Ко(с)мическая опера - Асия Уэно

— Тебе, Джей, лучше об этом не знать! — поддел я. Еще бы, зачем хозяину небесно-голубого Микки, единственного представителя породы Межгалактическая, знать все факты биографии своего питомца?

— Тогда расскажите что-нибудь другое, — надулся в ответ наш оскорбленный ревнивец.

— Да-да, Морган, давай, — присоединился к беседе Доусон. — Пятнадцать минут позора — и можешь спать спокойно. Остаток ночи наш Амано проворочается уже без твоего участия.

— Вот привязались! Не о чем мне рассказывать!

— Как же? Да хотя бы о том, как ты полгода назад заявился в Управление с мелированной шевелюрой. Сколько я допытывался, никакого эффекта! Но теперь не отвертишься…

— Я не собираюсь рассказывать вам такое.

— О, даже так? Значит, все еще любопытнее, чем я полагал… Морган!

— Нет! Я ничего не помню!

— Да, Мо-тян, да!

— Нет! И не смей меня щекотать!

— Считай это массажем, восстанавливающим память! Держите его, ребята! Не смей царапать термоткань, ирод! Хуже Микки… В перчатках все равно не доцарапаешься!

Через полчаса он во всем сознался.

Эпизод 19

КАРДИНАЛЬНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ ИМИДЖА

Морган Кейн.

И все равно, получаса явно было мало. Для чего, спросите? Разумеется, для того чтобы, быстренько пробежав мыслями по оставшимся в памяти подробностям, решить, каковые из них годятся для выставления напоказ, а какие нельзя обнародовать ни при каких условиях.

Да еще эта чертова щекотка! Ненавижу. И сам процесс, и его исполнителя. Хотя… Нет, все равно ненавижу! Амано прекрасно знает мою патологическую нелюбовь к публичным выступлениям, и с его стороны я ожидал подлянки меньше всего. Правда, начал-то атаку Рэнди. Зря это он. Если собирается со мной породниться, конечно, в чем периодически возникают сомнения. У кого? И вовсе не у того, о ком вы подумали! У Лионы. Возраст все-таки юный, в голове ветер, желание брать на себя ответственность стремится к нулю. Да и парней вокруг тьма-тьмущая, а сестренке с ее внешностью найти пару легче, чем нос почесать. Зато некоторым индивидуумам пришлось бы идти на крайние меры, чтобы вызвать к себе интерес. Правда, гораздо хуже, когда интерес вызывается сам, без спроса.

Пятнадцать минут позора, говорите? Ой, сомневаюсь.

Начиналось все совершенно безоблачно. В самом прямом смысле этого слова. Была чудная солнечная пятница…

Так вот, утром законного выходного дня, точнее, ближе к полудню я вразвалочку шагал по Сиреневой улице. Спросите, какой черт понес меня в этот район? Тот же самый, что виноват во всех остальных моих несчастьях.

Дело в том, что чужие примеры действуют на меня заразительно, волшебным образом заставляя совершать необдуманные поступки. Вот и сейчас я просто намеревался «срезать путь», как всегда делали мои сестры. Клянусь, на незнакомой местности я бы ни за что не решился, потому как могу заплутать в трех комнатах, но глотать пыль на центральном проспекте мне в тот день не хотелось.

Барбара — наш шеф и по совместительству моя сводная тетушка — попросила (читай: приказала) встретить полуденный рейс. Кто-то там прилетал: то ли сватьи, то ли братья, то ли дядья ее дальних знакомых. А я, значит, должен был сопроводить их в гостиницу и, в зависимости от пожеланий, убраться восвояси или торчать с ними до самого вечера, когда соизволит прибыть Барбара. Перспектива убить таким образом выходной не радовала, но я давно смирился с ролью мальчика на побегушках. В основном потому, что спорить с тетушкой смерти подобно.

Я шагал по Сиреневой улице, уворачиваясь и от комочков жеваной бумаги, которыми меня норовили обстрелять из трубочек малолетние хулиганы, и от огромных баулов, которые кочевали в руках дюжих торговок на близлежащий рынок.

Что-то заставило меня остановиться. Всего на несколько секунд. Сейчас уже не вспомню, что именно — то ли внезапно посетившая голову дельная мысль, то ли я кого-то пропускал, но это и неважно. Важно другое: как только я собрался продолжить движение, откуда-то сверху на меня обрушился кратковременный ливень. Погода, кстати, стояла ясная и солнечная, но об этом я, кажется, уже успел поведать.

Ливень был явно искусственного происхождения, густой и дурно пахнущий. Кроме того, помимо жидкостной основы он содержал и твердые включения.

— Упс! — раздалось сверху.

