Новые приключения Шерлока Холмса (антология) - Г. Китинг

Шерлок Холмс ненадолго замолчал, чтобы вновь набить трубку.

— Вот как окончилась эта история, — произнес он. — Возможно, если бы не письмо, никто так и не узнал бы ее подробностей.

— А что Тревор сообщил компании?

Холмс склонил свой орлиный профиль.

— Я посоветовал ему уничтожить письмо с требованием выкупа и состряпать легенду, будто братья в то утро зашли осмотреть складской сарай, там их укусила змея или какая-то другая ядовитая тварь, и они погибли, даже не успев позвать на помощь. Их трупы случайно заперли в сарае, вот почему целых полгода о трагедии никто не знал.

— А что сталось с Аньей? — поинтересовался я.

— Вы неисправимый романтик, Ватсон! — Холмс улыбнулся. — Когда я снова посетил остров в девяносто четвертом, Анья работала в имении Тревора, а ее сын был вполне здоровым и крепким мальчуганом шести лет от роду. Вы поразитесь: я даже оставил некоторую сумму в особом фонде — на воспитание и образование ребенка.

Весело сверкнув глазами, он потянулся к бутылке.

— Может быть, еще бренди, Ватсон? — спросил он.

Саймон Кларк

Падающая звезда

(рассказ, перевод А. Головиной)

Холмс мало ценил общество женщин, в их присутствии он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Нет никаких доказательств того, чтобы после женитьбы Ватсона он общался с ним и его супругой, за исключением тех редких случаев, когда его вынуждали к этому интересы дела. В жизни Холмса была всего одна женщина, равная ему по интеллекту, — Ирэн Адлер, которой посвящен рассказ «Скандал в Богемии».

После этого расследования Ватсон вновь стал работать с Холмсом — то ли потому, что к тому времени радости супружеской жизни потеряли для доктора долю своей притягательности, то ли потому, что Мэри Морстен оказалась на редкость понимающей женой. В тот период Холмс участвовал в расследовании нескольких небольших дел, по его собственному признанию серьезных, но не заслуживающих внимания. Некоторые из них были весьма странными. Например, дело о разводе супругов Дандес: там муж обзавелся привычкой после каждой трапезы кидаться в жену зубными протезами. Ни одно из подобных дел не было задокументировано, за исключением так называемого «дела падающей звезды». Вначале Холмс счел случившееся одним из многих заурядных инцидентов и, будучи целиком поглощен расследованием, описанным в рассказе «Установление личности», не пожелал в него вникать. Однако вскоре вскрылись новые факты, поразмыслив над которыми Холмс понял, что перед ним — на редкость необычное дело. Ход этого расследования записал Саймон Кларк.

— Мой дорогой друг, признайте — вы сгораете от любопытства, — заявил Шерлок Холмс, сидя рядом со мной в четырехколесном экипаже, шустро прокладывавшем себе путь через Стрэнд, который в полдень пятницы представлял собой водоворот ног, копыт и колес.

— Не буду спорить, Холмс, — ответил я, подкидывая камешек размером с виноградину, который Холмс пару секунд назад сунул мне в руки. — Вы даете мне камешек и хотите знать, что я о нем думаю.

— Именно.

— Ну, должен вам признаться, — ничего, — улыбнулся я и покачал головой. — Абсолютно ничего.

— Ха! Это потому что вы на него смотрите, но не видите. Помните, Ватсон: детали, детали и еще раз детали!

— Я так понимаю, этот камень как-то связан с делом, которым вы сейчас заняты?

— Отчасти. Но согласитесь — занятный образец, не так ли?

— Камень?

— Да-да, именно этот камешек, возлежащий на вашей затянутой в перчатку ладони. — Холмс, очевидно, пребывал в прекрасном настроении и потому одарил меня широкой улыбкой: — Ну же, Ватсон, включайтесь в игру! Изучите камень. Осмотрите внимательно, нащупайте на нем щербинки, взвесьте в руке, прикиньте его химический состав. И, если пожелаете, расскажите мне, непроницательному, какие эманации исходят из его каменного сердца.

— Холмс, вы ведь надо мной подшучиваете?

— Совершенно верно.

Я вопросительно поднял бровь.

— Простите меня, доктор. Я подшучиваю над вами только потому, что дело, за которое я взялся, на мой взгляд, иначе как причудливой шуткой или странным розыгрышем не назовешь.

— Холмс, вы вынуждаете меня бродить в потемках.

— Ха! Ну да ничего. Скоро все станет ясным как день.

— А с чего вы вообще решили взяться за это дело?

— Обычно не удостаиваю вниманием подобные случаи. Но тут оказался замешан один мой знакомый.

— Ваш друг?

