Эрик - Михаил Ланцов

– Вы что творите!? Уроды! Забыли, кто вы такие? Я вас повел в эту атаку, чтобы вы тут сопли пузырями пускали? Ай-ай-ай! Убили человека! Какие вы негодяи. Мне вас что – по попе отшлепать? Воины. Блин. Кочерыжкой вас в ухо! Вы коровье дерьмо, а не воины. Что вы раскисли как бабы? Вот это, – он показал рукой на кровавую кашу, – отличный результат! Вы должны радоваться своему успеху. А вы как себя ведете? Разобраться по парам!

После чего он заставил каждого своего бойца бить того, кто встанет перед ним, и получать удар от него. И так по кругу. Пятнадцать минут ушло на то, чтобы его бойцы вернулись на эту землю. Боль лечит лучше времени. Она возвращает и остроту восприятия, и ощущение реальности. Приведя людей в чувство, он отправил воинов добивать или разгонять оставшихся в лагере слуг султана и оценить то имущество, что им досталось в обозе. А арбалетчиков, выделив десяток в охранение, отправил добивать раненых и собирать оружие, доспехи в той самой кровавой каше.

Тех людей, которые были в доспехах, из оных вытряхивали и складывали отдельно от остальных. Отдельно и особенно тщательно его люди искали арбалетные болты, которые можно было использовать. Дело в том, что за десять минут утреннего боя они расстреляли большую часть боезапаса, а потому на каждый "ствол" приходилось всего по 10-12 выстрелов. Что совершенно не радовало. С этой довольно грязной работой они провозились около часа. И вот, объезжая в очередной раз покинутый неприятелем лагерь, Эрик заметил на горизонте группу людей, до пятисот человек. Приглядевшись, он распознал в них тех самых слуг, которые всего час назад бежали от него. Быстро собрав своих бойцов и проинструктировав, он подготовился к бою. Его люди заняли позицию за валом тел, который они сложили, разгребая завалы. Перед собой они поставили все те же пависы, что арбалетчики возили с собой. В том, что гости будут атаковать, не было никакого сомнения, так как они были более-менее ровно построены, а впереди ехало человек пять в доспехах. По такому скоплению целей лучше всего бить залпами. Поэтому барон разделил все свои войска на три группы и объяснил задачу. Сначала делает выстрел группа номер один, после чего отходит назад, уступая группе номер два. Которая поступает так же как, и первая группа, и уступает место третьей. И вот с дистанции около ста двадцати метров начали обстрел. С такого расстояния прицеливаться сложно, поэтому все били по скоплению пехоты. Рудольф, проявив инициативу, подхватил барабан и стал выстукивать ритм, на каждый второй удар нужно было стрелять следующему бойцу. Первый удар говорил о готовности – нужно было занять позицию и прицелиться. Такой подход дал свой результат – у наступающего врага начали в тот же такт падать фигурки, причем обильно. На дистанции около восьмидесяти метров они побежали вперед. Буквально в десяти – пятнадцати шагах от импровизированного вала пали все предводители этой атаки. Но на позиции Эрика все еще летело около трех неполных сотен вооруженных людей. Все решил вал, причем именно так, как он и предполагал. Эти люди оказались слишком слабы духом, чтобы пойти в бой, перебираясь через изуродованные тела. Атака захлебнулась, и люди не знали, куда им деваться – лезть, через трупы, они не могли себя заставить, а бежать было стыдно и страшно. В этот момент наш герой останавливает Рудольфа и, чуть выдержав паузу, давая всем бойцам зарядить оружие, дает общий залп с дистанции десятка шагов по врагу. Эффект получился колоссальный – брызги крови и куски тел, которые полетели ошметками, произвели жуткий деморализующий эффект. Прошло какие-то пятнадцать – двадцать секунд, его стрелки снова были готовы, и снова грянул общий залп. Этого уже сельджуки не выдержали и побежали. Ни преследовать бегущих врагов, ни стрелять им в спину не стали, так как нужно было экономить арбалетные болты. Да и убегало их не более пятой части от той полутысячи, что буквально несколько минут назад пришла в гости. Терять время на перекуры не стали, поэтому все сразу включились в работу по дальнейшему наведению порядка на захваченной территории. Десяток арбалетчиков в охранение, десяток идет в темпе добивать раненых, что остались с отбитой атаки, остальные возвращались к старой работе – раздевание погибших, поиск ценных вещей и укладывание голых трупов аккуратными рядами, дабы легче было и оборонятся, и хоронить их потом. Все оставшееся утро было тихо, никто больше не желал их атаковать. Ближе к обеду прибыли войска, что присоединились к собираемой Эриком армии в Алеппо во главе с атабеком. Они были поражены до крайности тем, что произошло. Да и пришли они для чего – хотели выкупить либо пленника, либо труп нашего героя, дабы оказать ему почести. Ведь он осознанно пошел на совершенно самоубийственное дело ради общего блага. Вместо этого они застали в лагере султана вполне живого и здорового барона, который активно руководил наведением порядка в жутком нагромождении тел тех людей, что еще недавно были армией покойного повелителя Иконии. Правда, не всей армией – на земле валялось полторы тысячи трупов. С остальными нужно было что-то делать, да и вообще – нужно звать остальных членов союза, ведь осада снята. Основные силы войск Мосула и Дамаска были расквартированы в Эдессе, а Эрик с войсками из Алеппо остался в лагере. Последние вызвались помогать в важном деле захоронения погибших. Вызывалось намного больше людей, но толпа ему была тут ни к чему. Ближе к вечеру были закончены сбор имущества с погибших и потрошение обоза. По предварительной оценке только доспехов и оружия тут было на пятьсот марок, а всего добра на сумму не меньше тысячи двухсот. Ребята вовсю закапывали трупы, а торговцы отправили патрули на дороги и курьеров, дабы возобновить снабжение.

Смеркалось. В палатке султана собрался совет. На нем присутствовали эмир Мосула и Хомса, атабеки Эдессы и Алеппо, а также сам герой торжества – Эрик. Дополнительно в палатке сидели та самая непонятная девчонка и Рудольф.

– Итак, господа. Я разбил султана и снял осаду города. Нужно решать, что делать дальше.

– Делить добычу! – самоуверенно заявил эмир Мосула.

– Своим воинам я не даю добычи, так как они на полном моем обеспечении.

– Это ваше дело. Но у нас другие традиции.

– А причем здесь вы? Я разбил, значит – добыча моя. Вы, если мне память не изменяет, говорили, что у султана много войск и что нам его не осилить. Нам, видимо, было действительно не осилить. А мне – вполне под силу. Вся добыча, взятая в лагере – моя.

– Любезный барон, я пошутил. Конечно, добыча ваша. Просто нам неудобно начинать ту беседу, для которой мы все тут собрались. Мы ведь знаем, что это вы громили караваны. А теперь вы снимаете осаду. Мы не понимаем, чего вы желаете добиться такой резкой сменой интересов.