Между прошлым и будущим. Восемь упражнений в политической мысли - Ханна Арендт

окружена автоматическими процессами – природными процессами Земли, которые, в свою очередь, окружены космическими процессами. Мы и сами движимы сходными силами в той мере, в какой тоже принадлежим к органической природе. Кроме того, наша политическая жизнь, несмотря на то что является сферой действия, протекает среди процессов, которые мы называем историческими и которые, хотя и начаты людьми, имеют тенденцию становиться такими же автоматическими как природные или космические процессы. Правда в том, что автоматизм присущ всем процессам независимо от их происхождения – вот почему никакой единичный поступок, никакое единичное событие не может раз и навсегда спасти человека, народ или человечество. Такова природа автоматических процессов, которым человек подчинен, но перед лицом которых он может отстоять себя с помощью действия, что они могут нести человеческой жизни лишь гибель. Как только рукотворные исторические процессы становятся автоматическими, они делаются не менее разрушительными, чем естественный жизненный процесс, который движет нашим организмом и по-своему (а именно биологически) ведет от бытия к небытию, от рождения к смерти. В исторических науках примеры окаменевших и неотвратимо приближающихся к упадку цивилизаций, где рок выглядит предопределенным подобно биологической необходимости, известны даже слишком хорошо. И поскольку такие исторические процессы стагнации могут ползти и ползти долгие века, именно они занимают подавляющую часть исторической летописи; в истории человечества периоды свободы всегда были относительно короткими.

Что в эпохи окаменения и предопределенного рока обычно остается нетронутым, так это способность свободы как таковая, сама по себе способность начинать, которая оживляет и вдохновляет всякую человеческую деятельность, тайно стоит за созданием всех великих и прекрасных вещей. Но покуда эта ее роль остается тайной, свобода не является мирской, осязаемой действительностью, т. е. не является политической. Поскольку источник свободы сохраняется даже тогда, когда политическая жизнь окаменела, а политическое действие бессильно нарушить автоматические процессы, свободу так легко принять за неполитический по существу феномен. В таких обстоятельствах свобода переживается не как модус бытия со своей, особой «добродетелью» и виртуозностью, а как дар свыше, который из всех существ получил, по-видимому, только человек, следы и признаки которого можно обнаружить почти в любой человеческой деятельности, но который, тем не менее, полностью раскрывается только тогда, когда действие создало свое собственное мирское пространство, где оно может, так сказать, покинув свое тайное укрытие, появиться на сцене.

Каждый поступок, если смотреть не с точки зрения того, кто его совершает, а с точки зрения автоматического процесса, в который он вклинивается, есть «чудо», т. е. нечто, чего нельзя было ожидать. Если верно, что действие и начинание суть одно и то же, то совершение чудес тоже должно быть одной из человеческих способностей. На самом деле это не настолько странно, как это звучит. Такова природа всякого нового начала, что оно врывается в мир как «бесконечная невероятность», и тем не менее именно эта бесконечная невероятность и образует ткань всего, что мы называем действительным. В конце концов, вся наша жизнь – результат цепочки чудес: возникновение Земли, появление на ней органической жизни, эволюционное превращение животных в людей. С точки зрения протекающих во вселенной и в природе процессов и их статистических вероятностей возникновение Земли в результате космических процессов, формирование органической жизни в результате неорганических процессов, наконец, появление человека в результате процессов органической жизни – все это «бесконечные невероятности», «чудеса», говоря повседневным языком. Именно из-за этого элемента «чуда», присущего всякой действительности, как бы хорошо мы ни предвидели событие в ужасе перед ним или в надежде на него, когда оно происходит, оно вызывает у нас потрясение и изумление. Само по себе воздействие события никогда нельзя исчерпывающе прояснить; его фактичность принципиально выходит за пределы всякого предвидения. Опыт, говорящий нам, что события суть чудеса, не есть что-то замысловатое или надуманное; напротив, это самый естественный и даже почти что обыденный опыт. Без этого обыденного опыта роль, отводимая религией сверхъестественным чудесам, почти не поддавалась бы пониманию.

Я выбрала пример естественных процессов, прерываемых наступлением чего-то «бесконечно невероятного», чтобы показать, что то, что мы в повседневном опыте называем действительным, по большей части возникло благодаря совпадениям, более странным, чем любой вымысел. Конечно, этот пример имеет свои ограничения, и его нельзя так просто взять и применить к сфере человеческих дел. Было бы чистой воды суеверием надеяться, что чудо, «бесконечно невероятное», случится в ходе автоматических исторических или политических процессов, хотя даже этого никогда нельзя полностью исключать. История, в противоположность природе, полна событий; здесь чудесные и бесконечно невероятные случайности происходят так часто, что кажется странным вообще говорить о чудесах. Но причина этой частоты просто-напросто в том, что исторические процессы создаются и постоянно прерываются человеческой инициативой, тем initium, которое человек представляет собой в той мере, в какой он – существо действующее. И поэтому искать непредвиденное и непредсказуемое в политической сфере, быть готовым к «чудесам» в ней и ожидать их – вовсе не суеверие, а, скорее, признак реалистического взгляда на вещи. И чем сильнее чаши весов склонятся к катастрофе, тем более чудесным будет выглядеть свободное деяние; потому что именно катастрофа, а не спасение всегда происходит автоматически и потому должна казаться неотвратимой.

Таким образом, объективно, если смотреть извне и не принимать в расчет, что человек суть начало и начинатель, шансы того, что завтра будет похоже на вчера, всегда подавляющие. Чуть менее подавляющи, но близки к тому были шансы того, что происходящее в космосе никогда не приведет к возникновению Земли, что неорганические процессы не породят жизни и что эволюция животных не породит человека. Коренное различие между «бесконечными невероятностями», стоящими за действительностью нашей жизни на Земле, и чудесностью событий, составляющих историческую действительность, в том, что в сфере человеческих дел нам известен автор «чудес». Их совершают люди – люди, которые (поскольку они получили двойной дар свободы и действия) могут учредить свою собственную действительность.

Кризис в воспитании

I

Всеобщий кризис, повсеместно охвативший современный мир и почти все сферы жизни, проявляется во всех странах по-разному, охватывает разные области, принимает разные формы. В Америке одним из его самых характерных и многозначительных проявлений стал непрекращающийся кризис в воспитании, ставший, по крайней мере в последнее десятилетие, первостепенной политической проблемой, о которой ежедневно пишут в газетах. Разумеется, не нужно много воображения, чтобы заметить угрозы, которые несет непрекращающееся падение всех школьных стандартов: нескончаемые бесплодные попытки образовательных ведомств спасти ситуацию вполне наглядно свидетельствуют о бедственности положения. И все-таки если сравнить этот кризис в воспитании с политическим опытом XX века в других странах, с