Центр Бесконечности - Тарас Фомченков

Историю про Гефест Сергей помнил. Внешне это была ничем непримечательная планета в системе одной из горячих звезд, близких к центральному балджу – ядру Галактики. Звезда даже собственного имени не имела, только номер в астрономических лоциях, а вот планета удостоилась имени бога-кузнеца из земной греческой мифологии по праву!

Она обладала таким количеством известных и неизвестных человеческой науки минералов, сплавов и чистых соединений, что могла дать фору любому до той поры освоенному Человечеством небесному телу.

Но главным сокровищем был, конечно, гефестит. Этот металл через месяц после своего открытия сделал трансгалактические перелеты реально возможными. Не в том смысле, что до этого через Млечный Путь не летали, летали, да еще как! Просто перелеты были очень дорогими, так как тугоплавкое покрытие, которое наносилось на внутренние стенки энергокамеры Моховцева, сердца двигателя, открывшего путь в Галактику, портилось за два-три рейса. После этого, грубо говоря, двигатель можно было выбрасывать. Гефестит же выдерживал чуть ли не бесконечное число самых долгих полетов.

Право на разработку месторождений было отдано на откуп концессии, в которую вошли компании из самых технологически развитых миров Человечества. Поначалу-то все было нормально, но затем на рудниках был введен режим экономии энергии для поселений, а освободившиеся мощности пускались на увеличение производительности проходческих комбайнов.

Долгое время Конфедерация Обитаемых Миров об этом и не догадывалась, потому что хитрые концессионеры одновременно ввели бонусы для рабочих, превышающих нормы выработки. И тем было просто невыгодно сообщать о нарушениях, ведь, как известно, там, где речь идет о денежной стороне вопроса, разум иногда отступает.

В результате экономии на всем климатические установки поселений работали чуть ли не вполсилы, и в жилых отсеках царила удушающая жара и недостаток кислорода. Не прошло и полгода, как этим воспользовались местные микробы, чувствительные к температурному режиму, и буквально половина гефестианцев за какую-то неделю отдала Богу душу. Пока концессия думала, стоит или нет запрашивать помощь, от эпидемии погибло еще некоторое количество человек. А когда вызванная комиссия наконец догадалась, в чем дело, от прежнего населения Гефеста осталось не более двадцати процентов.

Том, говорят, был в числе этих выживших, по молодости лет отправившись за легкими деньгами. Поэтому Сергей прекрасно понимал его особое отношение к микроклимату поселений и готовность до последнего отстаивать свою точку зрения.

Но, так или иначе, желание взять короткое интервью для выпуска новостей прежде, чем Том начнет рассказывать историю, преобладало. Сергею абсолютно не нравились бары типа «Под дюзами». Складывалось впечатление, что такие места чаще посещаются туристами, падкими на популярность, а он больше всего любил маленькие, до десяти столиков заведения, где можно весь вечер нянчить одну кружку пива или чашку кофе под шахматы и на тебя никто косо не посмотрит.

Поэтому он коротко махнул рукой Анатолю и принялся прокладывать себе путь к заветной двери.

– Пошли!

Внутри «Под дюзами» представлял из себя картину под названием «коммерчески успешное заведение». Вокруг сновали живые официанты, знаменитые на все Человечество. В абсолютном большинстве мест они уже не одно столетие были заменены на роботов, но здесь Алекс неведомо по какой прихоти старался сохранить некое подобие старины. Надо сказать, что это ему удавалось, и хотя его бар не был самым древним заведением подобного рода на Земле, в соответствующем колорите ему отказать было невозможно.

Кое-как протолкавшись к стойке, Сергей тут же увидел бармена и хозяина «Под дюзами» в одном лице и моментально бросился в атаку.

– Добрый день, Алекс! Я – ведущий «Всегалактических новостей», Сергей, помните, мы с вами связывались по голофону? Насчет короткого рассказа о буднях «Под дюзами» и причин такого ажиотажа? Вы сможете уделить нам пять минут под запись?

Алекс задумался на секунду, потом сверился с экраном компьютерного терминала, на который поступали заказы посетителей, и отрицательно кивнул головой.

– Извините Сергей, вряд ли. Видите, что творится?