Я тоже сказал несколько слов, в массе своей нецензурных. Наверху смущенно ойкнули, фыркнули и попросили прощения.

Я, по-прежнему не слишком цензурно, намекнул, что одних извинений маловато. Наверху задумались и после недолгой паузы предложили:

— Поднимайся! Девятая квартира.

Я принял приглашение. Одергивая штанины, которые норовили при каждом шаге прилипнуть к ногам, поднялся на второй этаж. В дверном проеме меня уже ждала моя обидчица: девчушка лет двенадцати, хорошенькая, как куколка: даже заляпанный фартук и сбившаяся с белокурых кудряшек косынка, не могли испортить впечатление ангелочка.

— Прости, пожалуйста! Я варила гуляш на обед и оставила его на балконе доходить, а потом споткнулась и… — Она улыбнулась так бесхитростно и искренне, что я не нашел в себе сил ее отчитать.

— Давай постираю! — с энтузиазмом предложила девочка.

Я критически осмотрел испорченную одежду, прикидывая размеры нанесенного ущерба. Ну, брюки эти мне никогда не нравились, а вот кашемировый свитер, тонкий и мягкий, как шелк… Сомневаюсь, что стирка поможет. Но зачем разочаровывать ребенка?

— Конечно, постираем! — с преувеличенным воодушевлением согласился я. — Да и голову бы помыть не мешало.

Стирал я в одиночестве, зато моими волосами девчонка занималась исключительно сама: приволокла какой-то пахучий шампунь и долго елозила маленькими пальчиками по моему черепу. В конце концов, насухо вытершись и завернувшись в полотенце, я покинул ванную комнату.

Квартирка, кстати, была вполне пристойной, хоть и небогатой. Чистенько прибрана, — вероятно, стараниями все этой же малышки.

Содержимое моих карманов сиротливо ожидало хозяина на краешке стола: носовой платок, кредитка, какая-то мелочь, брелок с ключами от рабочего стола, — и куда мне все это девать? К тому же, даже если одежда быстро высохнет, я буду похож в таком виде на бродягу, сбежавшего из психиатрической лечебницы. Хорошо, хоть кроссовки избежали «дегустации».

На робкую просьбу: нет ли чего-нибудь на смену? — девочка охотно нырнула в недра платяного шкафа, некоторое время возилась там, вздыхая и бормоча под нос. В результате я стал счастливым обладателем чего-то напоминающего шорты (она сказала, что это юбка-брюки) и женского, хм, свитера. Вполне приемлемый спереди, оный предмет одежды сзади щеголял глубочайшим вырезом и декоративной шнуровкой, которая как ни старалась прикрыть спину, все равно была не в состоянии. Скрепя сердце я облачился в предложенный комплект (все равно мужских вещей, как и женских, моего размера в шкафу не нашлось) и заглянул в большое зеркало, стоящее в углу комнаты.

Гы. Ну коротенькие штанишки, куда ни шло: ноги у меня более-менее прямые и не слишком волосатые, свитер штука более пикантная, да. Переведя взгляд повыше, я на несколько секунд онемел. Потом заорал:

— Что ты сделала с моей головой?!

Чудесные каштановые волосы, которые я только пару месяцев назад начал отращивать заново, пропали. То есть волосы-то остались на месте, но вот цвет… Под страхом смертной казни так бы не выкрасился: пряди переливались оттенками от темно-русого до светло-серебристого. Кошмар.

Девочка не поняла причины моего негодования:

— Тебе не нравится?

Я не успел сказать, что мне нравится, а что — нет, потому что из прихожей раздался грозный рык:

— Это кто здесь шумит?

Вслед за внушительным голосом пред моими очами возникло не менее внушительное тело, увенчанное бритой головой. Размах плеч незнакомца заставил меня пожалеть, что в детстве я ел мало каши.

— Это что еще за тип? Ленкин ухажер, да?

Верзила соображал только в одну сторону, зато быстро, и угрожающе двинулся ко мне. Я начал отступать в глубь комнаты, туда, где из распахнутой балконной двери доносилась вечная песня полуденного города. И, как и девочка, споткнулся. Только, в отличие от нее, не остался на балконе, а, перевалившись через перила, полетел вниз. В книгах и фильмах мы все супермены, а вот в жизни… Не знаю, каким чудом мне удалось извернуться и приземлиться на четвереньки: должно быть, среди моих обезьяньих предков все же затесалась кошка. Поскольку высота была небольшая, я даже умудрился не ссадить до крови кожу на ладонях, а колени и вовсе не пострадали, потому что основной удар пришелся на носки ног и пальцы рук. Девочка испуганно свесилась с балкона:

— Ты цел?

— Можно сказать, да, — ответил я, приняв вертикальное положение и с сожалением рассматривая краснеющие ладони.