— Ах, Ватсон, мой единственный друг — это вы. Нет, с этим джентльменом я даже никогда не встречался. Однажды он помог мне, сообщив бесценные сведения о составах некоторых металлов, что позволило мне положить конец убийствам в Кингс-Линн. Короче говоря, я перед ним в долгу. Ого! — воскликнул вдруг Холмс. — Похоже, в Лондоне с каждым днем становится все больше народу. Лет через десять город так переполнится, что передвигаться по нему можно будет только на своих двоих!

— Тогда бы мы добирались до Хэмпстеда, где живет ваш клиент, так долго, что вы прекрасно успели бы посвятить меня во все подробности.

— Верно. Но прежде, Ватсон, обратите все же внимание на камень. Изучите его тщательнейшим образом. Читайте его, как если бы он был страницей книги! — И с этими словами мой друг смежил веки и сложил вместе свои длинные пальцы; лишь морщинка, едва заметная в тени блестящей шляпы, давала мне понять, что он будет с жадностью ловить каждое мое слово.

Я принялся перечислять все важные, на мой взгляд, характеристики, кои смог извлечь из камня:

— Вес. Надо подумать… Около унции, пожалуй. Размер: не больше виноградины. Форма: грушевидная. Цвет: мм… серебристый. Запах: отсутствует. Внешний вид: гладкий как стекло. Возможно, это результат воздействия высоких температур.

— Откуда он взялся? — спросил Холмс, не открывая глаз.

— Предположу, что из печи. А уж о том, как он туда попал, я предположений строить не смею.

— Ха! — Холмс уставился на меня своими проницательными глазами.

— Вам известно происхождение камня? — удивился я.

— Еще бы. Он родом из самых глубин нашей вселенной. Его внешний вид — следствие стремительного полета сквозь земную атмосферу. Скорость была столь велика, что трение воздуха о камень создало жар, оплавивший его поверхность. Отсюда и необыкновенная гладкость.

— Неужели это аэролит?! — пораженный, воскликнул я.

— Вы правы, Ватсон. Да, это аэролит, более известный под именами падающей звезды и метеорита. В небесах над нами бесчисленные миллионы таких камней безмолвно парят в ледяных глубинах космоса. Иногда они падают на Землю, и тогда, в особенно ясную ночь, можно увидеть огненный след, который они оставляют за собой. Впрочем, поверхности Земли они достигают весьма редко.

Я с куда большим интересом оглядел каменного гостя с небес.

— Ценная вещица, должно быть, — предположил я.

— Нет-нет, — отмахнулся Холмс, — ничуть. За него дадут не больше пары шиллингов.

— Но вы сказали, он связан с новым делом?

— Как я уже говорил, это справедливо лишь отчасти. Я взял его с собой просто как наглядный пример. Сам камень я купил много лет назад, вместе с сундучком всяких других образцов пород. — Забрав у меня камень, Холмс зажал его в руках и поднес к лицу. Орлиный нос навис над камешком; глаза под тяжелыми веками мечтательно изучали серую поверхность. — Вы только представьте, Ватсон! Этот крошечный осколок, такой невзрачный на первый взгляд, многие миллионы лет летал посреди звезд! По какой-то случайности его затянуло в наш мир, и он, яростно вспыхнув, рухнул на землю. Представьте на минуту, что мы летим вместе с ним над континентами и океанами. Во тьме наши города сияют, будто кто-то рассыпал алмазную пыль по черному бархату. А в этих городах люди живут своей жизнью — самые настоящие люди, доктор! — не пустые ничтожества. Личности. Они, сыновья королей и нищих, лежат ночами без сна, одолеваемые заботами, страхами, завистью. И в этих городах, прибежищах миллионов человеческих душ, столько мужчин и женщин, замышляющих великие и мелкие злодеяния, что их число поразит даже величайшего статистика. Только представьте, Ватсон, как перед вашим взором разворачивается весь наш мир, словно на школьном глобусе. И с каждым «тик» тут совершается тысяча краж; а с каждым «так» — дюжина убийств. Ха! — Подбросив камешек, Холмс ловко поймал его и опустил в карман жилета. — Так что, Ватсон, почему же в этот удушающий июньский день я сижу в экипаже, поджариваясь, словно дуврская камбала на сковороде, и столько внимания уделяю такой мелочи, как обычный камешек?

— Потому что вас попросил знакомый? Тот, что когда-то оказал вам услугу?

— Разумеется. Вообще-то дело и выеденного яйца не стоит, и, скорее всего, мы разрешим эту загадку еще до пятичасового чая, но этот джентльмен почему-то очень переживает. Чрезмерно, я бы сказал. Позвольте заметить, что вы, как практикующий врач, частенько сталкиваетесь с людьми, которых легкий кашель, мелкий прыщик или насморк повергают в необъяснимую панику, рассеять которую может лишь человек, в чьей власти усмирять подобные тревоги.