Сторан - Роман Галкин

в том, что Леег не совсем обычный стор. Начиная с того момента, как он достал из своего зуха два семени, и все последующее время юноша постоянно удивляет чем-нибудь из ряда вон выходящим. Одно только приручение летуна чего стоит.

– Так это тот малец, что достал два семени? – загомонили в толпе. – Разве ж он не умер от укуса морского стаха?

– Оклемался, значит.

– Эй, Милан, где твой сын? Он же рассказывал, что видел того, что с двумя семенами.

– Да он это, – протиснулся вперед высокий юноша. – То-то мне лица этих парней сразу показались знакомы.

– И в чем же его богоизбранность? – не сдаваясь, пере крикнул общий гомон красномордый Тарам. – Ведь не он же родил два семя, а случайно доставшийся ему зух.

– В мире нет случайностей, – серьезно заявил толстый коротышка в свободных, как у ткачей, штанах. – Есть лишь воля создателей.

– А если сомневаешься, – ободренный поддержкой, я придвинулся к громиле, – сходи на Священный Остров и спроси у жрецов сам. А сейчас нам пора устраиваться на ночлег.

Взявшись за хомут и увлекая за собой Мизгиря, двинулся сквозь расступившуюся толпу.

– Покажешь завтра, как охотится твой стах? – спросил молодой стор, вероятно наслушавшийся рассказов ткачей.

– Вряд ли. Ты же видишь, как он, – я кивнул на Мизгиря, – реагирует на толпу. Вот ты бы проявил желание охотиться, если бы вдруг попал в окружение такой толпы стахов?

Судя по тому, как у парня передернулись плечи, воображение у него работало отлично.

– А мы всем торжищем не пойдем, – заявил другой стор.

– Да? Ну, тогда максимум пять человек, – ответил я, уверенный в том, что желающих окажется гораздо больше. В голову опять закралась мысль о платном представлении.

Прежде чем отправиться на постоялый двор, лавочник выбрал в рядах свободное место. На подстеленные шкуры мы сложили заплечные тюки и накрыли от возможного дождя большим пологом, сшитым из тонких шкур. Рядом оставили и повозку.

На соседних торговых местах сторы так же закрывали товар на ночь пологами и расходились, ни мало не заботясь о его сохранности. Впрочем, отсутствие дверей, а соответственно замков и прочих запирающих устройств, давно уже наталкивали на мысль о незнании сторами такого понятия, как воровство. Но до сих пор это можно было списывать на добрососедские отношения в одном небольшом селении. Странным это казалось особенно на фоне того, что такое чувство, как зависть местным жителям было очень хорошо известно. Правда стимулировала оно их не к тому, чтобы отнять, а чтобы найти, добыть, достичь. Хотя, судя по рассказам о бандах, промышляющих ограблением купеческих экспедиций, отнять все-таки могли. Но не украсть. Крадут здесь только звери, в частности змеи. Если путники не озабочивались безопасностью места ночлега, то утром могли не досчитаться не только провизии, но и кого-нибудь из товарищей.

После того, как оставили товар, Боат ушел оплачивать проживание и налог за торговое место, а мы в сопровождении полной женщины, с опаской поглядывающей на Мизгиря, двинулись устраиваться в отведенном помещении. По пути вновь встретился красномордый Тарам. Он подозвал Поута и о чем-то с ним заговорил. Когда поднимались на крыльцо, я оглянулся и встретился со взглядом Тарама. Он тут же отвернулся и пошел к другому крыльцу. Поут в это время уже догнал нас, но я решил повременить с расспросами до того момента, пока устроимся.

Нашими апартаментами оказалась небольшая комната с широкими нарами, занимающими более половины пространства. Ясно, что помещение предназначено исключительно для ночлега – зашел, лег, встал, вышел. Собственно, большего и не требовалось.

– Наконец-то можно будет отдохнуть нормально, – кинул свое тело на застеленные шкурами нары Поут.

– О чем тебя спрашивал красномордый? – все-таки задал я вопрос, опустившись рядом с ним.

– А, этот, – парень не сразу сообразил, кого я имел в виду. – Спросил, не было ли тебя с нами в прошлом году. Будто бы лицо твое показалось ему знакомым.

– Эй, Мизгирь, ты чего это ощупываешь вход? – отвлек нас возглас Боата. – Хочешь запечатать нас на ночь?

– С него станется, – согласился я вполне серьезно. – Он же нить в пути практически не тратил. А судя по тому, как не нравится ему это место, закупорить может весьма основательно.

– Пусть заплетает, – протиснулся мимо летуна лавочник. – Я рассказал об этих полотнах управляющему. Он желает купить их все и обещает неплохую цену. Так что, лишнее полотно не помешает.

– Имея личного стаха можно жить здесь постоянно, ежедневно продавая кусок полотна, сплетенного им за ночь – высказался Ваал.

– Даже если раз в два дня, и то неплохо, – поддержал его Поут.

– Зачем жить в этом бараке, когда можно спокойно жить дома, а торговцы пусть сами приезжают, если желают купить эксклюзивное полотно, – высказал и я свое соображение. – Заодно и различные товары будут к нам привозить.

– Разве я с этим не справляюсь? – встревожился лавочник, почуяв угрозу своей деревенской торговой монополии. Во взгляде, брошенном на сына, прочиталось раздражение, вызванное недовольством из-за поддержания тем такой очевидно невыгодной для их бизнеса темы.

– Тебе-то от этого только лучше будет, – спешно заверил я Гоата.

– Как это?

– Ну вот кто в нашем селении сможет заведовать подобным торжищем? У кого из наших односельчан есть достаточный опыт в торговых делах и в организации самих торгов?

Лицо толстяка заметно посветлело, в глазах появилось мечтательно-задумчивая дымка.

– Кто такой этот красномордый Тарам? – прервал я его размышления. – Почему он интересуется мною?

– А? Тарам? Тарам бывший воин, как и твой отец. С чего ты взял, что он тобой интересуется? Впрочем, после того, как ты привел летуна и заявил о своей избранности Создателями, вряд ли кто-то здесь не хочет узнать о тебе больше.

Я попросил Поута рассказать отцу о разговоре с Тарамом.

– Ну что ж, этого можно было ожидать, – усевшись на нары, лавочник почесал один из свисающих на грудь подбородков. – Ведь ты похож на Стика. Вот Тараму и кажешься знакомым.

– Он знает отца?

– Очень хорошо знает, Они вместе воевали. Но лучше бы ему не узнать, что ты сын Стика.

– Почему?

– Это твой отец отрубил Тараму руку.

Разговоры и прочее шуршание вмиг стихли. Даже Мизгирь замер, словно бы навострив уши, или что там у него вместо них.

– Они воевали в противоположных армиях?

– О каких армиях ты говоришь, Леег? – брови толстяка взметнулись кверху. – Тарам и Стик много лет бок о бок стояли на сторанских рубежах, оберегая наши леса от набегов орд степняков. Говорят, они были добрыми друзьями. Но об этом лучше расспросить отца Роама. Он какое-то время служил на соседней заставе и кое-что знает. Твой-то