РАСОВЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ - Сергей ГОРОДНИКОВ

С течением времени протестантские Реформации расшатывают кастовые феодальные отношения в городской среде, ослабляя их по мере того, как укрепляющиеся городские производственные отношения разрывают связь с традициями земледельческих производственных отношений у целых поколений горожан, которые родились и выросли в городе. За счёт этих слоёв горожан расширяется среда поддержки буржуазной революции. Предпосылками буржуазной революции являются экономический застой абсолютизма и попытки централизованной власти выйти из него управляемым раскрепощением рыночного товарно-денежного обмена. Рыночные отношения в экономике требуют рыночных политических отношений, ослабления регламентирования политических воззрений, то есть свобод выбора не только товаров и сделок, но и идей. А для того, чтобы направить различные политические воззрения на поддержку феодально-бюрократической государственной власти, на её постепенное подлаживание под рыночные реформы, в разных слоях населения возрождаются представления о сословно-представительном народном собрании, каким оно было до эпохи абсолютизма. Предложения о созыве такого собрания получают одобрение влиятельных кругов в руководстве абсолютистского государства, и начинается подготовка к выборам представителей в него вместе с правительством.

Однако в условиях, когда городские производственные отношения государствообразующего этноса теряют или потерли связь с народной земледельческой культурой производства, то есть, развились особые материальные и политические интересы миллионов горожан, происходят важные изменения в первоначально предлагаемом властью направлении деятельности такого собрания. Уже выборы в такое собрание обнажают непримиримое противоборство представителей горожан с первой и второй сословной кастой. Вместо того чтобы улаживать сословные противоречия для восстановления общественных отношений, как было до абсолютизма, в эпоху полного господства земледельческих феодальных отношений собственности, народное собрание вскоре после созыва превращается в место непрерывных политических сражений выразителей разных сословно-кастовых интересов. Наиболее последовательные выразители интересов горожан стремятся превратить народно-представительное собрание в буржуазно-представительное собрание. Они требуют проведения выгодной и понятной для рационального городского мировосприятия политики законодательного уничтожения кастовых привилегий, равенства всех перед законом, свобод экономического и политического самовыражения. В результате в собраниях возникают разные этнические, региональные и политические партии с самыми разными целями, и партии горожан, которые возникают на основе либеральных воззрений, оказываются наиболее решительными, наиболее определённо выступающими за рыночные преобразования, необходимые для выхода страны из экономического застоя. Либеральные партии и группировки, а так же поддерживающие их круги в среде правящего класса и одерживают политическую победу; неважно, сознательно или нет, но они совершают необратимую буржуазную революцию. События при горбачёвской Перестройке, созыв Верховного Совета СССР в 1989 году, как народно-представительного собора, развернувшаяся на нём политическая борьба, которая привела к началу второй буржуазной революции в России, служат наглядным подтверждением этим выводам.

Именно партии, представляющие экономические и политические интересы горожан, провоцируют и начинают буржуазную революцию, то есть революцию городских слоёв третьей сословной касты. Вместе с разрушением строя феодального (или социал-феодального) абсолютизма, с низвержением первой и второй сословных каст, на которых он держался, феодальные народные общественные отношения государствообразующего этноса при буржуазной революции окончательно распадаются. Однако при этом оказывается, что и городские общественные отношения у государствообразующего этноса ещё не сложились. В одних случаях потому, что городские рыночные производственные отношения не имеют обосновывающих их идеологических отношений. Так было во время Великой французской революции 1789 года. Или, к примеру, во второй буржуазной революции в России в 1989 году. В других случаях городские рыночные производственные отношения имеют обосновывающие их идеологические отношения, которые, однако, отрицают всякие сословия, не позволяют создавать военно-управленческие отношения и никак не учитывают существование необщественного сословия и расовой склонности к общественному умозрению. Так было во время буржуазной революции в Германии в 1918 году, где социал-демократическая партия идеологически обосновывала рыночные индустриальные производственные отношения, но, отталкиваясь от марксизма, в теоретических основаниях рассматривала общественные отношения крайне упрощённо, исключительно как производственные и идеологические, взаимодействующие сами по себе, как материя и отражающее её сознание.

 При распаде государственной власти феодального абсолютизма и отсутствии городских общественных отношений в борьбу за собственность и политическую власть устремляются представители необщественного, четвёртого сословия. В подавляющем большинстве это уголовники, асоциальные элементы и чуждые производственным отношениям инородцы, политическую поддержку которым обеспечивают всевозможные люмпены. Четвёртое необщественное сословие, подобно разбушевавшемуся вдруг урагану, сметает иерархические связи и аппарат старого управления, без которых невозможен никакой порядок, никакое централизованное управление, никакое производство, никакая культурная и социальная деятельность, никакая государственная деятельность вообще. То, что на начальном этапе буржуазной революции называется государством, держится исключительно на деморализованной, растерянной, но по инерции более-менее упорядоченной старой армии.

Новые, необщественные политические отношения создаются в первую очередь ораторами популистами, которые способны увлечь демагогическими речами потерявшую общественное сознание, общественную политическую ориентацию толпу, играть на её страстях, инстинктах и слабостях. Политическая жизнь, сама страна становятся заложниками этих популистов, что определяет политическую нестабильность, хаос в хозяйственной жизни, рост бесконтрольной спекуляции, ростовщичества, коррупции и бандитизма.

В подобных обстоятельствах спекулянты, ростовщики, казнокрады и взяточники, воры и грабители запускают рыночные коммерческие отношения, которые и придают ценность захваченной, разворованной собственности. Оборот собственности, денег и валюты ради получения спекулятивной, грабительской прибыли превращает собственность и деньги в быстро растущий коммерческий капитал. А по мере роста коммерческого капитала его владельцы порабощаются коммерческим интересом, объединяющим их духом наживы, удовлетворяемым лишь с помощью коммерческой спекуляции. Через подкуп и вовлечение верхних слоёв бюрократии и политических вождей революции в свои сделки они постепенно, устойчиво втягивают их в обслуживание своих взглядов на задачи политики и буржуазно-представительной власти, подчиняя власть своему коммерческому интересу получения набольшей спекулятивной прибыли. Но коммерческий интерес по своей сути необщественный. Он покоряется общественным отношениям постольку, поскольку оказывается зависящим от производственных отношений, – либо добровольно, видя в этом свою наибольшую сиюминутную выгоду, либо принуждаемый государственной властью. Однако в первые годы после буржуазной революции коммерческий капитал, коммерческий интерес некому подчинять себе, наоборот его выразители начинают контролировать власть, влиять на неё, структурируют её, организуют и, в конце концов, совершают политический переворот, подобный тому, что имел место в России 3-4 октября 1993 года. Вследствие такого переворота устанавливается диктатура коммерческого интереса, чуждая общественным и составляющим их сословным отношениям.