Он кивнул в зал, по которому официанты как раз расставляли дополнительные стулья и разносили гравипояса для вновь прибывших. Часть клиентов последнее время внизу уже не умещалась, поэтому Алекс плюнул на некоторые удобства и взял в аренду пояса с гравиподносами, чтобы те, кому не нашлось места внизу, могли парить над головами, пополняя и без того не тощую кассу заведения.

– К тому же сейчас конец смены на космодроме, да и Том обещал скоро подойти, вот и народу набежало. Вам ведь он и нужен?

– Как одна из причин столпотворения – да, – не стал отпираться Сергей. – Он скоро появится?

Бармен пожал плечами.

– Сложно сказать. Может, через пять минут, а может и в пределах часа. Он – личность свободная!

– Не возражаете, если мой оператор пока снимет общую панораму и стойку?

– Да нет, отчего же?

Алекс закончил мыть вереницу пивных кружек и принялся протирать и без того сверкающие бокалы, которые в изобилии висели над стойкой.

– Я потом отвечу на вопросы, когда народ немного рассосется. Через час-два.

Сергей обреченно вздохнул и кивнул Анатолю, который тут же принялся разворачивать аппаратуру для съемки.

В этот момент «Под дюзами» и появился Том, чье появление было встречено шумом и восторженными возгласами.

История, которую он рассказывал, уже поделила завсегдатаев бара на два непримиримых лагеря. Одни считали, что рассказ Тома – выдумка от начала до конца, вторые думали совершенно противоположное и заключали с первыми пари на то, правдива или нет та или иная часть рассказа. Это не мешало Алексу зарабатывать на обеих сторонах и все были довольны.

Рассказчик подошел к стойке и не успел сделать заказ, как рядом оказался Сергей.

– Извините, Том, я – Сергей Пархомцев, «Всегалактические новости». Не могли бы вы уделить минуту вашего драгоценного внимания? Буквально минуту, не больше!

Том усмехнулся и покачал головой.

– Вот уж не думал на склоне лет, что обычные истории, которые я рассказываю, могут привлечь внимание головидения! Видать, действительно пора подаваться в беллетристы!

Он засмеялся и отпил из кружки, которую сноровисто подал Алекс.

– Вы ведь об истории будете спрашивать, а не о том, как я докатился до жизни такой?

– Не буду отпираться! – Сергей шутливым жестом поднял вверх руки. – Ведь именно из-за нее вся толпа здесь и собралась. Сколько в рассказе правды, а сколько вымысла, вот вопрос!

– И самый главный, прошу заметить!

Том снова отпил из кружки, покатал по ладони несколько орешков и задумался.

– Знаете, я не смогу вам ответить.

Предвидя возражения Сергея, он поднял вверх палец.

– Вернее, смогу, конечно, но вы мне не поверите и в своем репортаже можете сказать черт знает что. А это может всему повредить…

– Чему – всему?

– Всему.

Том некоторое время покачал кружку в руке, наблюдая за плотной шапкой пены. Видно было, что он колеблется, перебирая в уме разные варианты. Через минуту, закончив размышлять, он обратился к телеведущему.

– Сергей, давайте с вами поступим так. Сейчас я вам под камеру ничего говорить не буду. Однако моя история заканчивается и финал обещает быть весьма интересным. Вот его-то вы и снимете. Причем только вы, никаких других телеканалов здесь не будет.

– Вас будут бить палками за неоправданные ожидания? – попробовал пошутить Пархомцев.

Он был немного разозлен отказом Тома дать интервью и одновременно заинтригован. Эксклюзивная съемка в прямом эфире – это все-таки высший пилотаж головизионной журналистки и упускать такую возможность было бы глупо. С другой стороны и прогадать не хотелось.

– А сколько еще вам осталось рассказывать?

– Ровно два дня, не считая сегодняшнего.

– Такая точность? И финал действительно стоит того, чтобы его снимать? В прямом эфире?

– Да!

Том утвердительно кивнул и посмотрел на головизионщика, ожидая ответа.

Сергей задумался. В принципе, сюжеты он всегда снимал впрок, и как раз несколько репортажей были у него в запасе. С другой стороны, если эксклюзив окажется дутым, терять два дня…

– Эх, – махнул он в конце концов рукой. – Умеете же вы убеждать, Том! Мы остаемся! И все равно – не будете возражать, если мой оператор снимет несколько планов вместе с вами?

– Ни в коем разе, – успокоил его Рассказчик. – У каждого своя работа. А я, пожалуй, начну!