, Джеффри? — спросил у говорившего хозяин заведения.

— Нет, завтра они уедут в Лондон и пленных с собой туда заберут.

Робин и Маленький Джон обменялись красноречивыми взглядами.

Солдаты еще немного поговорили о чем-то неинтересном для наших друзей, а потом снова стали пить и играть в кости.

— Уильям в замке, — едва слышно прошептал Робин, — нужно идти за ним туда или дожидаться, когда его выведут, а там силой ли, ловкостью ли, хитростью ли, но его нужно освободить.

— Я на все готов, — так же тихо ответил Маленький Джон.